"Наташа", — окликнул ее Андрон — "Смотри!" — Венеция стояла в живописной дымке. Волшебный город, неожиданно возникший из тумана, чтобы поразить Наталью своей мечтательной красотой. Ей вспомнились картины Тициана. "Как точно он передал этот чарующий свет! Господи, как хорошо жить! Боже мой, спасибо тебе за все!". Она была счастлива, счастлива до слез.

Встретивший серый сотрудник посольства с опаской поглядывал на экзальтированную особу. Он боялся, как бы юная дева не совершила антипатриотической акции, случайно соскользнув в морскую пучину. Он беспокойно следил за актрисой: "Зачем сидеть на самом краю? Она же вся промокнет. Надо сказать — а то свалится, утонет, скандал выйдет, место потеряю".

"Эксельсиор" — огромный пятизвездочный отель предстал перед советскими гостями во всей своей помпезной красоте. Вежливый служащий гостиницы, одетый в синюю униформу, проводил чету в их роскошный номер, богато обставленный мебелью красного дерева. Когда Наталья открыла стенные шкафы, она была несколько озадачена, ее взору предстал бесконечный ряд вешалок: "Боже мой, что же я буду на них вешать?". Милая девушка стала редко развешивать немногочисленные вещи из своего гардероба: "Кофточку на одну, юбочку на другую, шарфик на третью. Вот так!". Как Наташа ни старалась, она не смогла заполнить и трети шкафа. Предупредительный портье сообщил, что завтрак можно заказывать в номер. Молодые люди, последовав его совету, каждое утро наслаждались капуччино, круассанами и поджаренным беконом. Ужинали в огромном сверкающем ресторане отеля, одежда предполагалась вечерняя.

На первый выход Наталья облеклась в черное бархатное платье, наградив себя бриллиантовой звездой. Сотрудник посольства, увидев странную девушку в таком шикарном виде, уверился в ее благонадежности.

В зале ресторана клубился сизый дым дорогих сигар, чинно сновали вышколенные официанты, мужчины призывно улыбались, дамы поблескивали изысканными украшениями. Наташа увидела советскую делегацию, возглавляемую Львом Александровичем Кулиджановым. В ее состав входил Всеволод Васильевич Санаев, а членом жюри от советской страны был приглашен Лев Владимирович Кулешов — старейший режиссер, оказавший большое влияние на развитие мирового кинематографа. Рядом с ним царственно восседала его супруга Александра Сергеевна Хохлова. Она с любопытством оглядела девушку:

— Это у вас настоящие бриллианты?

— Да, — скромно потупив взор, ответила Наталья.

— А вы знаете, Наташенька, сейчас настоящие драгоценности не носят, а носят их копии. Настоящие держат в сейфе.

— Копий у меня нет, поэтому приходится носить настоящие.

Наташа посмотрела на нее, Александра Сергеевна Хохлова — звезда немого кино, худая, очень экстравагантно одетая женщина скрываемого возраста. В ее рыжие, убранные под сеточку, волосы было вколото великое множество заколочек, бантиков, цветочков.

К Наталье подошел официант, приятно улыбнулся. Она замотала головой: "Je n, ai pas faim", есть девушка ничего не могла, ее мутило, в глазах рябило от пестрой суеты, от пережитой впервые морской качки.

На следующий день утром состоялся показ "Первого Учителя" для журналистов. Зал был полон, Наталья и не подозревала, что на свете так много журналистов! Они тихо смотрели картину, а Андрон с Наташей старались отгадать, что им сулит эта непроглядная тишина. После показа вся советская делегация была приглашена на сцену, началась пресс-конференция. Наталья страшно волновалось: "Вдруг мне зададут какой-нибудь сложный вопрос о кино, и я не сумею ответить". Но в течение двух часов терзали Андрея Сергеевича и Кулиджанова, а вокруг молодой актрисы прыгали обезьянками фоторепортеры, окликая ее со всех сторон. Наташа милостиво оборачивалась, чтобы ее сфотографировали.

Через два часа вопросы иссякли, и все спустились со сцены. Только Наталья облегченно вздохнула, как началось! Вся жадная стайка набросилась на нее. Про кино Наташу не спрашивали, прессу волновали ее драгоценности, есть ли у них с мужем машина, вилла, какая квартира??? Наталья гордо отвечала, что все у них есть, что живут они в очень хорошей однокомнатной квартире, но скоро получат трехкомнатную. Потом Санаев укорял девушку:

— Ты что, не могла сказать, что у вас пятикомнатная квартира.

— Разве можно врать?

— А ты думаешь, что они в Москву поедут проверять, какая у тебя квартира?

На закрытии фестиваля на нее наскочил какой-то противный, потный господин и, выпучив жабьи глаза, спросил:

— Сколько у вас вечерних туалетов?

— Ну, я не могу так сразу подсчитать! — имея уже некоторый опыт, ответила Наталья, твердо знавшая, что в ее шкафу висит только два вечерних платья.

— А в каком доме вы предпочитаете одеваться?

— У Christian Dior, — небрежно кинула она.

Больше всего журналистам понравились изысканные, серебряные украшения — браслет и кольцо с лунным камнем. Их Наташа купила у старенького ювелира, который иногда приносил вещи редкой красоты.

В результате вопросительной атаки — в газетах был дан подробный отчет, во что одета советская актриса, что у нее на руках, на ногах. Писали, что синьора Аринбасарова очень элегантна, и что она шьет туалеты на заказ!

Вечером того же дня был фестивальный показ "Первого учителя". Наташа серебристо облачилась в длинное платье, старательно убрала хорошенькую голову, накинула норковый палантин. Во всем параде отправились в кинотеатр. По дороге от "Эксельсиора" до дворца, где шли фестивальные показы, за загородками стояла толпа симпатичных зевак. Со всех сторон неслись восторженные крики: "Кель белля синьора!". Справедливости ради, надо сказать, что итальянцы очень любят делать комплименты. Корреспонденты попросили молодую актрису приблизиться к зрителям, чтобы сделать фото на живом фоне. Пока фотографировали, жизнерадостные итальянцы с удовольствием пощипывали Наталью за разные приличные и неприличные места. Ей было щекотно и смешно.

Кинозал был почти полон. Андрон держался молодцом, его голова гордо неслась впереди него, а у Наташи от страха похолодели даже пятки. Их проводили на балкон, где располагались почетные места. Просмотр начался. Постепенно в зале нарастало напряжение, в середине картины раздались хлопки, что предвещали эти звуки, они не знали. Когда фильм закончился и вспыхнул свет, весь зал поднялся и, стоя, безудержно аплодировал. Андрон был счастлив, а Наташа была счастлива за двоих — за мужа и за себя. Теперь ее пятки горделиво горели.

Когда счастливая пара спустилась в фойе, там тоже толпились люди, громко хлопавшие в ладоши. А восхищенная индийская делегация преподнесла молодым огромную красивую банку чая.

Успех — оглушительный. На следующий день была большая пресса о новом советском фильме. Газеты бранились друг с другом. Одни писали, что русские привезли картину с революционной пропагандой, другие называли Кончаловского — русским Куросавой. Последнее было особенно приятно для Андрея Сергеевича, ведь именно у этого великого режиссера, он многому учился. Андрон был уверен, что "Первый учитель" получит какую-нибудь награду.

Наталья с Андреем провели несколько волшебных дней в Италии. Каждое утро они уплывали с суетного Лидо в ирреальность Венеции. Этот дивный город, воспетый поэтами, состоит из таинственных дворцов, целомудренно прячущих за роскошными фасадами прелестные внутренние дворики. Наташа наслаждалась, наблюдая за совершенно особенным народом — венецианцами. Эти любимцы судьбы, казалось, созданы для праздника. По улицам гуляли нарядные люди с хорошенькими веселыми детьми, гондольеры заманчиво приглашали прокатиться на красивых лодках.

Накануне закрытия фестиваля, на площади святого Марка к ним подошел приятный господин Войтех Ясный — режиссер, который был членом жюри от Чехословакии. Войтех, смешно озираясь по сторонам, тихонечко сказал: "Наталья — одна из четырех претенденток на лучшую женскую роль, но ее конкурентки — Джейн Фонда, Джулия Кристи и Ингрид Тулин". Наташа, не верившая в возможность своего успеха, постаралась поскорее забыть его слова. Свой приз она уже получила, приехав на фестиваль с любимым человеком, увидев другую яркую жизнь. Но Андрей после слов чеха почему-то помрачнел.