Запихнув аванс в карман, бесцельно слоняюсь по улицам, решая, на что бы потратить деньги. Захожу в пассаж, зажатый между цветочным и пивной. Там одни букинисты. Не сознавая, зачем я туда иду, спускаюсь по узкой лестнице в подвал — крохотный книжный магазинчик.
Потом опять выхожу на улицу, денег в кармане стало меньше, зато в руках появилась упакованная книга: «Братья Карамазовы», 1883-й год.
Давно мечтала об этом приятном занятии — отправиться за покупками. Это у меня почему-то всегда ассоциируется с волнительными сборами в дорогу. Давно не попадало в руки столько денег, так что я тысячу лет не покупала себе обновок. И теперь мне предстоит любимое занятие практически всех людей в мире — на следующий день я отправляюсь по магазинам.
Сначала покупаю себе изумрудно-зеленый, как голова селезня, чемодан и три пары туфель, а на следующий день кое-что из одежды, немного канцелярии и несколько книг. Наверняка забуду что-нибудь из списка обязательных перед путешествием дел. Впрочем, все равно обычно такие дела меня только раздражают.
Обычно стараюсь не ходить туда, где много магазинов. Самое неприятное, что в таких местах в любой момент можно нарваться на каких-нибудь знакомых, которых давно не видел и видеть особо не желаешь. Например, на одноклассников.
Они всегда тактичны и невероятно внимательны к тебе. Какие маневры ни проделаешь, чтобы миновать их незаметно, тебя все равно поймают за руку и примутся расспрашивать обо всем подряд. Они всегда удивлены, что вы встретились, но и очень рады. У них уже один или не один ребенок. Они уже были женаты или замужем один или несколько раз. Их карьера складывается прекрасно. Они счастливы и благополучны. Если они на что-то и пожалуются, проблема будет представлена как незначительная. Затем разговор перейдет на вас. Тут они радостно намекнут, что кое-что уже о вас знают.
От всего услышанного вы почувствуете себя полным идиотом. Конечно, ведь вы: 1) одиноки; 2) не обзавелись жилищем и семьей; 3) безработны; 4) вдобавок постоянно колесите по свету — черт знает где!
И, конечно, на следующий день со мной происходит именно это. Как раз во время похода по магазинам.
В мою сторону направляется бывший одноклассник, и, завидев его, я пытаюсь скрыться, едва не угодив под колеса проезжающей мимо машины. Но одноклассник увидел меня гораздо раньше, чем я его, и кроме того крепок и силен, и от верной гибели меня спасает его крепкая, сильная рука. Он оттаскивает меня от проезжей части за рукав.
Беседа проходит именно так, как я рассказывала. На прощание он сует мне визитку с номерами телефонов — рабочим и домашним. «Обязательно позвони!» Потом, достав из шикарного кожаного портфеля записную книжку в кожаном переплете, записывает мой номер. «Непременно созвонимся!» Вымученно улыбаюсь. Вскоре, наконец, получаю возможность сбежать от такого счастья. Хочется крикнуть вслед: «У меня телефон обрезан!!! А завтра я уеду далеко и надолго!!!»
В последний вечер перед отъездом складываю вещи в изумрудно-зеленый, как голова селезня, чемодан. Он до отказа забит новой одеждой, но есть и кое-что старое, любимое, без чего не хочется уезжать. Некоторые вещи помогают мне чувствовать себя везде как дома. Например, синяя стеклянная банка для ручек.
Пишу несколько писем друзьям и маме о том, что «ненадолго» их покидаю, и, отправив все с ближайшего почтового отделения, решаю лечь пораньше спать. Утром нужно рано встать, чтобы ехать в порт.
Голова занята одновременно несколькими вопросами. Что за девочка, к которой меня взяли компаньонкой? А какова собой Мэри Джейн Праймроуз? Справлюсь ли я? Ведь я не привыкла ни к детям, ни к иностранцам. Правильно ли я поступила, согласившись на такую необычную работу? Почему я всегда попадаю в странные истории и всегда задаю себе этот вопрос?
Мэри Джейн Праймроуз. Мерзкое имечко, как из детектива. Наверное, старая дева какая-нибудь. Синий чулок. Хотя вряд ли синий чулок. Она же англичанка. Наверняка у нее ярко-розовые щеки, полные мясистые губы, курносый, как у поросенка, нос и невыносимо занудный характер.
Какое тебе дело до ее щек? — говорю я себе.
А девочка? Какая она — взбалмошная, капризная, неуправляемая? Конечно, она капризная и неуправляемая. Ведь это создание никогда не ходило в школу. Неужели действительно не ходило? Почему-то ее тоже представляю себе светловолосой толстухой. Расфуфыренная принцесса с пальчиками-сардельками, в шелках, бархате и оборках. Сидит и рисует смешные и нелепые натюрморты! Не говори ерунды. Теперь детей не одевают, как на картинах Гойи. Особенно богатых детей. Теперь мне видится тощая нервная девочка, которая постоянно что-то требует и на всех кричит. На ней футболка с надписью PASSION FOREVER, джинсовая куртка со стразами (конечно, бриллианты!), черные бархатные шорты. На ногах уродливые ботинки, как у астронавтов на Луне. Шнурки, конечно, не завязаны.
Вместе с девочкой претерпевает метаморфозу и воображаемая Мэри Джейн. Оказывается, у нее крашеные ярко-рыжие волосы — длинные спереди и коротко стриженные сзади, брюки в обтяжку и жакет с глубоким вырезом — в общем, теперь в моем воображении она похожа на подростка, на свою воспитанницу. Только постарше. О Господи.
Заснуть удается поздно, и утром трудно встать. Аккуратно застилаю постель и напоследок оглядываю комнату. Когда бы я ни вернулась, дом должен быть в полном порядке! Схватив чемодан и сумку, ловлю такси и мчусь в порт.
Когда я прибываю на место, корабль вот-вот должен отойти! Взбегаю по трапу. Госпожа Тамара ждет меня на палубе с конвертом в руках и страшно нервничает.
Хорошо, что на эмоции времени нет. Сунув мне конверт и пробормотав приличествующие случаю прощальные слова, она торопливо бежит к трапу.
В последний момент вдруг останавливается и оборачивается. Смотрит на меня своими ярко-зелеными глазами, почему-то с беспокойством — или мне только так показалось? — и говорит: «Будьте внимательны. Пожалуйста, будьте очень внимательны».
Весело отвечаю: «Ни о чем не беспокойтесь, Тамара!»
— Ваш билет в конверте, — напоминает она и быстро удаляется.
Стюард показывает мне мою каюту. Хочется неторопливо разложить вещи и до ужина не видеть ни девочку, ни Мэри Джейн Праймроуз.
Издалека доносятся чьи-то голоса. Я выглядываю из иллюминатора. И корабль плывет!
Три
Я счастлива, что город уже далеко.
Бывает, брожу по его улицам, и меня охватывает беспричинный страх. Кажется, что мне угрожает что-то непонятное, неизвестное. Может, это люди — люди, в которых таится угроза.
Самое неприятное то, что я не чувствую связи с этим городом. Ни с этим, родным моим городом, ни с другими. Ощущение отчужденности не покидает меня ни на минуту. Оно душит меня.
Странное чувство — ощущать себя чужой почти везде. Как щепка, которую носит по волнам.
Отчужденность рождает страх, который растекается по мне, как клякса по бумаге. Временами он больше, временами — отчего-то меньше, но присутствует всегда.
А сейчас я не буду привязана ни к какому городу. Корабль понесет меня по миру. Никто из нас ведь не связан с морем. На море все в гостях. И мне совершенно не хочется сходить на берег — нигде.
Раскладываю вещи по ящикам дубового гардероба. В это время маленькая девочка входит ко мне в каюту. Я не слышала, стучала она или нет. Наверное, стучала. Но вошла, как входят люди, которые не привыкли уделять внимание таким мелочам, как вежливость.
— Привет. А знаешь, я сейчас рисую картину под названием «Казнь китайца, съевшего панду». Целыми днями думаю только о ней. И днем, и ночью. Живу в этой картине. Плаваю в ней, как в море. Иногда выбираюсь на берег, чтобы посмотреть на нее с другого ракурса. Иногда обожаю ее. Иногда ненавижу. Иногда она кажется мне серьезной и зрелой, а иногда дурацкой и наивной. А когда мы, бывает, миримся с ней, мне делается хорошо. Но если она надоедает мне, и я сбегаю от нее — мне очень плохо… Может, мне стоит поменять название на «Пытай себя сам»?