— Как же. Видел. Да, он работает на тебя…

— Я не о том говорю, и ты это очень хорошо знаешь!

— А-а… — Рыбий Пуп сделал вид, будто до него только теперь дошло. — Он тебе помогает…

— А ПОЧЕМУ? — загремел Тайри.

Рыбий Пуп знал почему, но говорить об этом вслух было неловко.

— Потому что я неученый! — гневно признался Тайри. — Я плачу ему деньги, чтобы он читал заместо меня…

— Я буду вместо тебя читать, папа.

— Молчи ты! — крикнул Тайри. — Ты понимаешь, о чем разговор! Я-то надеялся, что в скором времени передам дела сыночку, а сыночек знай себе гоняется за девками! Что с тобой творится, Пуп? — Тайри вплотную приблизил к нему лицо. — Ты что, без бабы уже дня прожить не можешь?

От страха Рыбий Пуп лишился и красноречия, и бойкости.

— Могу.

— Ты с каких пор повадился в «Пущу»?

— Тебе про все уже доложил Брюхан, я не собираюсь отнекиваться, — убито сказал Рыбий Пуп.

— Далеко у вас зашло с этой Глэдис?

— Просто она моя девушка, вот и все.

— Не начинил ты ее, случаем, или еще что?

— Нет. Она хорошая, пап, чистоплотная и…

— Она подстилка, только и всего! — загремел Тайри. — До нее мне дела нет! Мне до сына моего есть дело, до тебя! — Тайри встал и надвинулся на него. — Сколько раз ты прогулял школу?

Рыбий Пуп окончательно смешался — он давно потерял счет пропущенным урокам.

— Хватает, — неопределенно пролопотал он. И поспешно прибавил: — Да я наверстаю.

— Елки зеленые, Пуп! — Тайри сплюнул. Он подошел к окну, посмотрел в него, стоя спиной к сыну, круто обернулся. — Я хотел, чтобы ты получил образование…

— Я получу, папа, — оправдывался Рыбий Пуп.

— Где? В «Пуще»?

— В «Пуще» — навряд ли, — честно сказал Рыбий Пуп. — Это я так, для разрядки. — Он пристыженно засмеялся, отводя глаза.

— Посмейся мне, я тебе шею сверну, паршивец!

— Я не смеюсь, пап. Я виноват. — Он заискивающе улыбнулся и тут же стал серьезным. — Но я возьмусь за ум.

— Пуп, не запускай, Христа ради, учение из-за девчонок, — умоляюще сказал Тайри. — Я тебя стараюсь вывести в люди, а ты топчешься на месте. И тут на белых валить не приходится, сам себе вредишь. Я нанимаю людей думать за меня, а ты этим временем ухлестываешь за бабьем. Я считал, что ты умней… Неужели у тебя нет охоты чего-то добиться в жизни?

— Есть.

— Чего же — за ляжками гоняться? — сказал Тайри с презрением. — На это особой грамотности не требуется… Крепко ты меня подвел, Пуп. — У него сорвался голос.

Тайри был недалек от слез, и это проняло Пупа, как ничто другое.

— Я тебя не подведу, папа, — сказал он горячо. — Клянусь тебе.

— Что ж ты теперь думаешь делать? — спросил Тайри с несвойственным ему оттенком безнадежности.

— Я исправлюсь! Прямо с сегодняшнего дня! — уверял Рыбий Пуп.

— Беседовал я с директором школы, — сказал Тайри. — Говорит, ты завалишь экзамены за этот год. Он думал, я тебя забираю из школы и хочу определить к себе на работу. Знаешь, Пуп, и разжевать можно за другого, и в рот ему положить, но глотать человек должен сам. Хочешь прожить всю жизнь черным забулдыгой — я этому помешать не в силах.

— Папа, я сию минуту сажусь заниматься. Ничего больше не нужно говорить, я все понял.

— Все в твоих руках, сын, — сказал Тайри, беря шляпу. — Не меня ты дурачишь, имей в виду, — ты себя же оставишь в дураках… — Он глотнул и покачал головой. — Ну, я пошел… До вечера.

— Ага. А я буду сидеть заниматься.

Тайри ушел. Рыбий Пуп сел за стол и загляделся в пустоту. Да, сейчас он начнет заниматься. В коридоре раздались чьи-то шаги. Он оглянулся. В дверях стоял Джим.

— Пуп, — окликнул его Джим.

— Да, слушаю, — небрежно уронил Рыбий Пуп.

— Малыш, я не хочу вмешиваться, но все же иди-ка ты давай в школу и…

— Я и так собираюсь ходить в школу, Джим, — отрезал он.

— Если ты не кончишь школу, не получишь лицензию, ты не сможешь повести отцово дело…

— Да знаю я, — досадливо сказал Рыбий Пуп.

— У тебя хороший отец…

— Слушай! — взорвался Рыбий Пуп. Вся злость, которую он сдерживал в присутствии Тайри, обратилась сейчас против Джима. — Ты хоть и образованный, а работаешь на папу! Вот и я буду нанимать таких, как ты, чтобы вели за меня дело!

На щеках у Джима обозначились желваки.

— С тобой бесполезно говорить. — Он вышел.

Катись он, этот Джим… Рыбий Пуп раскрыл учебник по государственному устройству и принялся бессмысленно водить глазами по строчкам. Вспомнилась Глэдис, какой он видел ее сегодня утром. Он вздохнул, помедлил немного, потом снял телефонную трубку и набрал номер.

— «Пуща». Брюхан у телефона.

— Брюхан, это Пуп. Глэдис у вас?

— Нет. Вышла только что. Сам знаешь… скоро будет.

Он передернулся, ужаленный ревностью, понимая, что означает ее отсутствие.

— Передайте, когда вернется, что я ее через час буду ждать на углу Боумен и Розовой. Ладно?

— Угол Боумен и Розовой. Хорошо. Все?

— Все.

Он положил трубку, взял шляпу и постоял в нерешительности.

— Джим! — позвал он.

Джим подошел к дверям конторы.

— Я ухожу.

— Как знаешь. — Джим отчужденно взглянул на него и покачал головой.

— Ну и черт с вами, — прошептал Пуп себе под нос и вышел на улицу.

XX

Долговязый, с обманчиво вызывающей манерой держаться, Рыбий Пуп встретил свой шестнадцатый день рождения, остро переживая недавний провал на экзаменах. Он предвидел, что поражение неизбежно, однако, когда оно наступило, понял, что не учитывал всего, что оно повлечет за собою. Первый раз в жизни он признался себе, что ненавидит школу. Он не страдал умственной отсталостью, вовсе нет, — факты, которые ему преподносили в классе, он усваивал с легкостью, он просто убедился, что школьная премудрость слишком далека от насущных забот его действительной жизни. Теперь он принял дерзкое решение, на какое еще не отваживался никогда: бросить школу и посвятить себя настоящей жизни. Он знал без всяких подсказок, что самый важный урок — не то, о чем говорят учителя, а то, что диктует окружение, в котором он живет. Каждый день его жизни был школой, где постигают суровую науку, не предусмотренную никакими учебными программами.

После того как объявили результаты экзаменов, он направился в «Пущу», избегая встречи с Зиком, Тони и Сэмом, и был неприятно поражен, застав их там.

— Садись, Пуп, выпей с нами пива, — позвал его Тони. Рыбий Пуп сидел кислый, настороженный, было тягостно, что друзья старательно обходят молчанием его неудачу, уж лучше бы, кажется, высмеяли прямо в лицо.

— А у нас для тебя новость, — сказал Тони.

— Как же, знаю. Вы с Зиком идете в колледж.

— И для тебя тоже, — обратился Тони к Сэму.

— Но ведь Сэм сдал экзамены, — сказал Рыбий Пуп.

— Не про ученье речь, — мягко сказал Зик.

Рыбий Пуп чувствовал себя посторонним; отныне их дороги разошлись. Если опять идти в школу, придется высидеть еще один год в том же классе, а на это он не согласится ни за что на свете. Он дулся, слушал, как Зик, Тони и Сэм наперебой делятся друг с другом планами на будущее.

— Не, ребята, мне подавай право, — объявил Сэм.

— Я лично хочу стать администратором, — сказал Зик.

— А я еще не выбрал, — сказал Тони. — Да и все равно, это когда еще будет… — Он повернулся к Зику. — Куда, полагаешь, вас направят проходить основной курс подготовки?

— Кто их ведает. Дай Бог, чтоб не на Юг, — процедил Зик.

Рыбий Пуп так и подскочил на месте.

— Вы о чем это? — спросил он, боясь поверить, что понял.

— Да тебе битый час толкуют, — сказал Тони. — Мы идем в армию.

— Серьезно? Это когда же решилось?

— Сегодня утром получили повестки.

— Ты тоже, Сэм? Вроде мы с тобой с одного года…

— Я — нет. Молод, выходит, — обиженно сказал Сэм.

Ощущение одиночества усилилось. Мало того что со школой не вышло, так теперь еще отнимают закадычных друзей. Ох ты, черт, армия — это решение всех вопросов, но для армии он не дорос, вот и Сэм — тоже… Он спросил еще пива, раздумывая, как бы набраться духу сообщить Тайри о том, что он провалился. Голос Зика вернул его к действительности.