Бэк не понимал пока, куда клонит священник, но догадывался, что ничего хорошего ждать не стоит. Между тем, святоша продолжал:

– Вас положат в аппарат, сконструированный нашими учёными – мастерами своего дела. Ваши тела послужат материалом для решающего эксперимента, конечной цели наших исследований!

Отец Арсений привычно воздел руки и вскричал:

– Веками самые прогрессивные умы мечтали об идеальном человеке, ему посвящали стихи, слагали легенды. Вы будете таким человеком! Идеальным, свободным от греховных мыслей и низменных чувств. Из подлости и низости, из греха и падения, из мерзости и похоти вашей будет создан новый человек. Мы воплотим в жизнь извечную мечту об идеальном существе, сочетающем в себе черты как мужчины, так и женщины. Ваша подлая оболочка, наполненная животными страстями, исчезнет. В нашем аппарате вы сольётесь в единое существо из древних легенд. Вы станете андрогином! – закончил святоша.

Бэк вздрогнул. Крышка саркофага аппарата, которую он принял за стеллаж в изголовье, начала опускаться.

* * *

Мы обсудили с Тристаном-Оракулом план дальнейших действий. Предполагалось, что сначала мы доставим тело биомата в жилище Шольца, чтобы я смог подготовить его для имплантации. Саркофаг с телом искусственного человека имел независимое питание, я не опасался, что он погиб, когда вырубилась энергия.

В этот день мы уже не могли вернуться на место посадки нашего корабля, но на следующее утро сразу после завтрака, мы погрузились в шлюпку.

В третий раз мы прибыли на место посадки. Как и прежде, Генрих остался снаружи, а мы вошли внутрь. Я торопился, мне хотелось быстрее покинуть разбитое судно. Что ни говори, а присутствие человека меняет даже бездушные вещи. Но когда человек покидает корабли или здания, они быстро теряют жилой вид. Мне пришло в голову, что человек или вообще разумные существа придают смысл существованию всей Вселенной. Не будь разумных, зачем она существует? Глупый вопрос, конечно, Вселенная существует сама по себе. Просто существует. С людьми или без них… Надо будет потолковать с Тристаном об этом.

'Это очень большой философский вопрос', – прозвучало у меня в голове. – Даже наши философы не смогли найти ответа на него… Но твоя мысль интересна'.

'А ты сам, что думаешь на это счёт?' – мысленно спросил я.

'Мне кажется, – осторожно произнёс Тристан, – что понятие смысла существует лишь у разумных существ. Но нужен он только разумным, Вселенная сама по себе не имеет смысла. То есть я с тобой согласен'.

'А может смысл существования Вселенной и её конечная цель – торжество разума? Не только человеческого, а разума вообще?' – спросил я.

– Ты о чём? – спросил Патрик. Кажется, я так увлёкся философскими идеями, что произнёс это вслух.

– Да так, задумался, – смутился я.

– Здесь ты его оставил? – спросил О'Доннел.

Я огляделся.

– Ага… Вон там.

– Алло, мужики! – вдруг раздался голос Генриха. – Давайте быстрее! Теплоядцы зашевелились, приближаются.

– Мы уже нашли, – ответил я.

– Поторопитесь, – попросил Шольц.

Мы взялись за ручки с боков саркофага и подняли тело биомата на плечи. Через несколько минут мы уже были снаружи. Генрих, подставил плечо и тревожно оглянувшись, сказал:

– Вон, смотрите!

Термофилы были уже близко, от их тяжёлого движения вздымались знакомые облачка пыли. Хорошо, что мы посадили шлюпку в отдалении от корабля. Ведь стремились они к шлюпке, а не к кораблю. Подхватив саркофаг, мы втроём понесли его.

– Вот интересно, – произнёс Шольц на ходу, – для такого движения термофилам требуется масса энергии. Того, что они получают от местного солнца, совершенно недостаточно. Значит, питаются они не теплом, а чем-то другим…

– Чем же? – пыхтя, спросил Пат.

– Не знаю… Просто таковы законы физики, их не обманешь.

– Зачем же тогда им тепло? – удивлённо поинтересовался я.

– Ну, может, для них это лакомство… Как халва или пряники, – предположил учёный. – Как бы то ни было, нам пора смываться, – заключил он.

Осторожно втащив саркофаг в шлюзовую камеру, мы взмыли над равниной, снова оставив термофилов несолоно хлебавши.

– Вы заметили, что на этот раз теплоядцы были намного ближе к месту посадки? – сказал Пат.

– А ты ведь прав… – удивился я.

– Если будем восстанавливать корабль надо подумать, как заставить их держаться подальше.

– Что-нибудь изобретём… – пробормотал Шольц, ложась на курс.

* * *

Дженни всхлипнула.

– Прости меня, – прошептала она сквозь слёзы. – Я втянула тебя в это…

– Неправда, это моё собственное решение, – не согласился Спурт. – Успокойся…

– А ты знаешь, что такое андрогин? – снова всхлипнула она.

– Знаю, – вздохнул Дау.

– Я тоже…

По голосу он понял, что девушка продолжает плакать. Он хотел бы утешить её, прижать к себе, шептать нежные слова и гладить по голове, но это было невозможно – саркофаг не давал шевелиться.

Бэк помнил, что такое 'андрогин'. Это мифическое существо сочетало в себе черты мужчины и женщины. Такое свойство сделало андрогинов сильнее, чем олимпийские боги. Андрогины возгордились и были уничтожены в войне с богами. Кара была сурова: боги разделили своих всесильных противников на два существа – мужчину и женщину. Именно к мифу об андрогинах относится поверье, что у каждого человека есть вторая половинка противоположного пола. Только извращённое воображение фанатиков могло породить такую идею: создать из двух нормальных людей – мужчины и женщины – ужасный однополый гибрид.

– Как ты думаешь, мы останемся в живых? – тихо спросила девушка. – После завершения их опыта?

– Конечно! – ни секунды не колеблясь, ответил Бэк, хотя сам в это не верил. Трудно сказать, что произойдёт в результате эксперимента. Выйдет ли из аппарата жуткий монстр с четырьмя руками и ногами или гермафродит с непомерно большой головой, вмещающей два мозга, а может, итогом эксперимента будет ужасная смерть подопытных… В любом случае, им не жить. Их личности исчезнут, а что такое смерть, как не исчезновение личности?

Дау скосил глаза на дверь и заметил, что стражники покинули помещение, и лишь один остался у входа. Опершись спиной на стену, он сидел на полу и со скуки, кажется, начал дремать.

Бэк не жалел ни о чём. При его образе жизни смерть ему грозила чуть ли не ежедневно, просто она могла явиться в более привычном виде – нож в драке или бластер в бою, катастрофа корабля или случайный метеорит, возникший на пути в момент выхода из гиперпространства… Смерть мгновенная, если повезёт, мучительная – если нет. Но такую смерть, как эта, он даже представить не мог, она была непостижима и оттого вдвойне страшна.

Вдруг ему показалось, что у входа произошло какое-то движение.

Бэк поднял голову так высоко, как позволяла крышка саркофага, и увидел, что у входа появилась неясная фигура в обычном монашеском балахоне. Фигура безмолвно занесла над дремлющим стражником какой-то предмет и ударила его по голове изо всех сил.

Стражник беззвучно повалился на бок.

Капюшон упал с головы пришельца и в тусклом свете кельи, точно костёр, вспыхнули рыжие волосы.