— Они удовлетворены?

— Чем?

— Моими ответами на их вопросы.

Лим хохотнул.

— По-моему, они не поверили не единому вашему слову, но вы уже не подозреваетесь в совершении убийства.

— Они полагали, что Карлу убил я?

— Поначалу да, но оказалось, что вчера ночью вас видело много людей.

— Да, я кое с кем встречался.

— Но не с тем, кого искали.

— Нет, с ним я не виделся.

Лим продолжил после короткой паузы:

— Я думаю, вам следовало бы заглянуть ко мне в контору, Скажем, в половине третьего? Это время вам подойдет?

— Годится.

— У меня для вас будут новости. А может, и что-то еще.

— Тогда до встречи.

Положив трубку, я налил себе виски, добавил воды и постоял у окна, наблюдая за тугими струями тропического ливня.

Думал я о Карле Лозупоне, о том, кто мог убить ее и почему. Где-то в глубине сознания начала формироваться интересная идея, но заметила, что я пытаюсь глянуть на нее хоть одним глазком, покраснела, испугалась и исчезла, Так что мне оставалось лишь смотреть на дождь да перебирать всех моих новых знакомых, от Коллизи и Полмисано до Хуанга и Тана. Но откровение не посетило меня, истина мне не открылась, хотя я и чувствовал, что разгадка где-то рядом.

Наконец я сдался и вызвал коридорного. Он согласился принести тарелку сэндвичей, полный кофейник, и я отметил про себя, что надо будет увеличить размер его чаевых, если мне посчастливится выписаться из этого отеля. Я неторопливо ел сэндвичи, жевать я мог только левой половиной рта, правая еще болела после удара ребром ладони высокого китайца, запивая их кофе. Перед моим мысленным взором вновь прокрутилось вчерашнее сражение, и мне вспомнились времена, когда я дрался с тремя, четырьмя и даже пятью противниками, легко побеждая их на глазах восхищенных операторов, актеров, помощников режиссера, гримеров и просто зевак, толкущихся на съемочной площадке. Тогда, правда, каждая драка предварялась парой репетиций, и сценарий требовал моей победы, вчерашний же эпизод не имел сценария и прошел без репетиций, отсюда и противоположный результат.

В два часа дождь еще не кончился. Я отправился на поиски швейцара, чтобы узнать, сможет ли он поймать мне такси. Пять минут спустя такси стояло у парадного входа, швейцар, раскрыв большой зонт, проводил меня до машины и подождал, пока я усядусь на заднее сидение. Я назвал водителю адрес конторы Лима, и он рванул с места сквозь дождь, очевидно, не зная, для чего предназначены щетки на ветровом стекле.

Лим Панг Сэм широко улыбался, обходя стол и протягивая мне руку, которую я искренне пожал.

— Если не считать правой челюсти, выглядите вы неплохо. Но синяк отвратительный.

— Он еще и болит, — пожаловался я.

Лим вернулся за стол и снял телефонную трубку.

— Принесите, пожалуйста, чай, — затем посмотрел на меня. — Чай — целебный напиток. Не зря же англичане говорят: «Нет ничего лучше чашки чая».

— Это точно, — согласился я.

После того как нас обслужили, Лим откинулся на спинку стула, держа блюдце и полную чашку над кругленьким животиком.

— Расскажите мне, что произошло.

Я рассказал, начиная с того момента, как покинул его кабинет, и до визита детективов. Опустил я лишь те минуты, что мы с Карлой провели в моей постели, но едва ли кто связал бы их со смертью Карлы.

Когда я закончил, Лим поставил чашку и блюдце на стол и развернулся к окну, чтобы убедиться, что корабли, несмотря на дождь, по-прежнему в бухте.

— Получается, кто-то предпринял неуклюжую попытку представить дело так, будто убийца — Сачетти. Подтасовка фактов, как вы сказали.

— У меня сложилось такое впечатление, но я не специалист.

— В отличие от вашего мистера Дэнджефилда.

— Он — агент ФБР. И его компетенция в подобных делах не вызывает сомнений.

— Но в Сингапуре он неофициально?

— Да.

— Не могу сказать, что мне нравится ситуация, когда агент ФБР шныряет по Сингапуру, официально или нет, но еще меньше мне нравится его версия о причастности То и его дочери к смерти Карлы Лозупоне.

— Не думаю, что и он от нее в восторге. Скорее всего, ему хочется ее придерживаться.

— Почему?

— Не знаю. Возможно, он не любит, когда остаются свободные концы.

Лим вытащил пачку своих любимых «Лаки страйк» и предложил сигарету мне. Мы закурили.

— Очень неприятная история, мистер Которн, — он покачал головой. — Побои, шантаж, убийство. Однако, как говорится, нет худа без добра.

— Под добром вы подразумеваете возможность избавиться от Сачетти и от То?

Лим кивнул.

— Думаю, мы сможем это сделать, если проведем операцию без особых ошибок.

— И вам не помешают дилетанты вроде меня.

Лим улыбнулся.

— Напрасно вы так, мистер Которн. Наоборот, благодаря вам мы получили этот шанс. Кстати, у меня есть к вам предложение. Но сначала я должен задать вам один вопрос. Согласны?

— Я слушаю.

— Вы по-прежнему не отказываетесь от намерения найти Анджело Сачетти?

— Нет.

— Хорошо. Тогда, если не возражаете, мы используем вас как ширму.

— Не могу сказать, возражаю я или нет. Но от меня, похоже, ничего не зависит.

Лим снова улыбнулся, вероятно, ему понравился мой ответ.

— Мое предложение состоит в следующем: мы хотим, чтобы вы продолжали вести себя так, будто действуете в одиночку, — он выдвинул ящик стола, достал пистолет и положил его перед собой. — Мы хотим, чтобы вы вооружились.

— Зачем?

— Для защиты.

Я наклонился вперед и взял пистолет. Он оказался на удивление легким.

— Корпус из алюминиевого сплава, — пояснил Лим. — В Азии он становится очень популярным.

Это был полицейский «смит и вессон», стреляющий специальными патронами 38-го калибра, и весил он не более полуфунта. Я положил пистолет на стол.

— Что произойдет, если я нажму на курок и подстрелю кого-либо?

— Это зависит от ряда факторов.

— Например?

— В кого вы попадете.

— Предположим, я застрелю Анджело Сачетти.

— Тогда ваши действия будут считаться самообороной.

— И меня не потащат в суд?

— Нет. Я, правда, не смогу убедить премьер-министра наградить вас медалью, но, надеюсь, вы не будете на этом настаивать.

— Не буду, — кивнул я. — Значит, вы не против того, чтобы я убил Анджело Сачетти и избавил вас от лишних хлопот.

— Разумеется, не выходя за пределы самообороны.

— Разумеется.

Я покачал головой и пододвинул пистолет к Лиму. Он же вернул его на прежнее место.

— Мистер Которн, прошу вас учесть, что в Сингапуре не раздают оружие кому попадя. Я надеюсь, вы мне поверите. Оружие вам необходимо. Один раз в вас уже стреляли.

— Тот выстрел расценивался как предупреждение.

— Возможно, — Лим нахмурился. — Но потом вас избили до потери сознания. Если вы будете продолжать поиски Сачетти, с вами может случиться что-то еще, уже с фатальным исходом.

— То есть предупреждений больше не будет?

— Нет.

— Ладно, я его возьму, но что я с ним буду делать?

— Простите?

— Пиджака у меня нет, как же я понесу его — за ствол?

— О-о-о, — Лим поцокал языком. — Кажется, у меня есть бумажный пакет, — он порылся в ящиках стола и нашел пакет. Я положил в него «смит и вессон».

— Очень удобно.

— Думаю, вам все-таки придется надеть пиджак, — с сомнением заметил он.

— Я как-нибудь выкручусь. По телефону вы сказали, что у вас есть новости для меня.

Лим снял очки и начал протирать стекла носовым платком.

— Речь пойдет о Дикки. Я разговаривал с ним сегодня.

— С Триплетом?

— Да. Он позвонил из Лос-Анджелеса. Он волнуется из-за вас.

— Почему?

Лим надел очки, и они привычно сползли на середину его широкого носа.

— Кажется, я упомянул, что на вас напали.

— О чем еще вы упомянули?

— Об убийстве Карлы Лозупоне.

— И что он сказал?

— Я пытался отговорить его.

— От чего?

— Боюсь, он собрался в Сингапур.