Наконец, следует отметить, что жители анатолийских городов II тысячелетия до н. э., защищаясь от врагов, вовсе не надеялись только на камень и кирпич-сырец. Считалось, что ни один город, как бы он ни был укреплен, не мог выстоять без помощи и покровительства сверхъестественных сил. Например, в Богазкёе Царские ворота, Львиные ворота, Ворота сфинксов были украшены портальными рельефами, которые должны были отгонять от них злые силы и недобрых людей. Сфинксы на главных воротах Аладжи выполняли ту же функцию. В Трое скульптурная техника много беднее, однако и здесь имелись символические добрые духи. Перед южными воротами, вдоль надвратной башни, стояли пилоны — вероятно, первоначально их было шесть. Эти пилоны, к сожалению, разбиты, и мы не знаем, что было вырублено на их верхней части, но назначение их совершенно очевидно. Они, несомненно, были связаны с алтарем, воздвигнутым внутри надвратной башни, и с длинным узким зданием напротив ворот с другой стороны, где на протяжении всех периодов Трои приносили жертвы во славу божественных сил, чьи символы или изображения стояли напротив, через дорогу. Аналогичный пилон был поставлен перед западными воротами крепости. И хотя эти священные монолиты — с помощью мощных стен! — сумели отразить многочисленные нападения людей, они не устояли перед грозной силой землетрясения, которое опустошило Трою VI и разрушило большую часть ее сооружений.

Глава VI. Общество и администрация

Наши сведения о социальной и политической структуре Анатолии опираются главным образом на архивы высшей прослойки горожан, однако не следует забывать, что основой анатолийского общества всегда была — и во многом до сих пор остается — деревня. В хеттских текстах приводятся сотни названий, которым предшествует детерминатив, обычно переводимый как «город» или «большой город», но совершенно очевидно, что он обозначал любую группу жилищ, как бы ни была она мала, и что в действительности большинство этих «городов» были обыкновенными деревнями. Археологические изыскания показали, что настоящих городов было тогда очень мало, а такой большой город, как Хаттуса, вообще был исключением. Таким образом, подавляющее большинство анатолийцев II тысячелетия до н. э. жили отнюдь не в городском обществе. Жизнь сосредоточивалась в маленьких поселениях земледельцев, в сообществах, которые сами себя обеспечивали, удовлетворяли свои потребности и на протяжении столетий почти не менялись. Нетрудно заметить, что, несмотря на неоднократную смену правителей и правительств за огромный обозримый период, сегодняшнее анатолийское село мало чем отличается от своего предшественника, существовавшего более трех тысяч лет назад. Поэтому часто, когда наши сведения об этом предшественнике слишком скудны или их вовсе нет, изучение современного анатолийского поселения может помочь нам в понимании условий жизни и организации маленького хеттского сельского сообщества.

Каждое поселение имело свою обрабатываемую территорию, отделенную от соседней «ничейной» необработанной землей. На своей територии жители выращивали зерно и пасли скот, отвечали за поддержание законного порядка и безопасность иноземцев. Большей частью земли крестьяне владели сообща, но какие-то участки принадлежали отдельным жителям («ремесленникам» — по хеттским законам) — очевидно, в награду за то, что эти искусные мастера оказывали сообществу услуги. Однако владельцы земли должны были уделять какое-то время и общественным работам, например рытью колодцев и оросительных каналов.

Самую важную роль в жизни поселения играли старейшины, которые решали все вопросы и, очевидно, управляли всеми делами сообщества, вплоть до семейных. Семья имела патриархальный строй, и авторитет отца был очень высок. Он мог не только «отдать» своих дочерей их будущим мужьям, но мог также отдать своего сына в другую семью, члена которой он убил. Однако жены не были собственностью своих мужей, они обладали некоторой независимостью. Например, если свободная женщина выходила замуж за раба, она сохраняла свой статус свободной. Жены имели влияние и на выбор мужей для своих дочерей, а иногда (правда, при неясных обстоятельствах) могли отрекаться от своих сыновей и даже разводиться с мужьями. Обычно после свадьбы мужчина «брал» жену и «строил дом и зачинал с нею детей» (предполагается, что основной была нуклеарная, а не большая семья, что не расходится с археологическими данными). В отдельных же случаях жена после свадьбы могла оставаться в доме отца. С другой стороны, известный здесь обычай левирата, по которому вдова становилась женою брата покойного мужа, или его отца, или любого другого его родственника, мог существовать только в обществе, где главенствующую роль играл мужчина.

Мы упомянули выше о рабах. Несомненно, рабство существовало в хеттском обществе. Однако невозможно установить, какую роль играли рабы в жизни поселения. Во всяком случае, в период Нового царства рабы были собственностью своих хозяев, которые распоряжались их жизнью, в то время как в период Древнего царства рабы согласно хеттским законам имели юридические права и могли обладать собственностью. Весьма вероятно, что их использовали главным образом как слуг в богатых домах.

Значительную роль в сельском хозяйстве играли многочисленные пленные из завоеванных стран. Они находились в распоряжении государства. Дополнительные рабочие руки были особенно нужны в новохеттский период, когда все больше хеттских граждан уходило на военную службу.

Государство контролировало жизнь поселений путем установления цен на целый ряд предметов и платы за различные услуги. К сожалению, нет ни одного частного документа, по которому можно было бы судить, оказывали ли хеттские эдикты о ценах и доходах какое-либо влияние на повседневную жизнь. Не хватает также данных о возможных инфляциях при системе твердых цен. Но в общем-то государство вряд ли могло строго контролировать товарообмен, который повседневно шел в жизни поселений.

Какова же была административная система, которая контролировала сельскую общину и во многом была ей чуждой?

До возвышения Хаттусы Анатолия состояла из множества городов-государств, каждое из которых имело свою ограниченную территорию и свою центральную дворцовую администрацию. Когда во главе всех этих микрогосударств встала Хаттуса, это привело не к фундаментальным переменам, а скорее к всеобщему распространению и усовершенствованию традиционной анатолийской системы. Вся реальная власть осталась в руках кучки семей или кланов, которые составляли аристократию.

Среди них наиболее значительной был «великий род»; из него происходили цари и высшие государственные чиновники, чьи обязанности, судя по их титулам, заключались в надзоре над различными службами царского хозяйства.

Остальные представители аристократии сочетали обязанности воинов с административными должностями во дворце, и их называли «воины и слуги царя». В целом они входили также в «панкус», или «в число всех граждан».

Панкус прежде всего являлся судебной инстанцией, и члены его были подсудны только ему. Даже царь в принципе мог быть призван на суд панкуса, но у нас таких свидетельств нет. Впрочем, однажды Хаттусили I, намереваясь объявить о назначении своего преемника, создал подобный суд — то ли для того, чтобы он отверг, то ли, чтобы одобрил его выбор. Этот факт позволил многим ученым предположить, что панкус был своего рода рудиментом индоевропейского института наподобие тевтонского «теута» (название народного собрания у тевтонов (древнегермананского племени)) и что царь, как в других индоевропейских обществах, первоначально выбирался. Однако следует подчеркнуть, что если это действительно было так, то все данные, свидетельствующие об этом, исчезли задолго до рассматриваемого нами периода, ибо панкус при Хаттусили I и Телепину давно уже утратил какую-либо власть. Ничто не указывает на то, что Хаттусили нуждался в его одобрении относительно выбора своего наследника, и даже в одном единственном случае, о котором мы знаем, решение панкуса было отвергнуто царем.