Преступна оказывается не только страсть Гумберта, но и все обстоятельства, сопутствующие ей. Преступление совершается не во имя каких-то высоких целей и идей, а лишь ради собственной эгоистической страсти. Не случайно в книге возникает сравнение героя с пауком, опутывающим своими эластичными сетями маленькое беззащитное существо – крошку Ло. Роман с Долорес ограничивается лишь физическими чувствами, здесь нет и намека на любовь. Гумберт взыскателен, требователен к «стареющей» (по его мнению) в семнадцать лет нимфетке. И в этом еще одно проявление беспредельного эгоизма. Да, стареют лишь нимфетки, а Гумберт всегда остается готовым к новым и новым утехам своего «красивого тела». Реальное время поймано в паутину цепкого сладострастия. И безразлично, что юная жертва с отвращением смотрит на своего престарелого мучителя.

Свобода, которой наделяет героя Набоков, оборачивается нравственной глухотой, лишь в самом финале романа нарушенной смутным намеком на раскаяние Гумберта. Свобода переносит антигероя в фантастический и безумный мир зазеркалья.

После убийства Клэра Куильти он с каким-то веселым и одновременно тревожным зудом намеренно бросает свой старенький автомобиль на полосу встречного движения, и по сути вся жизнь Гумберта может быть уподоблена этому противоестественному движению по запретной полосе. Под колеса судьбы по воле «Гумочки» попадают и некрасивая Гейзиха, и Клэр Куильти, и крошка Ло...

Прочитан роман. Конечно же, никакой не порнографический, не разнузданный, не безнравственный, но и не без претензий на почетное место в литературе Больших Идей, без авторских поучений и назиданий. Так во имя чего он созидался?

Мне кажется, есть два ответа на этот вопрос. Один находим в предисловии к американскому изданию 1958 года: «Для меня рассказ или роман существует, только поскольку он доставляет мне то, что попросту назову эстетическим наслаждением...» Другой ответ также подсказан Набоковым: «Я... стараюсь быть американским писателем и намерен пользоваться правами, которыми пользуются американские писатели».

Вспомним, что автор «Лолиты» – русский эмигрант, потерявший вместе с Родиной и своего традиционного читателя, и, что особенно важно, привычную языковую среду. Надо было утверждаться в совершенно другой стране, с другими литературными традициями, с другим языком. «Лолита» – это трагическое и печальное самоутверждение Набокова в Америке в те тяжкие годы, когда родная страна смотрела на писателя сквозь решетки границ и железные занавеси с явной враждебностью и отчужденностью.

Набоков обрел спасение в искусстве, в литературе. Об этом последние, пророческие и горькие слова «Лолиты»: «Говорю я о турах и ангелах, о тайне прочных пигментов, о предсказании в сонете, о спасении в искусстве. И это – единственное бессмертие, которое мы можем с тобой разделить, моя Лолита».

М. А. Шолохов

Нравственные противоречия в произведении М. Шолохова «Чужая кровь»

По мнению многих исследователей, произведение Михаила Александровича Шолохова «Чужая кровь» отличается высокой художественной ценностью благодаря чрезвычайно точно подобранным образам основных действующих лиц. Автору удалось настолько полно отразить характерные качества героев, что это не может не вызвать у читателей ощущения жизненности и целостности произведения.

Характеры героев приведены в абсолютное соответствие временному периоду, описанная в романе ситуация как нельзя лучше раскрывает их основные качества.

В начале произведения мы знакомимся с дедом Гаврилой, внушающим искреннюю симпатию. Возникает ощущение глубокого сочувствия к герою, который, снаряжая единственного сына на фронт, дает родительское наставление: «Служи, как отец твой служил, войско казацкое и тихий Дон не страми! Деды и прадеды твои службу царям несли, должон и ты!». В громких словах чувствуются скрытая боль, страх потери.

Мысли деда Гаврилы и его жены были обращены лишь к судьбе без вести пропавшего сына; все чувства, кроме ожидания, надежды и страха, притупились, и старики позабыли о том, что происходит вокруг.

Но родителям пропавшего Петра пришлось участвовать в событиях новой жизни. На приход в деревню продразверстчиков мужики реагируют бурно: они протестуют, сопротивляются. Образы продразверстчиков слиты воедино и емко представлены командиром полка, пришедшим проверить раненого Николая: «Качнул командир преждевременно поседевшей головой, затуманясь, и, глядя куда-то мимо Гаврилиных глаз, сказал: „Побереги товарища, старик!“

Конфликт власти и людей не является следствием человеческой жестокости или упрямого нежелания поддаваться силе. Народ не видел смысла в поступках, которые совершали представители государственного аппарата, а те в свою очередь действовали отнюдь не добровольно.

Хотя Николай и был благодарен своим престарелым спасителям, тем не менее оправдать их робкую надежду и остаться в деревне, скрашивая старость своих названных родителей и помогая им, он не мог. Почему? Дело в том, что для него это означало пойти вразрез с собственными убеждениями. Николай был еще очень молод, но его, как и многих других людей тех лет, жизнь заставила повзрослеть раньше времени – уже в девятнадцать этот юноша трудился на благо родины. У него имелся свой собственный кодекс чести, хотя его формирование происходило под воздействием установленного режима. Однако в то время люди едва ли сомневались в том, является ли их следование общей идее добровольным, это разумелось само собой. Идея коммунизма основывалась на беспрекословном подчинении, но поглощенные ею люди не задумывались над этим. Они, если так можно выразиться, были фанатично преданы делу, которое их поглотило, возможно, даже слепо преданы, настолько, что уже не сознавали необходимости вникнуть в его суть.

Итак, в образе Николая читателям показан типичный представитель рабочего класса. Этот человек, живший в период войн и революций, охвачен азартом идеи строительства нового мира. Завод явился для него своеобразным символом юности, с ним было связано его детство и отрочество, и потому неудивительно, что к нему он тянулся душой. Дело возрождения завода как нельзя кстати подошло новому государственному режиму; патриотические чувства Николая, сильнее которых вряд ли что-то можно себе представить, полностью завладели им.

Что же касается названных родителей, то, наверное, Николай чувствовал к ним искреннее расположение. Однако для него видимое значение их поступка заключалось прежде всего в долге перед государством. Действительно, старик Гаврила вместе со своей женой, бесспорно, послужили отечеству, выходив труженика рабочей среды, однако они вкладывали в него собственные души, а их надежды были связаны с естественным человеческим желанием счастья и благополучия.

Но очень редко совпадают индивидуальное и общественное, а в условиях тоталитаризма тем более. Поэтому по сюжету рассказа и возникает противоречие между человеком и государственным устройством, и мне кажется, что разрешить его в обрисованных условиях не представляется возможным.

Размышляя о книге М.А. Шолохова «Поднятая целина»

«Все смешалось в доме Облонских» – так Лев Николаевич Толстой начинает свою «Анну Каренину». Все смешалось нынче и в нашем доме, называемом Россией. Большинство населения волнует одно: как выжить, прокормить свою семью в жестких условиях рыночной экономики. И на все лады общество то ругает колхозную систему, из-за которой у нас до сих пор неразбериха с сельским хозяйством, то наоборот, добрым словом вспоминает ее, когда речь заходит о мытарствах нынешних фермеров-одиночек.

Вот почему, когда в классе зашла речь о «Поднятой целине» Михаила Шолохова, мало кто из ребят стал ее читать, дескать, вредная книжка, колхозы защищает, зачем она нам сейчас?

А я все-таки прочитал роман до конца и понял, что он по-своему современен. Посмотрите сами. Сразу же после приезда Семена Давыдова в Гремячий Лог секретарь местной партячейки Макар Нагульнов, «освещая положение, заговорил о гремяченском ТОЗе». Мыто знаем, что товарищество по совместной обработке земли – одна из многочисленных форм кооперации на селе. В Гремячем Логе ТОЗ влачит жалкое существование: «В нем состоит восемнадцать дворов – одна горькая беднота». А главная причина плохой работы ТОЗа – кадровая.