Пробираясь по тропе, я не фотографировала — было слишком темно, да к тому же не хотелось отставать от друзей. Как-то неожиданно мы очутились у цели всего пути: перед нашими глазами предстало подготовленное к вспашке поле. Надо сказать, что оно вовсе не походило на европейские пахотные поля. В Гане, так же как и во всей Западной Африке, крестьяне, выжигая кустарники и деревья, отвоевывают таким образом новые посевные площади. Это, естественно, делается после повала, когда деревья станут сухими. При этом огонь полностью уничтожает траву в саванне. Густые и влажные леса горят не так быстро, и после пожара на выжженном месте остаются обгорелые стволы, а в земле — густо переплетенные корни. Все это надо выкорчевать и глубоко перепахать. У здешних крестьян тракторов нет, а без них делу не поможешь. Поэтому выжженные поля часто бросают невспаханными.
На участке, который мы посетили, немолодая женщина сеяла кукурузу. Низко склонившись к земле, она взрыхляла почву и бросала в ямки кукурузные зерна. Остатки корней и ветки она отбрасывала в сторону. То же самое женщине придется делать, собирая урожай.
Высоких урожаев на таких полях ждать нечего. Как уже говорилось, крестьяне в Гане почву не удобряют, по-настоящему о земле не заботятся, и поэтому, несмотря на идеальные климатические условия, на большей части территории страны урожайность низка. Собранного урожая хватает лишь на то, чтобы прокормить себя. Товарного зерна остается очень мало.
Хотя Гана — страна сельскохозяйственная и большинство населения занято в сельском хозяйстве, большую часть продуктов питания приходится импортировать из-за границы. В магазинах Аккры я покупала новозеландское масло, голландское молоко, английский и швейцарский шоколад. Даже картофель импортировался и часто случалось, что, когда корабль запаздывал, мы оставались без картофеля.
Теперь понятно насколько бессмысленной была экономическая система, унаследованная Ганой от английских колонизаторов. Англичане считали, что для них выгоднее отдать землю под плантации шоколадного дерева и сосредоточить все усилия на его выращивании. Продовольствие же для европейцев, живущих в колонии, можно доставлять из Европы. А как же жители Ганы? Они пусть заботятся о себе сами. Кого могла интересовать тогда проблема питания ганцев?
Вот почему в Гану везли картофель из Европы. Во время второй мировой войны морской путь через Атлантический океан был перерезан. В Западной же Африке оставалось еще много английских солдат, которые привыкли к картофелю. Им ничего не оставалось, как начать выращивать его в Гане. Картофель прекрасно здесь прижился. Англичане обнаружили также, что в этой стране хорошо растут многие из культур, которые ранее здесь никогда не выращивались. Картофель сажали вплоть до конца второй мировой войны. Затем снова появилась возможность доставлять его из Европы, и он опять исчез с полей. До сих пор Гана его ввозит. Цена на картофель входит в ту огромную сумму, которую стране приходится платить за импортируемые продукты питания. Если эта сумма будет расти в тех же темпах, как и раньше, то в 1972 году она превысит восемьдесят миллионов фунтов стерлингов. Расходовать столько может лишь высокоразвитая страна, расплачивающаяся за продовольствие своими промышленными изделиями. Но государство, только начинающее создавать собственную промышленность и вынужденное ввозить значительную часть промышленного оборудования, подобной роскоши позволить себе не может.
Поэтому одна из важнейших задач, стоящих перед народами Ганы, — повысить уровень сельскохозяйственного производства и начать выращивать те культуры, для которых в Гане имеются подходящие условия.
Если бы меня спросили, что самое удивительное в Гане, то я не задумываясь ответила бы — количество необработанной земли. Мы в Чехословакии привыкли к тому, что каждый гектар земли обработан, и там, где кончаются поля одного кооператива, начинается земля другого. Не остается неиспользованным ни один квадратный метр. Если земля где-то пустует, то это повод для критического выступления в газете или по телевидению.
В Гане же вы можете ехать часами и не увидеть ни клочка обработанной земли. Изредка мелькнет возделанное поле и опять бесконечные пустоши. Причин тому немало. Во-первых, Гана по территории вдвое превышает Чехословакию, а жителей в ней вполовину меньше. Во-вторых, для обработки больших полей нужны машины, которых у частных земледельцев нет. В-третьих, для крупных агротехнических мероприятий необходимы специальные знания, почва нуждается в обработке, орошении и подкормке. Все это не под силу неграмотным крестьянам, владеющим подчас всего лишь киркой.
С начала шестидесятых годов нашего столетия правительство Ганы стало проводить систематическую работу по увеличению посевных площадей. Всюду, где для этого есть необходимые условия, созданы государственные хозяйства, цель которых — обучить крестьян агротехнике. В стране появилось также несколько сельскохозяйственных училищ, в которых выпускники низших средних школ учатся на агрономов (первое открылось в 1959 году). Теперь эти училища уже имеются во всех уголках Ганы и помогают отдельным сельскохозяйственным районам решать конкретные задачи.
К югу от Аккры раскинулась равнина, покрытая высокой, густой травой. Но и здесь после многокилометрового пути мы лишь изредка встречали обработанные поля. Дело в том, что почвы в этих местах илистые; в сухой период они превращаются в камень, а во время дождей — в грязь.
Иногда здесь можно встретить небольшие стада крупного рогатого скота. Но коровы страшно страдают от жары, ведь в долине Аккры осадков выпадает мало. Так как же использовать эти бесконечные плодородные земли?
Примерно в сорока километрах от Аккры в море впадает речка Дечидау. Строители перекрыли ее плотиной. Образовалось озеро площадью примерно восемь квадратных километров. Отсюда государственная ферма берет воду для орошения полей. В этом хозяйстве изучают возможности повышения продуктивности скота, урожайности бахчевых культур и, главным образом, риса, для разведения которого здесь условия идеальные. Специалисты сразу начали получать рекордные урожаи риса. Притом два урожая в год. Климатические же условия позволяют получать даже по три урожая.
Слушатели сельскохозяйственных училищ получают хорошую практику. Я посетила одно такое хозяйство в Венчи. Оно открылось в 1963 году. Там обучалось около сорока человек, главным образом выпускники восьмилетней школы. Курс рассчитан на двенадцать месяцев. Четыре из них отведены на теорию и занятия в лабораториях, остальные — на работу в поле. Слушатели изучают земледелие и животноводство, осваивают современные агротехнические методы, удобряют почву и получают удостоверения на право вождения тракторов.
Одним из слушателей был шестнадцатилетний Кваку Ома. Он родился в семье крестьянина в деревне, расположенной в лесном поясе Ганы. Не так давно вся его семья вступила в кооператив. Когда Кваку уезжал учиться, в кооперативе ждали прибытия трактора, который им выделил Союз кооперированных хозяйств.
Кваку мечтал только об одном — работать на этом тракторе. Я, правда, не знаю, исполнилось ли его желание. По, думаю, что он получил трактор, и возможно это была чехословацкая машина марки «Зетор».
Кваку продолжал заниматься изучением сельскохозяйственного производства в училище, а мы поехали в Тему. За несколько дней до нашего приезда здесь выгрузили сто сорок тракторов «Зетор». Это была первая часть крупной партии чехословацких машин, направленных в Гану. Затем мы отправились на торжества, во время которых председатель Союза должен был принять эти трактора. Наши «Зеторы» предназначались именно для кооперативов, подобных тем, что образовался в родной деревне Кваку.
Я хватилась за фотоаппарат, чтобы запечатлеть при бытие первых чехословацких тракторов землю Ганы. «Зеторы» — голубые и красные — блестел так, словно их отполировали специально к параду. Мы никак не удавалось поместить в кадр вместе с тракторами хотя бы частицу африканского пейзажа. Вокруг простиралась долина Аккры, покрытая густой травой. Огромный баобаб с голыми, переплетенными ветвями и свисавшими с него, словно украшения, плодами был единственным типично африканским атрибутом среди этого невыразительного ландшафта. Наконец баобаб и трактора вошли в кадр, но туда попал еще один спутник тропиков — яркое солнце, так что большая часть пленки оказалась засвеченной. Однако вряд ли кто-нибудь примет одно солнце за чисто африканское явление.