Так удачно завершилась первая из использованных Спартаком для достижения победы военных хитростей, которые достаточно ярко характеризуют его военное искусство. Во всяком случае, если судить по количеству приведенных у того же Фронтина примеров успешных «стратегем» Спартака, он лишь немногим уступает таким известным полководцам древности, как Алкивиад и Агесилай или Квинт Фабий Максим и Марк Антоний и, конечно же, превосходит своего основного противника Красса.

После первой победы восставшие, по-видимому, оставили прежние позиции и разместились на территории бывшего римского лагеря у подножия вулкана. Вскоре сюда с новой силой стали стекаться сельские и городские рабы из ближайшей округи, пастухи — «народ все крепкий и проворный» — и даже кое-кто из «свободных с полей» (Арр. Bell. Civ. I. 116). Среди них, наверно, было немало тех италиков, которые в 83–82 гг. до н. э. выступили в поддержку врагов Суллы, а в 81 г. до н. э. лишились своей земли, переданной ветеранам его 27 легионов (Liv. Ер. 89). К тому же многие из них так и не получили обещанных прав римских граждан, поскольку реальное проведение этой меры в жизнь растянулось на несколько десятилетий. Конечно, большей частью люди, вступавшие в войско мятежных рабов, не имели военного опыта, и все же к ним полностью применимы слова Вегеция о достоинствах новобранцев римской армии, происходивших из сельской местности: «Они вырастали в труде под открытым небом, стойко выносили зной, не искали тени, не были знакомы с банями. Они были простодушны и довольствовались малым. Их руки были приспособлены к работе с любым инструментом. Еще в деревне они привыкли работать с железом, копать траншеи и переносить тяжести» (Veg. I. 3). Под началом Спартака одни из них «стали тяжеловооруженными воинами, из других гладиаторы составили отряды лазутчиков и легковооруженных» (Plut. Crass. 9). Тогда же, видимо, было положено начало формированию конницы, достаточно многочисленной благодаря использованию бывших пастухов.

Период временной передышки вождь рабов использовал для усиленной подготовки своих воинов к противостоянию с Римом. Он проявил прекрасные организаторские способности, создав в кратчайшие сроки хорошо организованную и дисциплинированную армию по образцу римской, лучшей для того времени. За основу была взята хорошо знакомая Спартаку по личному опыту система обучения. Интенсивный курс ее, согласно Вегецию, выглядел следующим образом: молодые солдаты «должны постоянно делать военные упражнения на поле… непрерывно наблюдать за приказами и сигналами, стрелять из лука, бросать копья, кидать камни из пращи или рукою, делать движения при полном вооружении, при помощи коротких папок вместо мечей учиться колоть и рубить; в этих занятиях их должно задерживать большую часть дня до пота. В той же степени их нужно заставлять учиться бегать и прыгать, чтобы преодолевать рвы. Если есть по соседству с их стоянкой море или река, то в летнее время нужно заставлять всех плавать, кроме того, рубить леса, прокладывать пути по зарослям и отвесным скалам, обтесывать деревья, рыть рвы, уметь занимать то или другое место и, выставив щиты, не дать товарищам столкнуть их с позиции» (Veget. III. 4).

Изнурительные ежедневные тренировки начинались с отработки военного шага, «поскольку ничто не должно было соблюдаться на марше или в сражении так тщательно, как сохранение строя всеми солдатами» (Veget. I. 9). В итоге добивались того, что новобранцы с грузом около 20 кг за пять часов проходили обычным шагом 29 км, а ускоренным — 35 км. Далее надо было отрабатывать тактические построения и закреплять навыки быстрого возведения окруженного рвом и валом укрепленного лагеря с регулярно сменяемыми постами и караулами. Можно полагать, что основными подразделениями армии рабов, как и у римлян, были легионы, формировавшиеся, судя по всему, на определенной этнической основе. Соответственно, каждый легион численностью не менее 4800 человек состоял из десяти когорт, имевших самостоятельное тактическое значение. По-видимому, восставшие использовали и принятые у римлян воинские знаки, удобные для управления войсками в бою. В их обозе, судя по ряду упоминаний древних авторов, находилось все необходимое для развертывания мастерских по изготовлению оружия (Flor. III. 20. 6; App. Bell. Civ. I. 116).

Благодаря усиленной подготовке и постоянно приобретавшемуся боевому опыту, воины Спартака скоро прекрасно усвоили, как им реагировать на те или иные действия врага. Роль инструкторов по многим вопросам, в том числе и относительно обращения с оружием, в данном случае продолжали играть первоначальные участники восстания — гладиаторы (Flor. III. 20. 2). Правда, оружия катастрофически не хватало. Очевидно, к этому периоду относится сообщение Фронтина о том, что «у Спартака и его войска были щиты из прутьев, покрытых корой» (Front. Strat. VII. 6), и Саллюстия о беглых рабах, обжигавших «на огне копья, которыми, хотя они не походили на оружие, пригодное для военных действий, можно было разить врага точно так же, как железными» (Sallust. Hist. HI. 96). Конечно, со временем ситуация должна была измениться, и после ряда победных сражений воины Спартака вряд ли особенно отличались от римлян по составу наступательного и защитного вооружения.

Между тем в Риме по-прежнему продолжали рассматривать действия Спартака как обыкновенные разбойничьи нападения, и скоро была предпринята еще одна попытка изолировать восставших в районе Везувия. К горе подошли значительные военные силы под командованием претора Публия Вариния Глабра, численностью не менее двух легионов. Спартак, как показали дальнейшие события, никогда не упускал случая уничтожить силы противника поодиночке, в полной мере используя прекрасно знакомую ему тактику ведения боя в горной и пересеченной местности. Образно выражаясь, он «побеждал римлян тем, что избегал невыгодных сражений», выжидая удобный момент для нападения на врага [62]. Вступив в бой с передовым отрядом из трех тысяч человек во главе с Фурием, легатом Вариния, гладиаторы обратили его в бегство. Затем настал черед большего по численности и расположившегося отдельным лагерем войска Коссиния, советника Вариния и его товарища по должности. Спартак подстерег его и едва не взял в плен, когда тот купался близ Салин, селения между Геркуланумом и Помпеями. Преследуя по пятам бежавшего римского военачальника, он после кровопролитного боя захватил его лагерь. Сам Коссиний при этом погиб (Plut. Crass. 9).

От известия о поражении Коссиния армия Вариния пришла в полное смятение, началось бегство солдат. Кроме того, из-за суровой непогоды люди стали заболевать. Эти обстоятельства заставили римского полководца разбить «неподалеку от врага лагерь» и укрепить его «валом, рвом, огромными насыпями» (Sallust. Hist. III. 96). Помощи он запрашивать не стал, полагаясь на собственные силы, и отказался от первоначального намерения отправить в Рим своего квестора Гая Торания, чтобы сенат не узнал об истинном положении дел. Организованная Варинием блокада лагеря повстанцев, где, несмотря на перебои с продовольствием, поддерживалась строгая дисциплина, оказалась достаточно жесткой, но и на этот раз Спартак удачно использовал очередную военную хитрость. Он оставил в лагере трубача для подачи обычных сигналов и приказал установить перед воротами столбы через небольшие интервалы и привязать к ним трупы в одежде и с оружием, чтобы на расстоянии они казались часовыми, а по всему лагерю были разведены костры (Front. Strat. V. 22). Во вторую ночную стражу, т. е. около полуночи, мятежникам удалось скрытно в полном молчании вывести свое войско и надолго оторваться от преследования. «Вариний же, когда совсем рассвело, тщетно ожидал, что беглецы начнут обычную перебранку и станут швырять камни в лагерь, а кроме того, возникнет шум, беспорядок и слышны будут громкие возгласы со всех сторон» (Sallust. Hist. III. 96). Скоро стало ясно, что следы противника потеряны, и римский полководец, опасаясь засады, отступил в надежде скоро пополнить свое войско.