37 См., в частности, «Корпус латинских надписей» (IX, 1618), а также надписи, собранные в приложении к кн.: JaczynowskaM. Les associations de la jeunesse romaine sous le Haut-Empire. Wroclaw, 1978.

38 См.: Friedlander L. Darstellungen aus der Sittengeschichte Roms. 2. Teil. Leipzig, 1881. S. 32 ff.

39 После всех многочисленных дискуссий эта цифра представляется псе же наиболее вероятной. См.: Eschebach H. Pompeji. Erlebte antike Welt. Leipzig, 1978. S. 6, Nr. 1.

40Марциал. V, 70, 3.

41 См.: Ювенал. VIII, 176.

42 Писатели истории императорской. Адриан, 16, 3.

43Флавий Арриан. Рассуждения Эпиктета, XI, 23, 36.

44KlebergТ. In den Wirtshausern und Weinstuben des antiken Rom. Berlin, 1963. S. 32. 45 Лион Кассий. 60, 6, 6.

16 Корпус латинских надписей, IV, 575.

47Ювенал. VI, 122.

18 См.: Корпус латинских надписей, IV, 2175.

49 Ювенал. VIII, 177-178.

50 См.: Аммиан Марцеллин. XXVIII, 4, 4.

51Тертуллиан. О бегстве при гонениях, 23. См.: Friedlander L. Darstellungen aus der Sittengeschichte Roms. S. 38.

2 III, 56, cp. I, 56 и Bucheler F. Carmina latina epigraphica. T. I—II. Lipsiali, 1895-1897, Nr. 930. См.: Bucheler F. Carmina latina… Nr. 932.

539

54 Ibid. Nr. 931.

55 См.: Евангелие от Луки, 10, 34-35.

56 Корпус латинских надписей. IV, 9131. Цит. по: Krenkel W. Pompejanische Inschriften. Leipzig, 1961. S. 36.

57 См.: Юлий Фронтин. О водопроводах города Рима, 76.

58Ювенал.У, 161-162.

59 Там же. 125-126.

60 «Circa cicer et lupinum, calvae arbitratu, et mala singula… in summa habuimus… cochleas singulas». (Petr. 66); «Pertinax… dimidiatas lactucas et cardus in privata vita convivisis adponeret. (SHA. Pert. 12, 2).

61Ювенал.У, 135-136.

62ПлинийМл. Письма, II, 6, 2. "Ювенал.У, 157-160.

64 Писатели истории императорской. Пертинакс, 12, 6.

65 См.: Марциал. IV, 46, 17.

66Сергеенко М.Е. Помпеи. М.; Л., 1949. С. 185.

67Петроний. 66.

68Марциал. II, 37, 7.

69Ювенал. V, 28-29.

70Марциал. VII,27.

71Марциал. I, 71; VIII, 50(51), 21; XI, 36; XIV, 170.

72 См.: Тацит. Анналы, XI, 31.

73 См.: Ювенал. XI, 162 и след.

74Ювенал. VI, 429 и след.

75Сенека. Утешение к Гельвии, 10, 3.

76Светоний. Божественный Клавдий, 32.

77Гораций. Оды, II, 7, 6.

78Плиний Мл. Письма, III,12, 1.

79Марциал. V, 78.

80Ювенал. XI, 180-181.

81Марциал. X, 48.

82 См.: Guillemin A.M. Pline et la vie litteraire de son temps. Paris, 1929. P. 136 squ.

83Цицерон. Письма к близким, IX, 16, 7—8.

84Гораций. Эподы, 2, 49-50.

85Плиний Мл. Письма, I, 15; IX, 17. *6 Марциал. V, 78; XII,48.

87Сенека. Нравственные письма, 122.

88Гораций. Сатиры, II, 6, 59—76.

89Вергилий. Трактирщица, 5-19. Стихотворение это приписывается Вергилию по традиции.

90 См.: Гораций. Эподы, 2, 43-50; 67-70.

91 См.: Ювенал. XI, 206-208.

92Цицерон. Письма к близким, IX, 20, 3.

93 Из устава погребальной коллегии города Ланувия. Цит. по кн.: Сергеенко М.Е. Жизнь Древнего Рима. М.;Л., 1964. С. 133. Условность описанной здесь атмосферы «мира и радости» явствует из многочисленных эпиграфических свидетельств, где нашли себе отражение распространившиеся в коллегиях распри, имущественная рознь, уклонение от выборных должностей и т. д. См.: Штаерман Е.М. Мораль и религия угнетенных классов Римской империи. М., 1961. С. 56, 64-65.

540

Семантика одежды

Из всех сфер римского быта одежда образует наиболее четкую и упорядоченную семантическую систему. В рамках этой системы общественно-исторический смысл как одежды в целом, так и отдельных ее разновидностей раскрывается через ряд оппозиций. Главные из них, по которым и строится нижеследующее изложение, это оппозиции: 1) официальной и неофициальной (или собственно бытовой) одежды, 2) единообразия и вариабельности, 3) некрашеной и окрашенной одежды. Последняя оппозиция может быть сформулирована и по-другому: старинная римская одежда, мало подверженная воздействиям времени и моды, в противоположность одежде, заимствованной у других народов и непрестанно меняющейся под влиянием времени и моды.

Основными видами официальной одежды у римлян были тога, туника и стбла.

Тогапредставляла собой очень большой кусок шерстяной ткани, имевший форму полуовала или сегмента круга1 , длина которого по прямому краю доходила до 6 м и более, а округлый край отстоял от прямого в самом широком месте на 2 м и более. В глубокой древности, очевидно, еще в царский период (то есть до конца VI в. до н. э.) и в начале Республики тогу носили и мужчины, и женщины, и дети. В нее заворачивались днем, ею укрывались ночью, ее подкладывали под себя во время сна, и лишь постепенно она стала только одеждой и только мужской. В течение Средней республики (вторая половина IV и IIIв. до н. э.) выработались специальные приемы надевания и ношения тоги, сохранившиеся в основном до конца Рима. Восстановление этих приемов еще недавно вызывало ожесточенные споры2 , кое-что остается неясным до сих пор, но излагаемая ниже общая схема может считаться установленной твердо, хотя бы уже потому, что она хорошо согласуется со многими древними изображениями.

Тогу брали обеими руками за прямой край ткани, делили его примерно на три части и клали на левое плечо так, что первая треть свешивалась вперед, не доходя до щиколотки. Вторая треть плотно укрывала спину, проходила под правую руку так, что ткань свисала вдоль правого бока и в большей своей части оказывалась на полу, ибо именно в этом месте ширина сегмента была максимальной. Ее подбирали, укладывали глубокими, красивыми складками, драпировавшими всю правую сторону фигуры, образуя так называемый синус, и протягивали оставшуюся, последнюю треть снова на левое плечо (так называемая contabulatio), забросив ко-

541

нец за спину; правое плечо, верхняя часть правого бока и правая часть груди оставались открытыми. Дальше можно было действовать одним из трех способов: либо ткань свободно спадала по спине, конец ее подбирали и перекидывали через локоть согнутой левой руки; либо она еще раз укрывала спину, еще раз проходила под правой рукой и, смешавшись со складками синуса, выходила к contabulatio и засовывалась за нее несколько раз, образуя на груди толстый узел, так называемый умбон; либо, наконец, по мнению некоторых исследователей (едва ли убедительному), оставшийся конец можно было спустить по спине до щиколоток, подхватить, пропустить между ногами и засунуть за contabulatio, образуя умбон таким способом3 .

Семантика тоги состояла, во-первых, в том, что она была торжественным, государственно обязательным и как бы сакральным одеянием именно римлян, воплощавшим их традиции, их самосознание и отличавшим их от всех других народов официальным облачением римского гражданина. Когда в 80 г. до н. э. царь Понта Митридат решил разом покончить с властью римлян в Малой Азии и истребить римлян, находившихся в городах этой провинции, он приказал своим сторонникам убивать всех, кто одет в тогу. Более верного способа отличить римлян от неримлян, по-видимому, не существовало. Будучи уже принцепсом, то есть в конце I в. до н. э. или в самом начале I в. н. э., Август увидел на римском Форуме группу граждан, стоявших без тог, в одних туниках. Он сделал им через младшего магистрата резкий выговор, настаивая на том, что нет для римлянина большей чести, чем выйти на Форум в тоге, и нет большего бесчестья, чем оказаться без нее4 . Именно в правление Августа Вергилий в «Энеиде» назвал римский народ «одетое тогами племя»5 . И в последние годы подлинного, собственно античного Рима христианский епископ и отец церкви Тертуллиан посвятил особое сочинение осуждению тоги как символа римского образа жизни и римской цивилизации и защите плаща, pallium'a, бывшего в его глазах традиционной одеждой народов, угнетаемых Римом и противостоящих ему. «Когда ты сменил, Карфаген, плащ на тогу? Тогда, когда ты и сам стал другим, подчинившись власти римлян… Тебе предложили тогу, и ты стал частью Рима»6 .