— Потому что эта фирма была моим детищем. Я приобрел гигантские связи в бизнесе.

— Пожалуйста, Дэнис, — взмолилась я. Несомненно, очень благородно со стороны Кармен призывать меня к терпению, но ведь не ей приходилось выслушивать весь этот абсурд. И это не у нее внутри все кипело от ярости. — Ваш бизнес держался только на Броди. Именно ему принадлежали офис, имя и товарный знак. И именно он смог собрать деньги на ваше рискованное начинание, но когда это начинание с треском провалилось, что ему оставалось делать? Если бы он думал только о себе, он потребовал бы свою долю акций и всего остального, что вполне справедливо. А если бы он поступил подобным образом, ты бы уже никогда не смог встать на ноги.

— Итак, я встал на ноги, а он тем временем украл мою жену.

— Почему ты упорно продолжаешь твердить об одном и том же? Если ты и вправду в это веришь, то почему жил со мной так долго?

— Потому что я не знал.

— Тогда каким образом ты узнал это сейчас?

Дэнис промолчал, а потом пробормотал:

— Просто это стало очевидно.

— Помада на его воротничке? Любовные записки в моей сумке? Нежные послания на нашем автоответчике? Или это твой адвокат раскрыл тебе глаза, Дэнис? Не Артур Хейбер. А Фиби Лау. Неужели она напела тебе насчет меня и Броди?

— Она и раньше вела дела подобного рода, — произнес Дэнис, словно оправдываясь. — Фиби многое повидала.

Итак, я попала в точку. Чувство удовлетворения от того, что я наконец-то нащупала истину, побудило меня продолжать:

— Повидала когда? За семь лет своей практики? Ну, она бывалый солдат. Но ты не ответил на мой вопрос. Это ей пришла в голову мысль о том, что у нас с Броди любовная связь? Кстати, а где ты ее встретил? И когда? Прошлым летом? Прошлой весной? Или вы познакомились уже давно? Год назад? А может, два? Кстати, а какие между вами отношения? Сугубо деловые или все зашло уже гораздо дальше?

— Не твое дело! Мы разошлись. Я могу делать все, что захочу.

— Она привлекательна, Дэнис. Из вас получилась бы жаркая парочка. А может, все дело в том, что у тебя кризис среднего возраста, которым Фиби Лау решила выгодно воспользоваться?

— Ты ведьма! — крикнул он и бросил трубку.

Телефон зазвонил снова через пять минут. Поначалу я подумала, что у Дэниса открылось второе дыхание и он захотел продолжить спор, и решила не брать трубку. Но потом мне в голову пришла мысль, что звонить мог кто угодно, — например, дети, и я ответила.

— Привет!

— Привет.

Броди. Я медленно выдохнула, привычно пытаясь расслабиться и успокоиться при звуке его голоса, потом снова вдохнула, потому что сейчас чувствовала не только облегчение. Где-то внутри меня затаилось какое-то новое, запретное, но вместе с тем сладостное волнение. Интересно, ощущал ли он то же самое? Его короткое «привет» ничего мне не говорило.

— Где ты?

— Дома. Я закончил все дела в Вайнярде. А ты сама где? — Его голос звучал спокойно и вполне обыденно. Либо он не испытывал никакого волнения, либо старался его игнорировать.

Я последовала его примеру и сделала еще один глубокий вдох, чтобы окончательно прийти в себя.

— Я на старом маяке на Рипер Хед.

Броди помолчал, потом добродушно усмехнулся:

— Хочешь его отреставрировать?

Да, я хотела отреставрировать его. Добрых десять минут я описывала ему всю красоту этого дома, переходя из комнаты в комнату. Я целый день горела желанием рассказать ему о своем новом доме, возможно, даже сильнее, чем детям.

Закончив описание, я обнаружила, что стою на третьем этаже в кромешной темноте и смотрю в окно. Вид ночного моря, нежно обволакивающего заснувший темный берег, приводил в трепет, навевал чувство благоговения и одиночества. Меня охватило чувство глубокой радости от того, что Броди позвонил.

А потом вдруг в голове у меня появилась новая мысль: может, чувство одиночества охватило меня именно после его звонка?

Надеюсь, что это не так.

Я закрыла глаза и представила себе Броди, в душе зародилось уже знакомое волнение.

Броди? Броди и я?

— Итак, — подытожила я свои рассуждения о покупке дома, — скорее всего, уже на следующей неделе я получу возможность вернуться в старый дом, но — возможно, только возможно — я уже и не захочу этого. В том доме я жила с Дэнисом. Но та часть жизни благодаря ему осталась в прошлом. Пускай он живет там один, а я стану платить ему за содержание помещения. Он осквернил наш дом своим поступком.

— Я до сих пор слышу злость в твоем голосе.

Да, я злилась. Я удивлялась сама себе, потому что никогда не могла долго пребывать в мрачном настроении. И это новое качество моего характера оказалось неожиданным. Я не могла сказать, что наслаждалась подобным состоянием, однако, учитывая сложившиеся обстоятельства, его появление было вполне оправданным.

ѕ У меня такое ощущение, что злость годами скапливалась в каком-то укромном уголке моей души, а сейчас вдруг вырвалась наружу мощным потоком. Неужели я любила его? Мне сейчас уже сложно в это поверить.

— Любила. Но, даже несмотря на это, тебе уже давным-давно надо было от него уходить.

— Со мной что-то не так, Броди. Моя жизнь — сплошной кошмар. Меня выгнали из дома и оклеветали, моя мать умирает, а я боюсь ей звонить. То, что я могу сказать, ей не понравится, а врать я не в состоянии. Моя сестра прыгает от радости при любой возможности доказать мне, какая я ужасная. Мой сын не хочет со мной разговаривать, мой муж только и ждет, когда я оступлюсь, и он сможет этим воспользоваться. Но, несмотря на все это, мне было весело сегодня. Я весь день бродила по нашему складу, выбирая мебель для спальни и кухни, софу и несколько стульев, а Билл и Томми погрузили этот хлам и перевезли ко мне на маяк. И притом, что я перемолвилась с ними всего лишь парой слов. По сравнению с тем, что мне предстоит завтра с рабочими, которые приедут чистить пол и красить стены, можно сказать, я вообще молчала. Но меня все равно переполняет радость.

— С тобой все в порядке, — успокоил меня Броди. — Тебе просто захотелось отвлечься от тех неприятностей, которые сейчас заполнили твою жизнь, и свить себе уютное гнездышко. Этот маяк пригоден для того, чтобы жить там?

— Вполне. Тут сухо и тепло. Немного пусто, конечно, но все равно это мой дом. Как бы мне лучше описать его тебе? Я сейчас нахожусь на самом верху, в круглой комнате диаметром двадцать пять футов. Все стены у нее из стекла. А сейчас я смотрю как раз в ту сторону, где твой дом. По крайней мере мне так кажется. Волн нет. Ты приедешь ко мне?

Невинное предложение. Но как только я произнесла последнее слово, на меня снова нахлынуло какое-то странное волнение, будто я делала нечто запретное. Память вдруг услужливо нарисовала мне ясную и очень реальную картину: я, лежащая в его крепких объятиях, моя рука покоится на его груди. Я почувствовала его тепло, его мужской запах, который так нравился мне и возбуждал меня.

Лучше об этом не вспоминать.

Даже не так. Надо запретить себе вспоминать об этом.

— Клер. По поводу прошлой ночи.

— Не говори об этом. Ничего не произошло.

— Кое-что произошло.

О да, я тоже так думала, и картина той ночи снова возникла у меня перед глазами.

— Я думаю, нам лучше обо всем забыть. Подобные вещи часто разрушали хорошую дружбу. Я уж не говорю о ситуации с опекунством.

Броди долго молчал.

— Броди?

— Я не хочу ничего забывать.

Я положила себе руку на талию.

— Это не разрушит нашей дружбы, — продолжал он. — Не разрушит, если мы оба этого хотели.

В его утверждении звучал вопрос, на который я должна была ответить отрицательно. Но как я могла не замечать того волнительного ощущения, с которым жила со вчерашней ночи? Оно заполнило меня всю, заставляло все мое существо трепетать. Подобного я не испытывала за все годы, прожитые с Дэнисом.

— А как же Элен Мак-Кензи?

— А что с ней?

— Какие между вами отношения?

— Мы друзья. И никогда не были любовниками.