Я снова сел на кочку, чтобы обдумать увиденное. Что же получается? Выходит, я неверно иду? Значит, мне нужно вернуться на старый курс? Скорее всего, так. Я посмотрел на геосканер – он не изменил своих показаний. Будем надеяться, что я не слишком навредил своей паникой и сменой направления, и быстро наверстаю потерянное.

Немного отдохнув, я снова двинулся. Теперь, после того, как я заметил в вертолёте людей, ноги сами несли меня по направлению к бакену, туда, куда улетел вертолёт. Солнце уже клонилось к закату, когда я вышел на опушку леса. Я стоял под деревьями, глядя в открывшуюся степь, когда снова услышал знакомое стрекотанье.

– Эй, я здесь! сюда! Я тут!!! – заорал я, надеясь, что на этот раз меня заметят.

'Не стоит этого делать, Серж', – вдруг раздался в моей голове странный голос.

– Ой! Кто это??? – вздрогнул я и круто обернулся.

Недалеко от меня стоял Патрик.

Сказать, что я ужасно обрадовался, значит, ничего не сказать. В два шага, несмотря на больную ногу, я подлетел к Пату и засыпал его вопросами:

– Пат! Ты жив? Всё в порядке? Глоги ничего тебе не сделали? А я возвращался в ту камеру, как обещал! Вернулся, вижу – тебя нет. Я подождал-подождал, да и пополз назад по вентиляции. Выбрался, вот ногу вывихнул немного… А как ты?

– Всё в порядке, Серж, – заверил Пат. – Глоги не повредили мне, да и не собирались.

– А как же дар? В чём он?

– Да, дар… Нам надо поговорить… – произнёс О'Доннел и опустился на большой камень, лежащий у подножия дерева. – Садись, торопиться нам некуда.

– Но вертолёт, ты видел? Там внутри люди! – воскликнул я. – Я думаю, это спасатели, они ищут нас!

– Садись, Серж, надо поговорить, – Пат хлопнул по нагретой поверхности камня. – Торопиться не стоит.

Я с тоской взглянул на небо, ведь там только что пролетал вертолёт. В небе парили лёгкие облака, но никаких летательных аппаратов не наблюдалось. Пат прав, торопиться уже некуда. Я опустился на тёплый камень рядом с Патриком и с облегчением погладил больную ступню.

– Нам не стоит пытаться привлечь внимание людей в вертолёте, – начал Пат. – Наоборот, нам надо прятаться от них. Они ищут тебя, это те, кто сбил корабль и похитил твою жену.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю… – усмехнулся Пат. – Ты спрашивал про дар глогов?

Я кивнул.

– Дар в том, что теперь я умею читать мысли, – каким-то будничным тоном объяснил Пат. – Когда вертолёт пролетал надо мной, я узнал, о чём они думают. Не надо нам с ними встречаться, наоборот, надо их избегать.

– Умеешь читать мысли? Ты теперь телепат? – выдохнул я в восхищении. – Круто…

– Не знаю, насколько это круто, но я сам не знал этого, пока не встретил вертолёт, – вздохнул Пат. – Тут сразу и понял, какой дар мне дали глоги…

Я подумал, что дар этот, конечно, бесценный, но что-то Патрик не очень радостно говорит об этом. В чём дело?

– Телепатия это здорово, – заметил я. – А о чём я сейчас думаю, скажи?

– Думаешь о том, почему я не рад этому дару? – ответил Патрик. – А ещё есть хочешь…

– Ну да, хочу… – засмеялся я. – Дело к вечеру, а я весь день в пути. Таблетки дают все нужные вещества, но не приносят сытости – в брюхе по-прежнему почти пусто. И всё же, что в твоём даре такого печального?

– Понимаешь, Серж… – снова вздохнул Патрик. – Глоги, вручая мне этот дар не сообщили, что я буду видеть не только мысли других людей, но и себя буду понимать до самых глубин. Я думал, что в этом и есть их дар. Почему утаили, мне только теперь стало ясно. Я обычный человек, не гений, не герой, но и не монстр. Познать самого себя считается большим благом, но я вот познал и что хорошего? Это очень тяжёлое знание.

– Но быть телепатом, знать мысли других людей – большое преимущество? – напомнил я. – В политике, например…

– Я – не политик и не дипломат, и не собираюсь им становиться, – отмахнулся О'Доннел. – К тому же, телепатия дар в обществе людей, а где здесь общество? Ты, да я, да мы с тобой…

– Кстати, а зачем это нужно глогам? – вдруг вспомнил я. – Они говорили, что долго ждали нас.

– По словам глогов, они на этой планете работают уже много миллионов лет. Всё местные животные-телепаты – их рук дело… – объяснил Патрик. – Нет, они не занимались каждым видом отдельно. Просто много лет назад они воздействовали на предка вида, который теперь стал господствующим. Ну, как на Земле у всех млекопитающих был один предок, какая-то крыса… Если бы её тогда научили читать мысли, мы сейчас запросто 'телепали' друг другу…

– 'Телепать' – это забавно… – засмеялся я. – А какая конечная цель у глогов? Ведь они говорили, что ждали нас очень долго…

– Их цель – дать дар чтения мысли разумному существу. Люди местным глогам встретились впервые. Давным-давно основатели их лаборатории надеялись переместить её в космос, если первые опыты окажутся удачными. Они удались, но про лабораторию отчего-то забыли. Так глоги и остались здесь, они ждали, продолжали опыты… И дождались нас, – закончил Пат.

– А та гигантская обезьяна? Она была, вроде, разумна, с дубиной…

– Ага, я тоже спросил, – кивнул мой друг. – По их словам, обезьяна – тупик местной эволюции, как и на Земле. Этот зверь слишком велик и могуч, у него нет врагов, значит, и умнеть ни к чему.

– Понятно, – задумчиво протянул я и задумался.

То, что сообщил мне Патрик, было удивительно и непостижимо. Телепатия… Дар великий, дар бесценный, как и обещали глоги. Может, я сглупил, когда сбежал, хотя, стоит ли об этом сожалеть? Некоторые вещи лучше не знать. Многая мудрости – многая печали и это не мной подмечено…

– Вот я и хочу спросить, – вдруг очнулся Пат, – нужен ли ещё тебе такой попутчик?

– Какой 'такой'?

– Ну, ненормальный? С искусственным сдвигом в башке? – усмехнулся он.

– Пат, мы друзья, – ответил я. – Нужен.

* * *

Равнину, что начиналась за лесистыми горами глогов, мы пересекли на следующее утро. Специально встав пораньше, мы начали путь ещё в полумраке, а к рассвету уже подошли к чащобе, что находилась вдали. В пути мы постоянно оглядывались, нас тревожило, что на этом голом пространстве мы будем, как прыщ на коленке, а если предположить, что у вертолётчиков есть тепловизор, то обнаружение наше заняло бы несколько секунд. Тем не менее, всё обошлось. Мы прошли через открытое пространство, и в тот миг, когда солнце позолотило верхушки деревьев, уже углубились в лес.

Весь день мы топали по лесу, нога меня не беспокоила, я втянулся в ритм путешествия и больше не представлял обузы для Патрика. Сейчас я понимаю, что зря этим гордился, ведь кроме тягот путешествия, Патрик тащил свои пожитки, которые не достались пузырнику и наотрез отказывался их бросить.

К вечеру мы снова вышли на равнину, но поскольку от места падения Зяблика было очень далеко даже для вертолётных рейсов, решили не перестраховываться и двинулись дальше.

Мы шли по лугу, поросшему неизвестным жёлтым злаком, похожим на пшеницу, а может, ячмень. Я плохо разбираюсь в ботанике и не придавал этому значения, пока Пат вдруг резко не остановился. Я чуть не уткнулся ему в спину, так внезапно он встал.

– Это поле… – вдруг пробормотал он. – Ты понимаешь, Серж, это поле!

– Поле? – усомнился я. – Откуда?

– Да точно – поле! Вернёмся к его началу, надо найти тропку.

– Зачем нам это? – не понял я. – Идём дальше, как шли.

– Нельзя топтать чужое поле, – терпеливо объяснил О'Доннел. – Хозяевам это может не понравиться, а конфликты нам ни к чему. Возвращаемся!