В феврале 1838 года Михаил Лермонтов вновь посетил В. А. Жуковского и передал ему текст поэмы "Тамбовская казначейша". Жуковский прочел эту поэму вместе с П. А. Вяземским, им она понравилась, вскоре ее и напечатали. Сразу же вслед за этим 30 апреля в "Литературных прибавлениях к "Русскому инвалиду"" А. А. Краевский опубликовал "Песню про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова".

В. А. Жуковский и познакомил молодого поэта с семьей Карамзиных. По мнению литературоведа В. А. Мануйлова, встретились они летом 1838 года на даче в китайской дачной деревне в Царском Селе, где обычно Карамзины проводили лето.

Как пишет Мануйлов: "По вечерам молодежь встречалась в Ротонде, сооруженной Ч. Камероном для придворных балов, и вот тут в пятницу, 2 сентября, Екатерина Андреевна и ее падчерица Софья Николаевна Карамзины, вероятно не впервые, увидели Лермонтова, и Екатерина Андреевна попросила одного из гусарских офицеров представить ей поэта". В тот же вечер, как мы знаем из письма Софьи Николаевны ее сестре Екатерине Николаевне Мещерской от 7 сентября в Москву, С. Н. Карамзина "вальсировала с Лермонтовым".

Софья Николаевна, к сожалению, не сообщает, кто именно представил им Лермонтова. Возможно, это был кто-то из "семейных танцоров", завсегдатаев дома Карамзиных и в то же время сослуживцев Лермонтова: С. Д. Абамелек (осенью 1838 года он чаще остальных упоминается вместе с Лермонтовым в письмах Софьи Николаевны), О. Ф. Герздорф или ближайший друг и двоюродный дядя Лермонтова А. А. Столыпин (Монго). В тот вечер Е. А. Карамзина пригласила Лермонтова к себе на дачу 5 сентября, в понедельник, в день именин дочери Лизы, которая только год как стала "выезжать" и появляться на балах…

На зиму Карамзины перебираются в Петербург, и поэт уже становится их постоянным и близким гостем. К счастью, с Софьей Николаевной у молодого и пылкого Михаила Лермонтова не было никаких романов, и потому их дружба продолжалась бесконечно. Хозяйка дома, вдова историка Екатерина Андреевна Карамзина была долгое время дружна с Пушкиным, и потому Михаил Лермонтов относился к ней с благоговением и робостью. Она же, как и две дочери историка, по-настоящему ценила поэтический дар Лермонтова еще со времен стихотворения "Смерть Поэта". На приемах в доме Карамзиных царила молодежь, незаменимая Софья Николаевна умело собирала вокруг себя истинно талантливых писателей и художников.

В зимний период, постоянно приезжая в Петербург из Софии, предместья Царского Села, где был расквартирован лейб-гвардии Гусарский полк, Лермонтов очень часто бывал у Карамзиных. А. И. Кошелев, историк, философ из круга славянофилов, рассказывает: "В карамзинской гостиной предметом разговоров были не философские предметы, но и не петербургские пустые сплетни и россказни. Литературы, русская и иностранная, важные события у нас и в Европе, особенно действия тогдашних великих государственных людей Англии — Каннинга и Гускиссона — составляли всего чаще содержание наших оживленных бесед. Эти вечера, продолжавшиеся до поздних часов ночи, освежали и питали наши души и умы, что в тогдашней петербургской душной атмосфере было для нас особенно полезно. Хозяйка дома умела всегда направлять разговоры на предметы интересные". А. И. Кошелев отмечал, что в этом салоне, единственном в Петербурге, не было карточной игры и говорили по-русски. Салон Карамзиных посещали Пушкин, Жуковский, Вяземский, Тургенев, Лермонтов. П. А. Плетнёв, вспоминая 1830-е годы — время расцвета салона Карамзиных, писал В. А. Жуковскому: "Всех нас связывала и животворила чистая, светлая литература".

Вспоминает о салоне Карамзиных и дочь Ф. И. Тютчева: "Серьезный и радушный прием Екатерины Андреевны, неизменно разливавшей чай за большим самоваром, создавал ту атмосферу доброжелательства и гостеприимства, которой мы все дышали в большой красной гостиной. Но умной и вдохновенной руководительницей и душой этого гостеприимного салона была, несомненно, София Николаевна, дочь Карамзина от его первого брака с Елизаветой Ивановной Протасовой, скончавшейся при рождении этой дочери. Перед началом вечера Софи, как опытный генерал на поле сражения и как ученый стратег, располагала большие красные кресла, а между ними легкие соломенные стулья, создавая уютные группы для собеседников; она умела устроить так, что каждый из гостей совершенно естественно и как бы случайно оказывался в той группе или рядом с тем соседом или соседкой, которые лучше всего к ним подходили. У ней в этом отношении был совершенно организаторский гений…"

По мнению В. А. Мануйлова, у очаровательной Софьи Николаевны к Лермонтову были не просто дружеские чувства: "На доверчивую дружбу Лермонтова она отвечала чем-то более глубоким и горячим. "Софья Николаевна решительно относится к Лермонтову", — сообщала А. О. Смирнова-Россет П. А. Вяземскому 14 мая 1839 года. Это "решительное отношение" С. Н. Карамзиной к поэту замечали и другие близкие друзья — П. А. Плетнёв, А. И. Тургенев. Следующей весной, в апреле, когда решалась участь Лермонтова после его дуэли с де Барантом, Смирнова писала Жуковскому: "Софья Николаевна за него горой и до слез, разумеется".

С. Н. Карамзиной приходилось постоянно встречаться в обществе и принимать у себя молодую вдову княгиню М. А. Щербатову, А. А. Оленину и А. О. Смирнову-Россет, с которыми у Лермонтова складывались совсем другие отношения, особенно со Щербатовой. И встречи с этими приятельницами поэта не всегда были приятны Софье Николаевне…"

Но это мы уже приближаемся к теме следующей главы, впрочем, и салоны все эти часто затеивались лишь ради удачного замужества своих дочерей. Часто так и случалось. И потом уже бывшие властительницы салонов уединялись в тиши.

На одном из званых вечеров, где-то в феврале 1840 года, поэт вписал в знаменитый альбом Софи, где были и строки самого Пушкина, свое стихотворение, которое Карамзиной явно не понравилось. Лермонтов вырвал листок, разорвал его и сжег, а спустя какое-то время вписал другое, сегодня нам всем известное:

У Карамзиных провел Михаил Лермонтов и свой прощальный вечер в 1840 году, отправляясь во вторую ссылку на Кавказ. Как пишет Павел Висковатый: "Друзья и приятели собрались в квартире Карамзиных проститься с юным другом своим и тут, растроганный вниманием к себе и непритворною любовью избранного кружка, поэт, стоя в окне и глядя на тучи, которые ползли над Летним садом и Невою, написал стихотворение:

Софья Карамзина и несколько человек гостей окружили поэта и просили прочесть только что набросанное стихотворение. Он оглянул всех грустным взглядом выразительных глаз своих и прочел его. Когда он кончил, глаза были влажные от слез… Поэт двинулся в путь прямо от Карамзиных. Тройка, увозившая его, подъехала к подъезду их дома. Пьеской "Тучи" поэт заключил и первое издание своих стихотворений, вышедших в конце 1840 года".