«Я виделся с разными личностями в Англии и Шотландии, — писал Николай Николаевич младшему брату, — и полагаю, что мои шансы относительно Берега Маклая осуществятся, но за него я могу взяться серьезно не ранее двух лет»[790]. Путешественник надеялся, что за это время успеет подготовить к печати обобщающие труды, обещанные совету РГО и лично Александру III. Но его подготовительные меры по созданию Папуасского союза входили во все большее противоречие с обязательствами по подготовке научных трудов и участием в экспедиции на «Скобелеве».
Миклухо-Маклай едва ли рассказал русским дипломатам в Лондоне о своих усилиях по привлечению британских бизнесменов к финансированию «Проекта». Между тем в посольстве получили указание поднять престиж путешественника в лондонских «коридорах власти» и обеспечить благожелательное отношение правительства Гладстона к деятельности русского путешественника в Австралии и Океании. Еще 3(15) ноября, не зная об отсрочке отъезда Миклухо-Маклая из России, Остен-Сакен отправил советнику посольства Алексею Петровичу Давыдову депешу, в которой говорилось: «Поручаю особому вниманию Вашего Превосходительства известного путешественника Миклуху-Маклая, отправившегося ныне в Лондон, и покорнейше прошу Вас, милостивый государь, оказать Ваше содействие к представлению его Ее Императорскому Высочеству великой княгине Марии Александровне, герцогине Эдинбургской. Ввиду того же, что г. Миклуха-Маклай отправляется опять в далекое путешествие в Тихий океан, не оставьте также рекомендовать его великобританским властям, которые смогут оказать ему свое содействие в дальнейших его путешествиях»[791].
Аудиенция у сестры Александра II, вышедшей в 1874 году замуж за второго сына английской королевы Виктории, привлекла внимание высшего света к русскому путешественнику. Давыдов организовал также прием Миклухо-Маклая министром колоний лордом Дерби, который заверил его в том, что британское правительство не помышляет о территориальных приобретениях в Океании. Алексей Петрович ведал в посольстве «деликатными делами», в том числе контактами с агентурой и живущими в Лондоне соотечественниками, которые, не состоя на службе в русской разведке или охранке, готовы были оказывать разные услуги. Через одну из вращавшихся в высшем обществе россиянок он сумел еще до приезда путешественника в Англию привлечь благосклонное внимание к Миклухо-Маклаю самого премьер-министра Уильяма Гладстона.
Как сообщает известный историк разведки Ричард Дикон, в 1870-х годах царское правительство отправило в столицы нескольких государств группу очаровательных русских дам. Они стали теми, кого разведчики называют «агентами влияния». Например, в США успешно действовала Анна Попова. В Англии такую роль выполняла Ольга Новикова[792].
Ольга Алексеевна Киреева (1840 — 1912), сестра известного славянофила А.А. Киреева, молоденькой девушкой вышла замуж за генерала И.П. Новикова. Их семейная жизнь не заладилась, и через несколько лет супруги разъехались, не оформив развода. Хорошо образованная, свободно владеющая несколькими европейскими языками, Ольга стала литератором и публицистом славянофильского направления и придерживалась ультраконсервативных взглядов. По отзывам современников, Ольга Алексеевна была очень хороша собой и одинаково умело использовала свое перо и женские чары. Она вела свободный образ жизни, имела много любовников, среди которых был император Александр II. Именно ее с санкции царя отправили в Лондон с ответственной миссией защищать и пропагандировать всеми доступными ей средствами русскую политику на Ближнем Востоке, прежде всего на Балканах, восстанавливать британских политиков и общественное мнение против Оттоманской империи, неустанно клеймя турецкие зверства в Болгарии, и тем самым в меру сил торить дорожку к «вратам Царьграда», то есть к Константинополю и проливам, овладение которыми оставалось главной задачей русской дипломатии на протяжении всего XIX века.
Ольга Новикова выпустила несколько книг на английском языке, публиковала или инспирировала статьи в газетах и журналах, пользуясь услугами продажных писак. Она числилась корреспондентом газеты «Московские новости», издаваемой М.Н. Катковым, и посылала туда статьи, придерживаясь политической линии этого апологета самодержавия. П.Н. Кропоткин, живший в те годы в Лондоне, утверждает, что Новикова была не только рупором и единомышленником Каткова, но и наблюдала за русскими эмигрантами, то есть была связана с охранкой[793].
Впрочем, этим не ограничивалась многогранная деятельность Ольги Алексеевны в Лондоне. Будучи уже не первой молодости, она сохранила свою сексапильность и обаяние. От нее без ума были некоторые высокопоставленные английские джентльмены. Уступая их ухаживаниям, она ненароком узнавала важные новости и обрабатывала своих воздыхателей в пророссийском духе. Среди почитателей Ольги Новиковой был сам Уильям Юарт Гладстон. Ричард Дикон, специально изучавший этот вопрос, не нашел явных доказательств того, что Ольга была любовницей британского премьера. Но биографы Глад стона отмечают многолетние приятельские отношения, установившиеся между ним и русской красавицей: они часто встречались в неофициальной обстановке и находились в постоянной переписке.
Давыдов поручил Новиковой соответствующим образом подготовить Гладстона к приезду Миклухо-Маклая, и она выполнила это поручение с присущей ей элегантностью, благо появилась такая возможность. В Лондон поступил свежий номер «Нувель ревю» со статьей Моно, восхваляющей Миклухо-Маклая, и Ольга Алексеевна послала премьер-министру экземпляр журнала с запиской, в которой просила обратить внимание на описанные в статье деяния и особенности личности «белого папуаса».
Ответ не заставил себя ждать. В письме, посланном Новиковой 5 декабря 1882 года, с которым автор этих строк ознакомился в архивном фонде Гладстона, содержится любопытная характеристика нашего героя:
«Моя дорогая мадам Новикова,
Возвращаю "Обозрение" («Нувель ревю». — Д. Т.). Статья очень интересна, но еще больше — человек, которому она посвящена. Прилагаю книжку, в которой, если Вы соблаговолите прочесть <главу> "Епископ Паттесон", который был одним из самых благородных порождений английской расы в XIX веке, Вы найдете материал об аборигенах и торге людьми, неправильно называемом торговлей свободным трудом. Боюсь, что у Миклухо-Маклая мы не найдем христианский элемент, который питал героизм Паттесона. И все же существует братство между ними.
Искренне Ваш У.Ю.Г.»[794].
Нужно отдать должное широте взглядов Гладстона. Глубоко верующий человек, автор богословских трактатов, он, не колеблясь, поставил рядом миссионера Паттесона и агностика, если не атеиста, Миклухо-Маклая, так как оба боролись с работорговлей и другими злодеяниями европейских моряков и торговцев и искренне старались помочь островитянам. Разумеется, Гладстон и раньше слышал о русском путешественнике, но мифологизированный образ «белого папуаса», возникающий при чтении статьи Моно, побудил премьер-министра с большей симпатией отнестись к реальной деятельности Миклухо-Маклая.
Подготовительная работа, искусно проделанная Давыдовым, позволила посольству выполнить и вторую часть директивы Остен-Сакена. 18 января 1883 года русский посол барон
А.П. Моренгейм обратился к английскому министру иностранных дел графу Гренвиллу с нотой, в которой просил, чтобы министр колоний граф Дерби выдал Миклухо-Маклаю, «одному из самых выдающихся исследователей», письма губернаторам английских колоний в Австралии и Новой Зеландии. 5 февраля, когда Николай Николаевич плыл по Красному морю на пути в Австралию, Моренгейм получил ответную ноту, к которой были приложены рекомендательные письма для Миклухо-Маклая. Неизвестно, дошли ли эти письма до путешественника. Но одновременно Дерби послал их копии губернаторам в Австралию и Новую Зеландию, и эти рекомендации оказались весьма кстати для русского ученого.