Он успокоился. Тисси, должно быть, недалеко. Она, вероятно, ушла, чтобы найти какую-нибудь еду — ягоды или что-то в этом роде. Он надеялся, что это так. Он был голоден, как волк.

Голод может стать не терпящей отлагательств проблемой, но Джеймс Кэмерон понимал, что самое главное — выбраться отсюда, вернуться в Муррейтон. И здесь ему придется полностью положиться на знания и умения Тисси.

Девушка вернулась в их укрытие спустя час. Она проскользнула так тихо, что он вздрогнул от неожиданности. Еще минуту назад он был один, а через минуту поднял глаза и увидел Тисси, стоящую перед ним. В руках она держала ружье, рог для пороха, большой кожаный баул, к которому было привязано скатанное одеяло.

— Ты была в лагере! Криизы ушли?

— Нет, они слишком пьяны. Почти все спят. У них пять каноэ. Когда наступит ночь, мы возьмем одно.

— А что, если у них есть охрана?

— Охраны нет. Криизы думают, что всех убили.

Джеймс обдумал все, что она ему сообщила, включая и ее предложение украсть одно из каноэ криизов — мысль, которая не слишком пришлась ему по вкусу.

— Сейчас мы будем есть.

Развернув одеяло, которое принадлежало Компании «Гудзон Бей», Тисси вынула тугой комок пеммикана размером с мужской сжатый кулак, обычную еду охотников и других путешественников в этой части света. Пеммикан готовят из мяса бизона, которое режут на мелкие кусочки, сушат и растирают в порошок. К обработанному таким образом мясу добавляется кипящий бизоний жир и ягоды ирги. Последний продукт издает запах, который несколько оскорбляет тонкий вкус, однако очень питателен. Кое-как одолев отвращение к прогорклому запаху, Джеймс понял, что он и в самом деле получает удовольствие от незнакомой еды, и хотел бы, чтобы ее было побольше.

К счастью, у них теперь было ружье, а дичи достаточно в лесах, которые тянутся на две или больше сотни миль до самого Муррейтона. Мысль об окруженной частоколом фактории напомнила Джеймсу о Ванессе. Интересно, как она там устроилась и сколько времени пройдет, пока кто-нибудь в форте поймет, что что-то случилось с их отрядом.

Джеймс подозревал, что пройдет несколько недель, прежде чем его хватятся. Если Детройт действительно такой соблазнительный американский город, как о нем рассказывал мертвый теперь шотландец-охотник, все подумают, что они задержались именно там.

— Сейчас мы пойдем.

Прежде чем пуститься в дорогу, Джеймс засыпал порох и зарядил ружье, молясь, чтобы ему не пришлось им воспользоваться. Одним выстрелом можно убить только одного индейца, и будущее сражение будет слишком неравным. И все равно, с ружьем было как-то спокойнее.

На этот раз они не пошли по ручью, который впадал в озеро. Как только они приблизились к месту, где он был хорошо виден в просвете между деревьями, Тисси быстро бросилась через лес, обернувшись сердито на Джеймса, когда он споткнулся о корягу, которая с шумом хрустнула под его ногой. Джеймс отчаянно пытался идти бесшумно, но ему трудно было следить, куда он опускает ногу. Свет быстро угасал, и высокие деревья отбрасывали густые тени далеко внизу.

Когда он наконец заметил блеск озера, Тисси заставила его остановиться, шепнув едва слышно:

— Оставайся здесь.

Не подождав ответа, она бесшумно исчезла в густом подлеске.

Лес был весь заполнен звуками. Птицы устраивались на ночь, маленькие зверьки шуршали в опавших листьях на земле, и постоянно раздавалось шуршание раскрывающихся пихтовых шишек, из которых с шумом выбрасывались семена, что очень действовало на нервы.

Появление Тисси было так же неожиданно и беззвучно, как и ее исчезновение.

— Криизы ушли.

— Ушли? Ты уверена? — В реплике Кэмерона прозвучала невозможная смесь облегчения и уныния. Он опасался, что у него не хватит храбрости, когда дело дойдет до того, чтобы украсть лодку под самым носом у индейцев, но в то же время он прекрасно понимал, что Тисси и он попали в ловушку на острове.

Тисси повела его через деревья к кромке озера. По пути они миновали лагерь, который занимали криизы, пока поджидали, когда придут за своими мехами охотники Торговой компании Северной Канады. В полумиле от того места, где жестоко были убиты охотники, Тисси подняла руку, призывая к тишине. Тотчас Джеймс услыхал голоса перекликающихся криизов далеко в озере. Случайный взрыв смеха указывал на то, что они были в приподнятом настроении, ибо нападение из засады, убийство охотников и кража мехов расценивались индейцами как большая победа.

— Что мы теперь будем делать?

— Поедим и поспим. Завтра будем думать.

Когда Тисси пошла в направлении пустынного лагеря, Джеймс снова подумал, как он сильно зависит от индейской девушки. Он ничего не знал о стране, ее возможностях или о ее опасностях. Кроме того, у него было весьма неопределенное представление о направлении, куда они должны были идти, чтобы добраться до Муррейтона.

В лагере криизов Тисси склонилась над углями трех небольших костров. Когда она нашла крошечный красный огонек в сердце одного, она набрала две пригоршни веточек, сложив их кучкой на слабо тлеющие угольки, и, низко нагнувшись, вдохнула новую жизнь в костер. Спустя несколько минут, пламя стало съедать веточки, отбрасывая танцующие блики на небольшую лесную полянку.

Тисси отправила Джеймса собирать дрова, и, когда он вернулся, две рыбы, пойманные ими днем раньше, жарились на вертеле, сделанном из двух длинных зеленых палочек, и шипели над костром.

Они ели, не разговаривая, потому что ночные звуки леса окружали их со всех сторон. Наступление темноты принесло с собой уверенность и покой. Здесь они были на острове, простиравшемся на сотни тысяч квадратных мидь в безбрежности в этой просторной стране.

Джеймса мучила вина, что он не осмотрел место резни в смутной надежде, что кто-то из охотников мог выжить. Он должен был сделать это. Он оправдывал себя тем, что в такой темноте все равно ничего не увидишь, а свет у берега озера может привлечь внимание криизов, и они вернутся. Кроме того, Тисси сказала, что никто не остался в живых, а она-то уж знает наверняка.

Думая о кострах и о криизах, он заволновался, когда Тисси разожгла еще два костра, чтобы они образовали треугольник света вокруг них.

Она развеяла его страхи.

— Криизы уже далеко, им не увидеть; костры от москитов и медведей.

— Медведей?.. Но это же остров.

— Медведи плавают. Я не видела следов — значит, медведей нет, но лучше быть уверенными.

Мысль о медведях, бродящих вокруг лагеря, напугала Джеймса почти так же, как мысль о криизах. Он понял, что не сможет сомкнуть глаз всю ночь. И как только подумал о сне, Тисси начала готовить постель, собирая сухие листья в охапку и кладя их в пространство между кострами. Решив, что их уже достаточно, она легла на них и натянула на себя одеяло.

— А где же я буду спать?

Откинув угол одеяла, Тисси ответила:

— Здесь. Ночь будет холодная. Мы оба должны спать под одним одеялом.

Джеймс понял, что она права. По утрам было ясно, что канадское лето близилось к концу. Лежа рядом с Тисси, он остро ощущал ее близость. Она лежала на спине, не двигаясь, рядом с ним, но ее рука касалась его руки, и она была так близка, что он чувствовал даже запах дыма от ее волос.

— Что ты будешь делать, когда мы вернемся в Муррейтон, Тисси?

— Я не знаю. Может, найду другого мужчину. Или вернусь к своим. — Она говорила деловым тоном, как англичанка могла бы говорить о своем намерении купить новое платье.

— Вы долго были с Эркартом вместе? — Он понимал, что это был бессмысленный разговор, но не сказать что-то об охотнике, который лежал мертвым на берегу вместе с другими, было бы также неестественно.

— Он купил меня три лета назад.

— Купил тебя? У кого?

— У моего отца. Дэн дал за меня лошадь. Хорошую лошадь и бочонок рома. — Тисси отвернулась, и он ничего не мог прочесть в ее темных глазах. — А что ты заплатил за свою женщину?

Джеймс отвел глаза от ее взгляда и посмотрел на ночное небо, усыпанное блестящими звездами. Его женщина! Он так мало думал о Ванессе за последние сутки. Интересно, что она сделала бы, узнав, что ее муж лежит под одним одеялом с индейской девушкой, которая только что сказала о ней как о «его женщине».