В настоящее время в России вернулись к обряду освящения спускаемых на воду кораблей и судов. И как знать, может, именно этот очистительный обряд и защитит отныне наших моряков на океанских просторах от всевозможных злых сил, может, именно теперь рассказы о призраках на корабельных палубах навсегда отойдут в область преданий и легенд.

Корабли, как и люди, бывают счастливыми и несчастливыми. Противолодочный крейсер «Москва» относился к последним. Несчастья преследовали его с рождения.

Но самый трагический случай произошел в 1972 году, когда на корабле возник сильный пожар с человеческими жертвами. Затем корабль долго ремонтировали, а потом… члены экипажа начали замечать, что в одном из его коридоров – самом глухом и длинном, расположенном под вертолетным ангаром, – творится что-то неладное: раздаются чьи-то шаги и страшные, душераздирающие стоны. Некоторые даже утверждали, что видели в глубине «мертвого коридора» (так окрестили его моряки) какую-то белую фигуру. Матросы и офицеры старались обходить его стороной. С годами рассказы о «белой фигуре» обрастали все новыми и новыми жуткими подробностями.

Надо сказать, что слухи о существовании призраков на кораблях Черноморского флота, базирующихся в Севастополе, бытовали среди матросов с давних времен.

История с призраком крейсера «Москва» стала всеобщим достоянием в 1993 году, после опубликования статьи в газете Черноморского флота «Флаг Родины». Дело дошло до того, что командование флотом было вынуждено прислать на корабль группу медицинских работников. Добросовестные врачи обследовали весь корабль, а потом якобы доложили, что призрак действительно существует. На этом все разбирательства и закончились. Появляется призрак крейсера «Москва» не где попало, а в строго определенном месте – в кормовом тупиковом 80-метровом коридоре, который именно из-за его редкого посещения и имел прозвище «мертвый». Бывали здесь разве что дозорные, обязанные каждые четыре часа обходить весь корабль и следить за водонепроницаемостью и взрывопожаробезопасностью. Именно дозорные чаще всего и видели таинственный призрак в белой робе, а потому «мертвый коридор» они проскакивали бегом, стараясь как можно меньше задерживаться в этом страшном месте.

Кто-то из старожилов корабля говорил, что в призраке он узнал матроса, погибшего во время пожара на «Москве» в 1972 году, кто-то уверял, что это матрос с погибшего большого противолодочного корабля «Отважный», а кто-то и вовсе утверждал, что это член экипажа погибшего в 1954 году линкора «Новороссийск».

Особого вреда призрак, впрочем, никому не причинял. Он только печально смотрел на людей, а иногда жалостно стонал. Один из мичманов, якобы видевший призрак, впоследствии рассказывал, что с его появлением все окружающие механизмы изменяли свои очертания и выглядели так, как на кораблях сорока-пятидесятилетней давности.

И вот однажды один ироничный журналист, прибывший на крейсер с заданием написать об этом статью, отважился вступить в «мертвый коридор». Сопровождавший журналиста матрос, отдраив кремальеру двери, впустил его в коридор, но идти следом наотрез отказался.

Через несколько минут в дверь отчаянно застучали. Когда матрос открыл ее, на него буквально упал журналист с перекошенным от страха лицом. «Он там! Он там!» – кричал он исступленно.

Спустя несколько дней флотская газета опубликовала очерк о призраке на крейсере «Москва». Отныне прибывающее на корабль начальство уже с полной серьезностью интересовалось: «Что нового с призраком?..»

С тех пор об этом как о главной достопримечательности стали рассказывать приезжим шефам и артистам. В «мертвый коридор» гостей водили как на экскурсию, но только днем.

«Вот здесь, – говорил «экскурсовод» (эту сомнительную честь почему-то в большинстве случаев возлагали на моего однокашника Олега, служившего на крейсере заместителем командира корабля по воспитательной работе), – за этим поворотом – его любимое место. Здесь он обычно и стонет!» «Ах-ах! – восклицали эстрадные дивы, с опаской поглядывая в теряющуюся перспективу коридора. – Как это, должно быть, романтично! Как интересно!»

Впрочем, совершить культпоход в «мертвый коридор» ночью желающих никогда не находилось…

«Вот так и живу в обнимку с призраком, будь он неладен!» – грустно закончил свой рассказ мой однокашник Олег при очередной нашей встрече.

А спустя несколько дней он пригласил меня к себе на корабль. В программе встречи было совместное пребывание в местной самодельной сауне и дружеское застолье. Где-то после полуночи, когда мы уже перебрали в памяти истории службы и жизни всех, кого знали, я, находясь в прекрасном расположении духа, поинтересовался:

– А слабо нам глянуть на твоего «белого матроса»?

– Плевое дело, – махнул рукой Олег. – Он мне как родной. Можем и пообщаться!

И мы пошли. Надо оговориться, что «Москва» к этому времени была выведена из боевого состава и готовилась к скорой смерти под жалом автогена. По этой причине ее команда была сильно сокращена и на корабле чувствовалось запустение. Мы шли по полутемным трапам и коридорам, мимо распахнутых настежь выгородок и пустых кубриков. С подволока на нас капал ржавый конденсат. Звук наших шагов далеко разносился по пустынному корабельному чреву. Но вот мы, наконец, у задраенной двери «мертвого коридора».

Олег привычно отдраивает ее… И мы оба мгновенно холодеем: из черной глубины коридора явственно доносится протяжный стон. Если до этого в голове и был какой-то хмель, то в одно мгновение его не стало. Мы переглянулись. Я почувствовал, как меня начал бить противный озноб. То же, очевидно, испытывал и мой однокашник.

– Ну, что будем делать? – спросил я шепотом.

– Не знаю! – ответил он еще тише.

– Вдвоем не так уж и страшно! – прошептал я.

– Ага! – кивнул он.

– Пойдем вперед? – предложил я в тайной надежде, что он откажется и мы быстренько уберемся восвояси, а я при всем еще и сохраню лицо.

Но и Олег тоже был не лыком шит.

– Если хочешь, пойдем, – мрачно шепнул он и тяжело вздохнул.

Идти вперед, так же как и мне, ему не хотелось, но и показывать свою робость он тоже не мог. Теперь отступать было уже поздно.

– Тогда ты иди первым, – сказал я. – Ведь это твой корабль!

– Ничего подобного, – ответил он. – Идти первым должен ты, потому что лезть сюда ночью была твоя идея. Ты хотел увидеть призрака, так иди и смотри!

– Ладно, – сказал я примирительно, понимая, что идти первым – это самоубийство. – Пошли вместе разом!

– Согласен!

Мы одновременно втиснулись в проклятый коридор и, посматривая друг на друга, медленно двинулись вперед. А стоны все продолжались, более того – по мере нашего продвижения они становились все громче и громче. Мы же шли все медленнее и медленнее, оттягивая неизбежную встречу. А затем я почувствовал, как на моей голове поднялись волосы. В просторном проеме коридора я явственно увидел белую фигуру. Она качалась и стонала! Шаг… Еще шаг… Еще… Дальше идти не было уже никаких сил. В этот момент призрак, почувствовав, видимо, наше присутствие, прекратил стонать и стал поворачиваться к нам, вытягивая вперед трясущиеся руки. И тут, когда я уже считал, что жизнь моя подошла к своему завершению, однокашник, внезапно оттолкнув меня в сторону, бросился бегом к качающемуся видению.

«Наверное, крыша поехала, – пронеслось у меня в голове. – Всё, конец Олегу!» В это мгновение однокашник уже подскочил к призраку и, бесцеремонно схватив его за грудки, разразился отборнейшим матом. В ответ видение замычало что-то нечленораздельное. А затем я услышал слова, которые вернули меня в мир реальности.

– Ну что, Георгицу, опять нажрался как последняя свинья! – закричал Олег, тряся теряющего равновесие призрака.

Тот, наконец, сфокусировал свой взгляд и, узнав замполита, расплылся в пьяной улыбке:

– Ну, выпил малость! Только выведите меня отсюда. Заблудился!

Покидали мы «мертвый коридор» с чувством исполненного долга, таща за собой полубесчувственное тело мичмана-кока.