- Дядя Миша, это я, Катя! - ответила на запрос Ломакина девчушка.

- А-а, Катя! - откликнулся тот изнутри и стал открывать запоры.

Ломакин перед этим пристально разглядел в тайванский 'глазок' с обзором в 1500 девочку и лестничную площадку. Затем, сделав вывод, что лучше открыть маленькой гостье дверь, показать себя и сказать, что он - племянник дяди Миши (бывшего хозяина квартиры) - это лучше, чем вызвать подозрение у незнакомки чужим голосом и неприветливостью, Федор Ломакин снял с предохранителя 'стечкин' и, спрятав руку с оружием за бедро, отворил тяжелую дверь.

Он не успел заметить выстрела электрошокового прибора, только увидел в падении затмившего проход человека в шортах, закрывающего своим телом траекторию спокойного и доверчивого взгляда девочки. Потом стало темно.

Когда он очнулся, часы показывали 14.25. Руки по всей длине были опутаны и стянуты ремнями и бельевой веревкой. Ноги замотаны скотчем, а на голенях еще и спущены штаны, скрывая липкие ленты от постороннего взгляда. В поле зрения появился 'объект' - сам Истребитель, рассматривающий красное служебное удостоверение эфэсбэшника.

- Слушай меня хорошо, Ломакин - решительно и строго взял слово Никита, - пытать, допрашивать и церемониться с тобой я не буду! Если ты выдаешь мне какую-нибудь мало-мальски пригодную и интересную информацию, остаешься жить, если молчишь и тянешь время - спокойно и безболезненно умираешь! Это я тебе обещаю, Федор Васильевич! Я сказал!

Ломакин и теперь, как и его начальство, по достоинству оценил Топоркова. Он сразу понял все! И в словах жестокого в деле Истребителя не сомневался и верил его обещаниям.

Как глупо, как!..

- Жду десять секунд! - оборвал его мысли Никита.

И по полной боеготовности, холодному настроению, по тому, как торопился и как был настойчив 'объект', Ломакин понял одно - надо говорить. Не все, но что-то.

- Вопросы! - глухо простонал он, пытаясь пошевелить онемевшими пальцами, скованными скотчем.

Истребитель не обрадовался и не вздрогнул от удивления, хотя то, что спец ФСБ сразу раскалывается, ошарашило бы любого.

Парень присел на корточки рядом с Ломакиным, и тот обратил внимание, какие жилистые и поджарые у 'объекта' ноги, покрытые густым волосяным покровом.

- У меня пока всего два вопроса! Первый - какая Контора ведет меня? Второй - сколько вас 'топтунов' всего, задействованных в моем 'деле', и где сейчас тот, что страхует меня на операции?

- Особый отдел ФСБ России. Это первый ответ! Здесь, в Шумени, НАС трое, четвертый, командировочный, бывает наездами и контролирует 'работу'. Это Ревизор! Третий из нас - профи высокого класса, пасет тебя на 'охоте'. Где он сейчас и чем занимается - никто не знает. Его кличка 'Филин'. Он сам, когда надо, связывается с нами. Черёмуха - специалистка экстра-класса. Ведет двойное наблюдение. И мы не топтуны, мы - другие! Все - это второе!

- А ты молодец! Здраво мыслишь, мужик! - улыбнулся Никита и выпрямился. - Сейчас я уйду. Потерпишь без обеда, может и без ужина. Рот я залеплю тебе, тренируй нос. И не надо самодеятельности! Если не убил сейчас, значит жить будешь! Ты мне еще нужен, Ломакин!

Закончив словесную тираду, Никита еще раз осмотрел комнату, заклеил лентой Ломакину рот с появившейся щетиной и перетащил не тяжелое тело в ванну, которую заранее тщательно осмотрел на предмет острых вещей и пригодности к заточению человека. Под голову бедняги парень подложил маленькую подушку с софы и уложил спеца на нее лицом. В таком неудобном положении он и оставил Ломакина одного, подперев дверь ванной комодом из спальни с упором в противоположную стену.

Закрыв дверь на ключ, он не спеша последовал на улицу, еще раз поблагодарив девочку, гулявшую на свежем воздухе с подружкой.

'Теперь можно и пообедать!' - вслух подумал парень и в обход направился к своему дому.

В просторный кабинет заместителя начальника РУ ФСБ Пуминова вошел человек в сером костюме от 'Версаче', с черным, как смоль кейсом, в лакированных туфлях, в очках с золотой оправой и с дежурной улыбкой на лице. В помещении сразу запахло дорогим одеколоном и чем-то еще специфическим.

- Здравия желаю! - были первые его слова.

- Приветствую тебя, дорогой! - отозвался Пуминов, вставая с распростертыми объятиями навстречу гостю.

Мужчины поцеловались, как два друга-кавказца, нежно похлопывая ладонями по спинам.

Сели. Появилась бутылочка коньяка. Воздух заполнился еще и ароматом алкоголя. Пошли разговоры о жизни, работе с 'низкой' зарплатой, семейных делах. Фальш сквозила в прямой речи каждого из них. Так, в пустой болтовне, пролетела четверть часа. Наконец, настало время деловой беседы.

- Леонид Анатольевич, я здесь по ДЕЛУ! - выразительно выделил последнее слово приезжий.

- Весь во внимании! - вздохнул, потирая переносицу, Пуминов и уставился на коллегу из Москвы.

- Я еще в столице получил задание, а затем в Красноярск прислали еще одну депешу о ваших заказных. Теперь у меня приказ сверху. Что здесь такое, дорогой?! Кто здесь орудует? Почему и кто ликвидируют 'ДЕСЯТКУ'?

- О-ох, Георгий Алексеевич, честно говоря, дело дохлое! Дерьмецом отдает...

-... Точнее, Леонид Анатольевич! - перебил Протонов, Ревизор Сибирского региона, майор ФСБ России.

- Личность его не установлена, приметы и описания весьма противоречивые и скупые. Вот посмотрите сами! - Пуминов взял в руки листочек, и Протонов заметил, что по важности эта 'бумажка' сейчас на первом месте среди дел ФСБ области. - Рост 175-185, возраст неопределенный, лет 20-27, лицо круглое, с дефектом верхней губы. Волосы... волосы неопределенного цвета, так как пользуется, вероятно, париками и гримом. Плотного телосложения, размер обуви 43-45. Отпечатков не имеется. Вещдоки несущественные и, как правило, уничтоженные. И еще, в совершенстве владеет искусством восточных единоборств. Вот и все! Больше ничего нам о киллере неизвестно! Проверяли по картотекам, каналы в группировках - ничего! Пустышка! Невидимка! Спец высокого класса.

- Да-а, немного, немного! - задумчиво произнес Георгий Алексеевич, глядя куда-то сквозь 'важняка' Шуменской ФСБ.

- Как в воду канул! - продолжил Пуминов, массажируя пальцами голову. - Мне уже с Москвы и от шефа нагоняи замучили. Да за ним не один труп. Пятерых только авторитетов убрал! А сколько еще свидетелей, охранников и тому подобное. Вон примерный список, на столе. Целая прорва! И это еще не конец!

- Хорошо! - все также отрешенно промямлил Протонов, поглаживая тщательно выбритую утром кожу лица.

- Ничего хорошего, - заявил Пуминов, бросив недовольный взгляд на коллегу, - совсем ничего! Вам там в первопрестольной может и 'за здорово живется', а здесь кавардак сплошной!

- Не горячисьь, дорогой Леонид Анатольевич! Может это и на руку?!

Протонов многозначительно улыбнулся и также двусмысленно посмотрел на Пуминова. У того челюсть отвисла, и глаза поблекли мутным светом. Оба внимательно и, вместе с тем, пожирающе сверлили друг друга взглядами. И, все-таки, один сжигал, а другой оборонялся спокойным, наивным взором.

- Знаешь, Георгий, это не шутки! Это даже не новая секретная операция Москвы, когда 'работа' оставляет после себя штабеля покойников и где узнаешь о ней чуть ли не из газет! Или здесь что-то ведется?

- Понятия не имею! - ответил майор полковнику таким тоном, будто ему осточертел этот разговор. - Неужели, если бы меня проинформировали о таковой, я не дал бы тебе знать?! Я сам иногда в таком неведении, что представляю себя подчастую примитивным шахматным конем, делающим ход только буквой 'Г'.

- Успокойся, дорогой Георгий Алексеевич! Не заводись. Мы же офицеры элитной службы! - сказал Пуминов, но про себя отметил, почему это так задело Ревизора.

'Что-то здесь не чисто!' - подумал каждый из них.

Еще чуть-чуть и можно было бы заметить над обоими собеседниками облака пара от кипящих аналитических умов, продумывающих какие-то хитрые или коварные комбинации.