Глава двадцать вторая

Такой беззащитной Грейс никогда еще себя не чувствовала.

Ни одному мужчине не позволялось ласкать ее так смело, а герцог Хантсли оказался очень придирчивым в осмотре своего нового приобретения. Она ощущала двусмысленность своего теперешнего положения. Девятнадцать лет тому назад бабушка Хантера сговорилась с ее дедушкой. Она очень умно рассчитала, как оказать услугу старому другу и одновременно приумножить состояние своего рода. Судя по всему, у старой герцогини был аналитический склад ума и хватало суровости, чтобы принести в жертву своим расчетам что угодно и кого угодно.

А ее внук и Грейс оказались удобными пешками на шахматной доске.

Сама Грейс в том возрасте, конечно, никак не могла постичь замысел старой герцогини, достойный ума Макиавелли. Но внук-то хорошо знал свою бабушку! Стоит ли после этого удивляться, что следующие девятнадцать лет он делал вид, что не ведает о существовании Грейс?

— Подвиньте немного ногу, — скомандовал Хантер, целуя Грейс в живот.

Она не спешила выполнять его требование, и он просто положил руки на бедра и развел их в стороны.

Она ощутила между ногами прохладный ветерок, когда лицо супруга оказалось совсем близко от того места, на которое она и сама редко бросала взгляд. Этот холодок странно контрастировал с жаром дыхания Хантера, которое она ощущала на бедре.

— Художники платили бы вам огромные деньги за право рисовать вас с натуры в такой позе, — сообщил ей Хантер восхищенно. Пальцем он осторожно погладил волоски в самом низу живота. — Если бы такая картина появилась, я запер бы ее в своей потайной комнате и любовался бы ею сам.

Грейс ощутила его палец между бедрами.

«Во имя всего святого!»

— Спросите меня, что я стал бы делать в своей потайной комнате, — подсказал он.

Грейс беспомощно взирала на его макушку. Она чуть не умирала, чувствуя, что он прикасается пальцами и исследует взглядом сокровенные тайны ее женственности. Больше всего ей хотелось оттолкнуть герцога и закутаться в одеяло.

И все же она была скроена из крепкого материала. Лежала, не шевелясь, а он гладил и изучал каждый изгиб тела, каждую складочку. И только спустя какое-то время она сообразила, что так и не ответила на его просьбу.

— Ч-что вы стали бы делать в этой своей потайной комнате, ваша светлость?

— Забудьте о светской учтивости в супружеской постели, моя прекрасная герцогиня! — мягко упрекнул ее Хантер, нащупав среди складок самое чувствительное место. От этого нового ощущения Грейс задохнулась.

— Прекратите сейчас же! — Требование свое она усилила, шлепнув его по плечу.

— Не могу на это согласиться, — возразил Хантер и поднял глаза. Их взгляды встретились. Его светло-карие глаза светились, как янтарь. — Не хочу вас смутить, однако вы мокренькая.

Супруга, казалось, это открытие порадовало, но Грейс ничего не поняла.

— А какой же мне еще быть, невежа вы этакий? Вы же вытащили меня из ванны!

Грейс надеялась, рассердив его резкостью, добиться того, что он перестанет так бесстыдно к ней прикасаться. Его палец описывал маленькие круги, лишая ее способности мыслить. Но Хантер только улыбнулся ей. Похоже, он отлично представлял себе, что именно она чувствует. Гуляка чертов! А он, еще раз погладив ее, протянул руку.

— Вы думаете, это вода из ванны? Нет, невинная моя женушка, эта влага доказывает, что вы меня желаете, — проговорил он, а последнее слово прямо таки промурлыкал.

— Нет, неправда! — Грейс затрясла головой. — Я вас ненавижу, тут и спорить не о чем.

— Ну, если такова у вас ненависть, — Хантер хмыкнул, — то мы отлично друг с другом поладим. — Он положил руку чуть пониже ее груди и слегка надавил. — Теперь ведите себя хорошо и не отвлекайте меня.

— Хорошо вести себя? Это вы мне? — Она же ничего не сделала ему.

— Да. Я понимаю, что выполнить мою просьбу вам будет не так-то легко. Однако, если у вас это получится, увидите сами: делать, как я говорю, значит получить награду. А теперь закройте глазки и перестаньте со мной спорить.

Грейс подчинилась — только потому, что смотреть на все это было невыносимо. Нет, Хантер не причинял ей боли. Совсем наоборот. Ей было трудно поверить, что такие большие и сильные руки могут быть столь нежными и проворными, могут вызывать у нее такие острые ощущения. То, как ее тело реагировало на его прикосновения, путало Грейс намного сильнее, чем она готова была признаться самой себе.

— И перестаньте думать, — пробормотал он. — Это к добру не ведет.

— Откуда вам известно, что я о чем-то думаю? — возмутилась Грейс и метнула на Хантера сердитый взгляд. В его ответном взгляде читалась досада.

— Как только вам в голову приходит какая-то неприятная мысль, все тело напрягается. С учетом вашего состояния, готов держать пари: чтобы растопить скопившийся в вашем теле лед, потребуется не просто костер, а бушующее пламя.

— И вы считаете все это ухаживанием?

— Нет, я просто укладываю в постель свою жену, — ответил Хантер и приподнялся на локтях. — Или вы собираетесь всю ночь вести со мной споры?

По выражению его лица Грейс догадалась, что разумнее молчать. Правда, это не соответствовало ее природе.

— Вам нужно тогда позвать хозяина трактира и спросить у него дров.

— Это еще зачем? — поразился Хантер тому, как она сменила тему.

— Ну, вы же сами сказали, что со мной трудно, так не пора ли начать разводить костер? — Пока Грейс говорила это, она дотянулась до одеяла и прикрыла им живот и грудь. — Я полагаю, что в противном случае от скованности я не избавлюсь.

Его красивое лицо посветлело — он понял намек, — но взгляд янтарных глаз стал немного сердитым. Хантер издал негромкий стон и приник головой к ее бедру.

— Такое не исключено, если помнить о вашем остром язычке.

— Простите?

Оба вздрогнули от неожиданности, когда в дверь кто-то громко постучал.

Хантер тут же вскинул голову. Человек, который то ласкал, то злил ее, исчез. Теперь герцог был собран и чем-то напоминал хищника перед броском.

— Кто?..

Хантер жестом велел ей замолчать. Он сел на постели, потом встал и, босой, подошел к двери.

— Кто там? — спросил он резким тоном.

— Простите за беспокойство, ваша светлость, — послышался взволнованный голос. — К вам... какой-то джентльмен, который требует свидания с вами и...

— Клянусь всем святым, — Хантер скривился, — если это опять шуточки Фроста, то скажите ему...

— Ах нет, ваша светлость, — проговорил хозяин, прерывая тираду постояльца. — Это... э... совсем другой джентльмен, который просит, чтобы вы его приняли.

— В столь поздний час? — Губы Хантера дернулись от негодования. — Думаю, ничего не выйдет. Скажите ему, пусть убирается.

— Ну, довольно дурачиться! — раздался за дверью другой мужской голос. — В приличном трактире так не делается. Попробовали по-вашему, теперь будем делать по-моему. Хантсли, это Стрэнгем. Я требую, чтобы вы нас впустили, а иначе велю выломать дверь. Выбор за вами.

— Даже так?

Хантер подмигнул Грейс. Он предсказывал, что Стрэнгем попытается не допустить их венчания, но она тогда с ним не согласилась. Теперь она прижала к груди одеяло, отыскивая глазами платье. Который бы ни был час, она не намеревалась встречать дядюшку и его спутников, завернувшись в одеяло.

— Тогда будьте любезны подождать минутку, — крикнул Хантер и махнул рукой Грейс, чтобы она оставалась в постели.

Разумеется, первым ее побуждением было ослушаться супруга. Она сильно потянула скомкавшееся одеяло, потеряла равновесие и, не поддержи ее Хантер, упала бы головой вниз.

Не обращая внимания ни на угрозы Стрэнгема, ни на панику супруги, Хантер лишь прижал палец к губам, призывая Грейс молчать. Она с трудом заставила себя не вступать с ним в пререкания, а тем более не заорать на него, как разъяренная гарпия. Убедившись, что она будет послушна, Хантер поцеловал ее в лоб.

— Умница. Лежи тихо и предоставь все мне, ладно? — прошептал он ей на ухо.

Не успела она ничего ответить, как Хантер прошел к столу, на котором стояла ваза с фруктами, вытащил из-под нее небольшой нож и вернулся к постели.

— Убийство жены в брачную ночь. А я думала, такое бывает только в эпических сказаниях и романах.

— А вы забивали ими себе голову, герцогиня? Готическими романами о любви и убийствах?

— Нет, разумеется, — ответила она слишком поспешно.

— Не волнуйтесь, любовь моя, — сказал он. — Этот нож предназначен не для вас, а для меня.

Боже правый, неужто он собрался?..

— Не надо, умоляю!

Хантер провел лезвием по указательному и среднему пальцам, из пореза выступила кровь. Он давил на ранки, пока не решил, что крови достаточно.

Тем временем дядя приказал хозяину ломать дверь. Что бы ни задумал Хантер, медлить было нельзя.

— Что вы замыслили, ваша светлость? — тихонько спросила Грейс.

— Делаю вид, что лишил вас невинности, — без уверток объяснил он и размазал кровь по простыне, покрывавшей матрас. — И отшлепаю вас без всякой жалости, если вам вздумается противоречить мне при непрошеных гостях.

Сказано это было очень мягким тоном, но Грейс не усомнилась в том, что он исполнит свою угрозу, вздумай она вмешаться в разговор.

— Хантсли!

Не спрашивая у Грейс позволения, Хантер сгреб ее в охапку и уложил в постель.

— Вот так... Великолепный беспорядок, одного только не хватает...

— Да, моей одежды, — сказала Грейс, бегло оглядев себя, а затем метнув сердитый взгляд на мужа.

Хантер осклабился. Наверное, его забавляла мысль о том, что она, обнаженная, устроилась на брачном ложе, когда за дверью собралась стая волков.

— Нет, вот этого.

В мгновение ока он захватил ее губы своими и поцеловал так неистово, что из головы Грейс повыскакивали все мысли. Муж больше не пытался мягко подталкивать ее к тому, чтобы она отвечала на его ласки, он брал то, что принадлежало ему по праву. Его язык уверенно и настойчиво бродил у нее во рту.