Что еще помимо «да», я могла бы ответить сейчас, когда каким-то чудом нашла его?

Перекатившись с кровати, я почувствовала дрожь возбуждения при мысли о том, что я нашла Гидеона и согласилась выйти за него безо всяких отговорок. Я любила эту мысль о побеге с ним, о том, что наши свадебные клятвы впервые будут произнесены только для нас, без кого бы-то ни было следивших за нами, кто питал сомнения или недовольстве или же плохие пожелания. После всего того, через что мы прошли, казалось идеальным быть наполненными ничем, кроме любви, надежды и счастья.

Я должна была догадаться, что он все идеально спланирует, начиная от приватности и заканчивая особенным местом действия. Конечно же, он женился бы на мне на пляже. Пляжи несут теплые воспоминания для нас обоих, не последним из которых, был пляж Оутер Бэнкс.

Когда я увидела поднос с завтраком на кофейном столике в спальне, я улыбнулась. Так же там был белый шелковый халат, накинутый поверх спинки стула.

Гидеон не упускал ни одной мелочи.

Я натянула халат, желая выпить чашку кофе, дабы кофеин подействует прежде, чем я найду его в костюме и дам свой ответ. Это был именно в тот момент, когда я увидела брачное соглашение, скрывающееся под тарелкой.

Моя рука замерла на полпути к графину. Соглашение было изящно украшено красной розой в тонкую белую вазу с серебром из искусно сложенной тканевой салфетки.

Я не знаю, почему была так удивлена и…. раздавлена. Конечно же, Гидеон все спланировал до последней детали — начиная с брачного договора. В конце концов, не пытался ли он начать наши отношения с соглашения.

Все мое легкомысленное счастье улетучилось. Громко выдохнув, я отвернулась от подноса и направилась вместо этого в душ. Я долго стояла под душем, двигаясь, словно в замедленном действии, я решила, что лучше бы сказала «нет», чем прочитала этот официальный документ, который устанавливал цену нашей любви. Любовь была бесценна и драгоценна.

Но в то же время, я боялась, что было слишком поздно, что вред уже был причинен. Знание, что у него составленное соглашение, изменило все, и я не могла его за это винить. Да Бога ради, он же был Гидеон Кросс. Один из 25 богатейших мужчин мира. Было немыслимо, чтобы он не потребовал брачного соглашения. Да и я не была наивной. Я знала, это лучше, чем мечты о Прекрасном Принце и сказочном замке.

Приняв душ и одевшись в светлый сарафан, я завязала мокрые волосы в хвост и пошла за кофе. Я налила чашечку, добавила сливки и сахар, затем захватила договор и вышла на патио.

Внизу на пляже подготовка была в самом разгаре. Арка, украшенная цветами, была установлена на береговой линии, где белая лента была выложена по песку, отметив импровизированный вход.

Я решила повернуться спиной к этому виду, потому что было больно смотреть на все это.

Я сделала глоток кофе, позволила ему проскользнуть ему, затем сделала еще один глоток. Я уже почти допила кружку, когда я собрала все свое мужество, чтобы прочитать этот чертов документ. Первые несколько страниц уточняли имущество, которые мы делили до свадьбы. Имущество Гидеона поражало. Когда он вообще находит время, чтобы поспать? Я подумала, что сумма, приписанная мне, была ошибкой, до тех пор, пока не обдумала, как долго мой капитал был в инвестициях.

Стэтон взял мои 5 миллионов и удвоил их.

Внезапно меня осенило, насколько глупой я была, оставив деньги просто так, вместо того, чтобы вложить их туда, где это могло бы помочь людям, которые в этом нуждались. Я вела себя так, словно эти кровавые деньги вовсе не существовали, когда могла бы их потратить на полезное дело. Я мысленно сделала пометку, дабы заняться этим проектом, по возвращении в Нью-Йорке.

После этого, чтение стало куда интереснее.

Первым условием было то, что я должна взять фамилию Кросс, как основную. Я могла бы сохранить Трэмелл, как среднее имя, но никаких фамилий через дефис. Ева Кросс — это не подлежало обсуждению. И было так на него похоже. Мой властный любовник не извинялся за то, что вел себя как пещерный человек.

Его следующим условием было то, что я должна была принять 10 миллионов от него, удвоить свой счет перед свадьбой, только за то, что сказала «да». После этого, каждый год, он давал мне больше. Я бы получала бонусы за каждого ребенка, который у нас будет, так же за парную терапию, которую мы согласились посещать и посредничество в случае развода. Я соглашалась делить с ним квартиру, выходные раз в два месяца, ночные встречи…

Он свободно делился своими средствами, имуществом, передавая авансом в моё распоряжение ровно 50 % от того, что приобретал в рамках нашего брака; но все это при условии, что он не изменял. Если бы это случилось, то стоило ему не мало.

Весь договор был составлен таким образом, чтобы защитить его сердце, подкупить и привязать меня к тому, чтобы остаться с ним, несмотря ни на что. Он отдавал все, что имел.

Он присоединился ко мне на террасе, когда я перелистнула последнюю страницу, подходя ко мне в полузастёгнутых джинсах и ни в чем больше. Я знала, что его появление в прекрасно подходящий момент не было случайным. Он наблюдал за мной, откуда бы то ни было, оценивая мою реакцию.

Я вытерла слезы со щек с преднамеренным безразличием.

— Доброе утро, Ас.

— Доброе, Ангел. — Он наклонился и оставил поцелуй на щеке прежде, чем взял стул и сел у конца стола слева от меня.

Кто-то из служащих появился с завтраком и кофе, быстро и дельно расставляя приборы, прежде чем исчезнуть так же быстро, как и появился.

Я посмотрела на Гидеона, как тропический бриз обдувал его тело и играл с его сексуальными волосами. Сидя здесь, он выглядел так обыденно, но мужественно, он не был таким расчетливым денежным мешком, коим представлялся в соглашении.

Позволив страницам перелистнуться на первую, я накрыла договор рукой и произнесла:

— Ничего из этого документа не сможет заставить выйти за тебя.

Он быстро, но глубоко вдохнул.

— Тогда мы его пересмотрим. Назови свои условия.

— Мне не нужны твои деньги. Я хочу это. — Я указала на него. — А особенно это. — Я наклонилась и накрыла рукой его сердце. — Ты — единственное, что сможет меня удержать, Гидеон.

— Я не знаю, как сделать это, Ева. — Он поймал мою руку и прижал ее ближе к груди. — Я все испорчу, и ты захочешь убежать.

— Больше нет. — Поспорила я. — Ты не заметил?

— Заметил, как ты бежала в океан прошлой ночью и тонула, как чертов камень! — Наклоняясь ближе, он посмотрел прямо в глаза. — Не спорь о договоре из принципа. Если лично для тебя в брачном контракте нет условий, препятствующих его заключению, — соглашайся. Ради меня.

Я наклонилась назад.

— У нас долгий путь вперед и, — мягко сказала я. — Документ не может заставить нас верить в друг друга. Я говорю о доверии, Гидеон.

— Да, ну… — Он замялся. — Я не доверяю себе в том, что все не испорчу, а ты не доверяешь себе в том, что хочешь именно то, что имеешь. Мы доверяем друг другу. Со всем остальным разберемся вместе.

— Хорошо. — Я наблюдала за тем, как его глаза загораются и знала, что делаю правильный выбор, даже когда я все еще частично была убеждена, что все это слишком рано. — У меня есть одно изменение.

— Назови его.

— Ты как раз это сделал. Ошибка в имени.

— Не обсуждается. — сказал он категорически, выразительно махнув рукой для пущей убедительности.

Я изогнула бровь.

— Ну, не будь же ты чертовым неандертальцем. Я хочу взять имя своего отца. Он этого хотел, и это не давало ему покоя всю жизнь. Это мой шанс исправить ситуацию.

— Значит, Ева Лаурен Рейс Кросс?

— Ева Лаурен Трэмелл Рейс Кросс.

— Трудновыговариемо, Ангел, — протяжно произнес он, — но делай то, что сделает тебя счастливой. Это все, чего я хочу.

— Все, что я хочу — это ты. — Сказала я, наклоняясь вперед, чтобы подставить губы для поцелуя.

Его губы коснулись моих.

— Тогда давай сделаем все официально.

Я вышла за Гидеона Джоффри Кросса босиком на Карибском пляже со свидетелями в виде менеджера отеля и Энгусом МакЛеодом. Я понятия не имела, что он был там, но обрадовалась этому.