В моем блокноте есть запись об одной встрече с тенреками (Tenrec ecaudatus). «31.7. Вечер. Видел целое семейство тенреков по пути домой». Это была забавная картина: в свете машинных фар самка и ее шестеро детенышей перебегали улицу. Семейство благополучно миновало ее, никого не потеряв по дороге.
Здесь, на островах, тенрекам, вероятно, легче живется, чем ежам в наших широтах. Встреченное мною семейство было еще сравнительно невелико. Животное это очень плодовито, и одна самка вскармливает по 12–16 (а иногда 24) детенышей. И не удивительно, что после того, как они в начале XIX века были завезены на Маврикий, они легко заселили сначала Маскарены, а позднее и некоторые более крупные Сейшельские острова: Маэ, Праслен и Силуэт.
Тенрек, название которого происходит от малагасийского tandraka, — весьма интересное животное. Его образ жизни на Сейшелах и зоогеографическое положение достойны пристального изучения.
Я встречал тенреков в июле и августе как на Маэ, так и на Праслене. У себя на родине (на Мадагаскаре) в это засушливое время года они впадают в глубокую спячку, спрятавшись в своей норе. Очевидно, тенрек прекрасно приспособился к климату Сейшел, где всегда более или менее влажно и почти никогда не бывает засух.
Почему тенрек был завезен сюда — неизвестно. Может быть потому, что его нежное, жирное мясо идет в пищу. Но это на Мадагаскаре. Там охотятся на тенрека с ружьями и собаками. На Сейшелах же мясо этого животного не считается съедобным, вероятно, из-за его своеобразного запаха.
В отличие от ежей, тенреки не охотятся на грызунов. Местное население считает их вредителями, пожирающими не только насекомых и червей, но даже некоторых земноводных и пресмыкающихся. Подозревают даже, что «на совести» тенреков лежит частичное истребление отдельных видов местных животных.
Семейство насекомоядных Tenrecidae имеет множество видов, и родина их — Мадагаскар. Они встречаются почти во всех частях света. Наличие, например, хоботковых мышей на Гаити (Solenodon paradoxus) и Кубе (Solenodon cubanus) свидетельствует о ранее существовавшей сухопутной связи через океаны.
Одно время на Маэ жили даже и замбарские олени (Cervus unicolor). Какой-то умник привез этих азиатских оленей с Маврикия, где они считаются вредителями плантаций и лесов. К счастью, на Сейшелах их репутация не успела пострадать, поскольку эти животные здесь по каким-то причинам быстро вымерли. Но крысы и мыши остались и наносят большой ущерб хозяйству. Однако радует хотя бы то, что здесь не пытались бороться с ними с помощью мангуст, которые на других островах (Маскаренах, Антилах, Гавайях) стали нападать на редких животных. Точно так же, как сипуха на Сейшелах.
Чтобы успешнее бороться с крысами, Департамент сельского хозяйства Сейшел выплачивает премию в размере десяти центов за один крысиный хвост.
Даже улитки на островах приносят ощутимый вред. Речь идет прежде всего об африканской десятисантиметровой улитке вида Achatina fulica. Появившись на Мадагаскаре с начала XVIII века, она совершила буквально «победоносный поход» через тропики. С Мадагаскара французские колонисты ее привезли на Маскарены, надеясь использовать, подобно родной смородинной улитке, в кулинарных и медицинских целях.
В 1803 году в самом раннем из известных рапортов о попытках разведения улиток на Маврикии некий господин Боск писал: «Я слышал от одного поселенца… что у жены губернатора разболелась грудь, и она, по совету врача, достала массу этих улиток с Мадагаскара, поскольку их не оказалось в этой части колонии. Вскоре после этого она умерла, а улитки разбежались по острову и столь неслыханно размножились, что стали сплошным бедствием».
Но многих этот печальный опыт ничему не научил. В 1847 году один англичанин пришел в такой восторг от улиток, что даже захватил с собой несколько штук для ботанического сада в Калькутте, и теперь их можно встретить во многих соседних с Индией странах. Путешествуя самыми различными способами на судах, улитки-гиганты в 1910 году оказались на Цейлоне, в 1911 — в Малайе (ныне Малайзия. — Е. Г.), в 20-е годы — в Индонезии, в 1931 — в Китае, в 1936 — на Гавайях и в конце 60-х годов — во Флориде. Повсюду население и власти пытались бороться с ними всеми доступными средствами — механическими, химическими и биологическими, но безуспешно. На Реюньон они попали в 1821 году, а в 30-е годы XIX века добрались и до Сейшел. За ними вскоре последовали улитки другого вида — Achatina panthera. Их завез на Маврикий один англичанин, но, к счастью, они не успели еще распространиться за пределы островного мира западной части Индийского океана.
Для Сейшел наиболее характерны улитки первого вида. Они отличаются особой любовью к овощам, а также молодым побегам бататов и ванили. В 1958–1960 годах для борьбы с этими истребителями плантаций и огородов из Кении завозили улиток-хищников. Но особой пользы здесь, как и в других частях света, они не принесли.
Может быть, вместо этого следовало бы научить местное население использовать в пищу этих богатых протеином улиток-гигантов? Известно, что они вполне съедобны: в одной из частей Западной Африки эти улитки — основной продукт питания местного населения. Там пришлось даже ограничить их сбор, дабы защитить от гибели…
Однажды вечером в освещенный бар с пронзительным гудением влетел крупный, около четырех сантиметров, жук. Это был жук-носорог (Oryctes monoceros), самец, о чем свидетельствовал солидный рог на носу. Самки не имеют рога такой величины. Наш гость, конечно, не был представителем того безобидного вида Oryctes nasicornis, который широко распространен у нас в Европе. Напротив, он весьма опасен. Его личинки, развиваясь, наносят вред кокосовым пальмам. Сюзанна, официантка из бара, сказала нам, что этот «бёф-банан», как его здесь называют, ужасно ядовит, и его нужно непременно убить.
Департамент сельского хозяйства пытается бороться с жуками-носорогами биологическими средствами. Для этой цели несколько лет назад из Занзибара на острова завезли одного паразита — перепончатокрылого. Вскоре он размножился на островах. Но хотя известно, что эти насекомые поедают детенышей жуков-носорогов, особого эффекта от этого пока нет. В 1964 году из Пакистана был привезен жук-хищник, а в 1965 году — еще один жук-хищник (жесткокрылый) — с Маврикия. На Праслене даже провели операцию по расчистке лесов от упавших и уже подгнивших кокосовых пальм, где жуки-носороги особенно успешно размножаются. Чтобы лишить их насиженных мест, стволы пальм распилили на бревна, уложили в штабеля и просушили.
Однако бревна кокосовых пальм стали жертвой мелких, но еще более страшных жучков Melittomma insulare. В прежние времена жучки этого семейства были распространены в Европе. Речь идет о так называемой судоверфной мухе (Lymexylon navale), уничтожающей дубовую древесину. Можно утверждать, что жуки-носороги и судоверфные мухи для Сейшел и северо-западной части Мадагаскара — местные виды насекомых. Отсюда они перебрались на Коморы и Маскарены (среда коралловых островов, кажется, их не устраивает). Они как бы сотрудничают друг с другом в порче деревьев. Там, где древесина кокосовых пальм просверлена личинками мух, жирный детеныш жука-носорога легко завершает процесс уничтожения: пальма умирает или при первом же шторме ломается.
На гранитных островах повсюду встречаешь кокосовые пальмы с зияющими черными дырами у корней — следами борьбы с судоверфной мухой. Раньше для этой цели выдалбливали дырку, вырубали зараженный кусок и изнутри обмазывали дерево известковым раствором или обжигали края. Это не мешало жукам-носорогам забираться выше по стволу и продолжать свою разрушительную работу. Сейчас внутреннюю сторону дыры обрабатывают смолой каменного угля и креозотом. Кажется, помогает: из 571 357 поврежденных деревьев, прошедших: курс лечения в 1960–1966 годах, лишь 4,3 процента через год после обработки вновь подверглись нападению жуков.