Между тем церемония продолжается. Теперь жена, хранительница домашнего очага, бросает в огонь остатки пищи. Жених следует ее примеру. Затем молодая пара обходит стол, точнее, их ведут вокруг стола, на котором стоит сосуд с огнем. По традиции жених и невеста должны обойти вокруг огня семь раз. Сколько же это займет времени? К счастью, оказывается, что первый круг был самым продолжительным. Дальше дело пошло быстрее, речи жреца стали короче. Затем он достает пластиковые мешочки с рисом, сыплет его в ладони жениха, под которые подставила ладони невеста. Жених пересыпает рис в ладони невесты, а та бросает зерна в огонь. Новобрачные еще несколько раз обходят стол, после чего садятся, поменявшись местами: она рядом — с родителями мужа, он — около ее родителей. Теперь сари невесты связывают с накидкой жениха, и жрец вручает им венки из цветов и разноцветных листочков бумаги. Жених надевает венок на голову невесты, та — на его голову. Последние круги вокруг огня, еще несколько венков, и новобрачных (по-прежнему связанных) уводят со сцены, а гости подходят с поздравлениями — мужчины к мужу, женщины к жене. Бракосочетание совершилось.

До недавнего времени новобрачные встречались друг с другом впервые только во время свадебной церемонии. В данном случае, как сообщил нам по секрету брат жениха, неофициальное знакомство будущих жениха и невесты с братьями и их женами состоялось раньше, хотя вопрос о браке решили родители.

Анджей едет в Богор. Он должен договориться об установке в ботаническом саду мемориальной доски, посвященной одному из выдающихся исследователей яванской природы, Мариану Рациборскому, жившему во второй половине XIX века. Я еду с ним. Хочу познакомиться с господином Мубирманом, автором книги о яванском национальном театре. Мы много говорили о литературе, посвященной ваянгу. Я дал господину Мубирману фотографии кукол ваянг кулит из нашего музея с просьбой оформить на них документацию, получил от него в подарок экземпляр его книги в английском издании. Еще большее значение для меня имела встреча с господином Сурьябратом, прочно осевшим в Индонезии голландцем, влюбленным в театр (в его доме трудится целая артель мастеров, изготовляющих куклы для театра). Поскольку яванский театр — моя страсть и главный предмет исследований, мы быстро нашли общий язык и много часов провели в беседе о разных формах ваянга, о его значении в прошлом и настоящем. Этот разговор дал мне гораздо больше, чем работа в библиотеке Центрального музея. Во время первого визита к господину Сурьябрату он организовал концерт гамелана, показал ваянг голек[20] и великолепные танцы. После этого его бывшая студентка, очаровательная девушка, американка, изучающая индийскую музыку в Мадрасском университете, играла для нас на скрипке. Нам очень понравились танцы, которые обычно исполняются в костюмах и масках. На сей раз юноши и девушки; а затем только две девушки танцевали не в костюмах, а в слендангах, повязанных на талии. Поскольку танцы происходили во дворе, девочки, возвращавшиеся из школы, включились в них, довольно удачно подражая движениям танцовщиц. Те сначала внимательно следили за детьми, потом немного потанцевали вместе с ними, пару раз изменив что-то в положении их рук. Прошло еще несколько минут, и в танец включилась девочка лет шести-восьми. Девчушке не все хорошо удавалось, ее движения отставали от движений взрослых, но те наблюдали за ней, то и дело показывая и поправляя. Так вот как здесь поставлено дело: танцовщиц готовят буквально с младенческих лет!

Само собой разумеется, что я не только беседовал о ваянге и искал литературу о нем в библиотеках, но и старался всюду, где только можно, смотреть представления.

В отдельных местах, например, в Палембанге, под влиянием ортодоксально настроенных мусульманских кругов представления ваянга, тематика которого преимущественно связана с индуистскими верованиями, прекратились. Зато в других районах великолепный живой театр настолько сросся с яванской традицией, что принятие ислама не только не привело к исчезновению театра кукол и теней, но, наоборот, обогатило его новым содержанием, которое влилось в старые формы.

В столице Индонезии раз в две недели на площади перед Центральным музеем дают представления даланги (кукловоды) со всей Явы. При первом моем посещении ваянг голек показывал фрагменты из «Махабхараты». У меня создалось впечатление какого-то дикого сумбура. Во время представления зрители ходят, перекрикиваются с далангом, требуют, чтобы убрали тех или иных персонажей, которые им не нравятся, свистят, едят, пьют оранжад. Реагируют громко, темпераментно. Поистине народный театр! Я не смог ничего понять, поскольку спектакль шел на родственном яванскому сунданском языке. Однако соседи охотно объясняли мне происходящее на сцене.

Стоящий на сцене гунунган (символ древа жизни) олицетворяет собой лес, горы и прочее, что может понадобиться по ходу дела. Даланг после небольшого музыкального вступления произносит короткую речь. Потом убирают гунунган, и представление начинается. Оно длится с девяти вечера до утра. В четыре часа я едва сижу, делая нечеловеческие усилия, чтобы не заснуть. К счастью, шум, который поднимает даланг, разбудит и глухого. К четырем часам почти все персонажи погибают, тем не менее над сценой продолжают летать стрелы и военные топоры. Снова выносят гунунган. Это значит, что можно идти домой. Ухожу смертельно усталый, но весьма довольный собой: уверен, что я единственный на земле поляк, которому удалось выдержать такой длинный спектакль.

Удалось мне побывать и в театре теней (ваянг пурва) [21]. Ставили сцену из «Рамаяны». Публика вела себя гораздо спокойнее и сдержаннее, чем на предыдущем спектакле, однако реагировала достаточно живо и непосредственно. К сожалению, впечатление разбивали современные детали вроде электрического прожектора, который светил вместо традиционной масляной лампы.

Строго говоря, это не был театр теней: зрители сидели с освещенной стороны экрана, той, где движутся куклы. Перед экраном, несколько отступя от него, находился даланг. Позади расположились оркестр и хор. Мужчины-оркестранты одеты в саронги и темные куртки. На головах — платки. Они то играли на инструментах, то, ударяя себя руками по бедрам, вторили хору, состоящему из шести женщин. Этот даланг говорил гораздо лучше того, которого я слышал две недели назад. Зрители поминутно разражались смехом — видимо, кукловод шутил. Отдельные отрывки текста пели все вместе — даланг, женский хор, оркестр и даже кое-кто из зрителей. Пока поет хор, даланг дымит сигаретой. Курьезов предостаточно. Когда утомленный Рама просит, чтобы его освежили, один из демонов обмахивает его тем же веером, каким только что пользовался даланг.

Между прочим, открываю новый музыкальный инструмент в гамелане: обычный спичечный коробок, по которому ударяют пальцем.

Домой возвращаюсь пешком. Бечаки, наперебой предлагающие свои услуги, поражены: туан идет пешком! Но я отказываюсь от их помощи.

— Туан джалан каки (Господин гуляет), — говорю им с улыбкой.

Позднее я посетил представление ваянг оранг[22]. Это было в Таман Марзуки. Билеты стоят от 50 до 500 рупий. Покупаю за 150 (дешевле нельзя — неудобно!). Однако, войдя в зал, обнаруживаю, что с того места, на которое я приобрел билет, не будут видны многие важные Детали — мимика, костюмы и т. п. Пришлось сказать распорядителю, что я не могу сидеть на месте и что мне необходимо делать снимки, ходить по залу. Служащий решил, что я репортер, и посадил меня в первый ряд, на места для прессы.

Представление длится с восьми вечера до половины первого ночи. По здешним меркам недолго. Но это лишь часть большого цикла… Сегодня показывают отрывки из «Махабхараты» и «Рамаяны». Я смотрю лишь одно представление. Остальные части цикла отличаются от того, что я увидел, содержанием и балетными номерами.