Внезапно за спиной раздался скрежет дверного замка, Громов повернулся к двери, которая медленно отворилась и на пороге появилась молодая женщина в белом домашнем халате, с бледным осунувшимся лицом и усталыми влажными глазами. Не сложно было догадаться, что перед ним стояла вдова погибшего Яковлева.

– О чем вы хотите со мной поговорить? – чуть слышно произнесла она, вытерев слезы и поправив спутанные волосы.

Он открыл, было, рот, чтобы поздороваться, но слова так и застыли у него в горле. Быть может потому, что перед ним предстала необычайно красивая женщина, или потому что он увидел, как сильно она была подавлена и разбита горем, которое обрушилось на нее после смерти близкого человека. Олег не знал.

Он все так же продолжал стоять и смотреть в ее большие черные и мокрые от слез глаза и не мог ничего с собой поделать. Наконец, она прервала молчание и тихо произнесла:

– Пойдемте в дом.

* * *

Вдова провела его в роскошную и богато обставленную гостиную и указала на кресло, которое стояло у открытого окна рядом с журнальным столиком. Сама она расположилась на мягком диване, и, заложив под себя ноги, прикрыла полой халата обнаженные колени, от которых Олег все никак не мог отвести взгляд.

– Я вас раньше не видела, – с интересом проговорила хозяйка дома, заметив, как он смотрит на нее. – Вы из другого отдела?

– Я приехал из Москвы, вот мое удостоверение. – Громов раскрыл перед ней корочки и убрал их обратно во внутренний карман куртки, прежде чем она успела что-либо прочитать.

– Странно, почему вы приехали опять опрашивать меня? – произнесла она содрогнувшимся голосом. – Ведь дело уже закрыто и приговор давно вынесен. Меня уже столько раз допрашивали…

– Вы плохо себя чувствуете? Давайте я зайду в следующий раз.

Олег встал, чтобы пойти к двери, но она остановила его, вскочив с дивана и схватив его за руку.

– Нет. Постойте! Не обращайте на меня внимания. Со мной все в порядке. Просто сегодня я весь день плачу и сама не знаю почему. Быть может потому, что перебирала наши старые вещи, фотографии… и снова все это вспомнилось.

– Да-да я понимаю…

– Со мной все хорошо. Я хорошо себя чувствую. Можете задавать вопросы, если вас что-то интересует.

– У меня немного вопросов.

– Тем более. Тогда садитесь и спрашивайте. И не бойтесь. Я давно смирилась с его потерей.

Ну, насчет этого она, конечно, солгала, подумал Олег и уселся обратно в кресло, после чего и вдова вернулась на свое место.

– Меня вот что интересует, Анна Сергеевна…. За два дня до гибели ваш муж подал заявление в полицию о вашей пропаже. Но потом сразу же забрал его и извинился. Сказал, что это было недоразумение, и что вы со своей дочерью уехали к родственникам. Что вы можете об этом сказать?

Яковлева отвела взгляд в сторону, словно пытаясь вспомнить события тех роковых дней.

– Действительно, произошло недоразумение, а все по моей вине, – она на некоторое время замолчала, вытерла мокрым платком слезы и, тяжело вздохнув, продолжила: – Мы с дочерью собирались съездить к сестре на выходные. В тот день мы опаздывали на поезд, а Сергея не было дома, поэтому я написала записку о том, что мы уезжаем, и оставила ее на входной двери. Вероятно, ветер сорвал ее и когда он пришел домой, он не обнаружил ни нас, ни записки. Естественно он испугался и пошел в полицию, ну а позже все выяснилось, и он забрал заявление. Вот собственно и все.

Олег в задумчивости покачал головой и опустил взгляд вниз. Он некоторое время рассматривал носы своих ботинок, потом после недолгой паузы проговорил:

– Значит, вы просто ездили к родственникам?

– Да.

– Недоразумение…

– Да. А в чем дело?

– Мне это кажется странным, а вам – нет?

– Не знаю… – равнодушно произнесла она.

– Нет, пожалуй, я сформулирую этот вопрос по-иному. Вам самой не показалось это странным?

– Что именно?

– Вам не показалось странным, что после того, как вы уехали, он сразу пошел в полицию?

– Я же сказала, он был напуган!

– Да-да, я помню. И все-таки он сразу пошел в полицию. Сразу же после того как вы уехали!

– Не сразу! На следующий день.

– Тем более. Почему он не позвонил вашей сестре, если знал, что вы собираетесь ее навестить?

– Я не знаю. Почему?.. почему вы задаете мне эти вопросы? – внезапно ее голос задрожал и Олег понял, что она сейчас расплачется. – Он боялся за нас. У него было много врагов. Ему часто угрожали. Он… он… я не знаю…

– Ну, хорошо. Извините, – проговорил Громов, виновато потупив взгляд. – Извините меня. Я не хотел вас обидеть.

Теперь он укорял себя за то, что так разошелся и забыл, что перед ним убитая горем женщина, и что она все еще очень сильно страдает по погибшему мужу. Ведь прошло всего несколько недель. А он полез к ней с этими неоднозначными вопросами, словно подозревая ее в чем-то.

Теперь ему было очень жалко ее, и он сильно злился на себя, за свою настойчивость и бесцеремонность. Громов смотрел на нее и чувствовал, насколько сейчас она беззащитна и слаба, ему хотелось присесть к ней и крепко обнять ее, успокоить.

– Вы извините меня, мне не хотелось причинять вам боль, – он снова встал и посмотрел на дверь. – Я лучше зайду в другой раз. Еще раз извините. Я…я пойду.

– Нет! – твердо и уверенно проговорила она, остановив его жестом руки. – Присядьте, пожалуйста. Вы ни в чем не виноваты. Это я почему-то сорвалась. Мне ведь все равно придется с этим мириться и как-то жить дальше. Поэтому останьтесь, прошу вас.

Громов уселся обратно в кресло и замолчал.

Боясь продолжить, он ждал, когда она заговорит сама.

− Так ужасно. Целый месяц нам не отдавали тело. И только после окончания следствия нам удалось его похоронить, – тяжело вздохнув, она посмотрела в открытое окно. – На похоронах было столько людей. Многих я видела впервые. Знаете, я ведь так и не попрощалась с ним. Дочке стало плохо и нам пришлось уехать.

− А где сейчас ваша дочь?

– Я отправила ее к своей сестре, в Псков.

− Отправили одну? Пятилетнюю девочку?

− Нет. Что вы?! Я хотела сказать, что сестра, узнав о трагедии, сразу же приехала к нам и забрала Дашу с собой.

− Но вы ведь сказали, что на похоронах ей стало плохо и вам пришлось поехать домой.

Это вырвалось как-то само собой. Громов мысленно обругал себя за свою неосторожность. Он ожидал, что сейчас она опять начнет плакать и ему придется покинуть этот дом, но вопреки его ожиданиям вдова погибшего Яковлева уверенно и твердо проговорила:

− Все правильно. Она забрала девочку с собой сразу после похорон.

– Понятно, – кивнул Олег и на некоторое время задумался, переводя дух. – Вы сказали, что у него было много врагов. Как вы думаете, то, что с ним произошло, могло быть связано с его деятельностью? Может, какие-то конкуренты?

– Нет. Я думаю, нет. Враги у него были. Но здесь произошел несчастный случай.

– Несчастный случай? – Громов был крайне удивлен таким ответом вдовы, у которой муж умер при таких странных обстоятельствах. – Но вы ведь знаете, как он погиб?

– Да он застрелился, – кивнула она. – Из своего пистолета. А что бы сделали вы, если бы узнали, что вам предстоит сгореть заживо?

– Но он даже не пытался выбраться…

– Откуда вы знаете, может, и пытался? – с некоторой обидой в голосе проговорила девушка. – А когда понял, что все это бесполезно, тогда и нажал на курок. У него не было выхода. Мой муж не из тех, кто просто так сдается.