– Но ведь нам нужно будет продать разведывательным службам секретные сведения. Я бы хотела продать их выгодно. Жить же нужно. Особенно на первых порах, – сказала Владочка, кусая мочку моего доверчивого уха.
– О дорогая, – воскликнул я, как полный дебил, – ради тебя я готов на все. У меня есть такие материалы о проникновении комитета в пацифистское движение и среду университетской профессуры Старого и Нового Света, что у западного обывателя глаза на лоб полезут. Это будет наша нейтронная бомба в память моей мамы, усыпленной профессором Снежевским. Это будет большой шум и минимум 50 тысяч за публикацию разоблачительных материалов во всех крупных журналах мира.
– Уж если, Владочка, – говорю, – Шевченко убежал из ООН, то нам с тобой – зеленая улица на свободу…
Отдаю должное уму и хитрости этой сволочи и мрази. Не выдала она тогда себя ни словом, ни жестом. Наоборот, отвлекла меня от планов некоторыми постельными зигзагами, а затем и выдала с потрохами проклятым вашим органам.
Я ни о чем не жалею, а мой призыв к русским интеллигентам на Западе не останется неуслышанным: господа поэты и прозаики, эссеисты и критики, соединяйтесь в противостоянии советскому фашизму для победы мира во всем мире!
МАЛЬЧИК И ШТУЦЕР
Матвеев сопровождал автобусы, погруженные на платформы поезда. В пути следования через станцию Матвеев заметил группу подростков, игравших в мяч. Некоторые из них стояли вблизи полотна и бросали камни в автобусы. Чтобы воспрепятствовать этому, Матвеев бросил в них обломок доски, а затем тяжелый штуцер. Им был убит на месте семилетний мальчик Николай Карпов.
Последнее слово подсудимого Матвеева
Граждане судьи, безусловно, вы понимаете, что я ни в какой мере не хотел обрывать жизнь Коленьки Карпова и выношу тут от души извинение родителям убитого. Бывшим партбилетом клянусь и верностью нашей партии – не хотел. Хотя, конечно, второй раз уже сижу на скамье подсудимых за аналогичные действия, в результате которых гражданину Сапову, сорока лет, при защите охраняемого объекта мною был перебит позвонок. Сапов прикован с тех пор к постели, и я исправно выплачиваю ему алименты. Вернусь к тому разу для прояснения своих мотивов.
Я сопровождал вагон с личным имуществом первого секретаря обкома, направленного на работу в Москву. В вагоне находились ценные антикварные вещи и изделия типа китайских ваз, бывшей царской мебели, картин заграничных художников, различных ковров, серебряных сервизов и так далее. Само собою, много было мехов и икон.
И вот на станции Гукино, на первой же после города остановке, на меня было совершено нападение так называемыми инакомыслящими подростками. Я был связан, а вагон вскрыт и его имущество сфотографировано для показа народу, по словам Сапова, для показа фактов морального разложения первого секретаря обкома и свидетельства его взяточничества. Затем я был развязан, меня лишили патронов, но в последний момент я успел огреть Сапова попавшейся под руку вешалкой красного дерева. Я был судим, но оправдан, так как благодаря своевременно поднятой мною тревоге милиция и КГБ успели перехватить фотопленку у этих инакомыслящих, а их арестовать. Но алименты я платил по решению верховного суда республики.
Короче говоря, последнее время мы, желдорохрана, живем буквально как на фронте. На всем протяжении пути за вверенным нам госимуществом просто начали охотиться как одиночки, так и целые группы населения. Все умные стали, тактику нападений разработали, где уж одному охраннику или двум углядеть за всеми вагонами. Ведь что делают? Вскрывают рефрижераторы с продуктами, идущими для братской Кубы, страдающей от зверской блокады империализма Общего рынка, тащат по домам мясо, масло, сыр и консервы. Это – раз. И ведь, главное, ухитряются на ходу, как в кино прямо, вскрывать вагоны, по крышам носятся, а у нас, к сожалению, нет инструкций тоже носиться по крышам и стрелять в грабителей народного имущества. Неоднократно взламывали на долгих стоянках полы вагонов и уносили все вплоть до стружек и защитного пенопласта. Выяснилось даже на одном суде, что у желдорграбителей были свои платные шпионы на погрузках, сообщавшие, что хорошего следует и в каких вагонах именно.
Особенно опасно для нашего брата охранять платформы с «Жигулями», «Волгами», с ящиками запчастей и так далее. Целиком, правда, машин не растаскивают, но обгладывают до косточек. Одни шасси, бывало, оставались на платформах. Все это тоже, и на стоянках и на ходу, совершается и поныне. Надо бы, конечно, увеличить продажу населению запчастей для личных автомобилей, но и совесть же надо иметь. Говорят, что в Америке нету охраны желдорсоставов. Неужели же это потому, что американцы честней советского человека? Нет, и еще раз нет. Потому что у американца, который в тыщу раз больше злодей, чем какой-нибудь Трошкин, снявший целый мотор с комбайна, нету надобностей похищать моторы. Он их купить может, слышал я клевету по «Голосу Америки», на каждом шагу.
Граждане судьи, во время моего предварительного заключения наша партия приняла очередное историческое постановление о дальнейшем усилении охраны желдорсоставов. Теперь, говорят, и охраны больше станет и стрелять прямо в лоб разрешат при нападении на продовольственные и технические грузы. Но ведь и с населением надо работу проводить, с родителями ворья и хулиганья поставить проблему в отношении к нам – бойцам военизированной охраны. Ведь свидетелями доказано, что негодяи – подростки со станции Кротово – неоднократно бросали камни в перевозимый транспорт для того, чтобы лишь досадить государству и лично мне после того, как я однажды пуганул их предупредительным выстрелом вверх. С тех пор просто житья от них не стало. Специально подстерегали охраняемый мною состав. Если стоянка была, исписывали вагоны надписями антисоветского смысла, типа «Вон из Афганистана… Самим жрать нечего» – и так далее, язык не поворачивается повторять. Но если же состав следовал без остановки, вся щебенка с насыпи летела и в охрану, и в грузы. Думаете, с нас не вычитают за те же разбитые автобусные стекла? Вычитают и выговор дают. Так ведь и у охраны есть самолюбие и гордость советских людей. Что же это выходит, граждане судьи? На нас равняется все передовое человечество, преступность, пишут в газетах, почти искоренена, в космос летаем и полмира держим в своих руках, а какая-то шпана со станции Кротово и многих других станций словно не замечает всего этого и камнями швыряет в автобусные стекла.
Не выдержали нервы. Виноват. Надо было ограничиться броском доски, а штуцер, конечно, кидать не следовало. Но ведь я не целился, между прочим, и убил хулигана, то есть мальчонку, случайно, что прошу учесть при составлении приговора.
Прошу также отписать в министерство о необходимости выпуска нового типа товарного вагона, защищающего различного рода грузы от аппетитов железнодорожного ворья. А сигнализация нам разве не нужна? Нужна как воздух. Потому что если ворюга начнет вскрывать рефрижератор с черной икрой, с колбасой копченой или просто с тресковым филе, то сирена заработает и пуганет его как следует, да и охрану насторожит, потому что укачивает иногда и от колесного стука шарик за шарик заходит. Доведите мою проблему до инстанций, а я лично страдаю не за свой огород, а за народную собственность, что тоже очень прошу накинуть в мою пользу.
ХОЛОДНЫЙ САПОЖНИК
Огапов, несмотря на то, что ему отказали в выдаче удостоверения на занятие кустарным промыслом, ремонтировал обувь…
Последнее слово подсудимого Огапова
Граждане судьи! Я – человек простой: сапожником родился, сапожником и умру. Виновным ни в чем себя признавать не желаю. Можете давать мне хоть двадцать пять лет за подрыв государственной мощи, как грозился следователь, которому я тоже ни в чем не признался. Мне и адвокат поэтому не нужен. Адвокаты пускай жуликов и хулиганье защищают, а честный человек – честен перед Богом и людьми и сам за себя постоит. Я согласен с тем, что регулярно нарушал советский закон, запрещающий заниматься частным промыслом без разрешения разных инстанций. Но почему Огапову было отказано в горисполкоме в его любимой работе, конкретно – в ремонте человеческой обуви и спасении ее от верной преждевременной гибели на свалке? Почему? Почему вы не задали этот вопрос горисполкому и его председателю Спакову? Почему моя просьба вызвать этого барина на судебное заседание в качестве свидетеля самозащиты осталась без ответа?…