— Так погоди, выявили они или нет?

— Да понятия не имею. Кажется да. Хотя кто знает? Я так думаю… и есть основания, что убирание наших в Африке это ответ на убирание тех людишек здесь. По крайней мере, эта мысль мне пришла первой и живет в голове своей жизнью. Но кто стоял за этими людьми хрен знает. — Усмехнулся пьяно Сергей и сказал смутившимся друзьям: — Я вам это для протрезвления рассказал. Сами теперь голову ломайте, в чем там было дело. А я еще не скоро в Нижний поеду. Да и вряд ли поеду вообще. Это же я так… по ходу дела нашел. Да чуть голову себе не сломал. Я же другую тему веду. Я изучаю решения совета министров по экономическим проблемам СССР. Как боролись с дефицитами, как они словно блаженные тыкались в косяки… строем по граблям ходили. Такое ощущение, что они вообще не понимали, что делают. Шарахались на ощупь. А давайте вот это… а может, то попробуем… а как бы нам народ из городов в деревни переселить. А давайте комбинат построим в Туркмении и поффигу, что сырье в него свозить со всей страны будем. А пятиэтажки в сельской местности? В деревнях. Ну не чушь ли? А как бы нам то… как бы нам это… редкая глупость иногда попадается.

— Да ладно… — Отмахнулся хозяин, и не в силах терпеть, достал из холодильника водку. — Там идиотов не было. Такая ситуация просто была. Такие рамки Системы.

— Это ты мне рассказываешь? — Удивился с пьяной полуулыбкой Сергей. — Кто из нас историк, я или ты? Я сам знаю, что рамки были жесткими. И такая подковерная борьба, что и монархическим дворам не снилась. И наказания не по-детски суровые… Но все равно как битва с мельницами выглядит.

Разлив по стопкам алкоголь приятели подняли тост за их общее счастливое социалистическое детство. За времена построения коммунизма в отдельно взятой стране…

Своего социалистического детства никто из них по умолчанию не помнил. Даже Сергею в день развала СССР исполнилось всего четыре года. Но кстати именно понимание своего рождения на рубеже эпох всю жизнь заставляло Сергея изучать ту, исчезнувшую, но такую интересную страну. И зная о ней много, больше обычного смертного, он никогда не хотел бы жить в подобном государстве. Но от этого его интерес к эпохе строения коммунизма не ослабевал.

Зато он всегда умилялся заявлениям своих друзей, что, именно тогда, а не сейчас можно было реализовать себя. Стать буквально героем страны. Или наоборот, тихо и незаметно просто жить в свое удовольствие, зная, что государство обязательно обеспечит и тебя и твоих детей. Предоставит работу, бесплатно даст образование. И даже в больнице не понадобятся деньги на дорогущие лекарства. И главное, в той жизни можно было больше уделять внимания собственному развитию. Больше читать. Заниматься наукой в конце-концов, а не тупым зарабатыванием бабла, исключительно чтобы «быть не хуже всех».

И Сергею не раз и не два припоминали именно этот момент. Что он может позволить себе полностью отдаваться Истории ТОЛЬКО потому, что его родители платят за это удовольствие. Именно они обеспечивают своего сына, пока тот словно червь грызет километры бумаг и данных, выискивая в истории новые интересные для себя моменты. Сергей не обижался, но говорил так: «Я видел сотни ученых, у которых нет такой поддержки со стороны родственников, но от этого их гениальность, их мозг, их работы хуже не становятся». Ему снисходительно улыбались, но друзья понимали рамки, за которые не стоит выходить. Ну, глупо же обвинять человека, что его родители слишком богаты и тратят свои деньги на сына. Тем более что Сергей никогда сам жмотом не был. Приходилось признать что, появляясь в Москве, сам он был питерским, своим друзьям он непременно закатывал такие вот домашние вечеринки или вытаскивал всех в любимый загородный клуб, принадлежащий давнему приятелю его отца. И как они там куролесили, еще долго оставалось в памяти. Причем иногда краснел даже отец Сергея, когда хозяин клуба, непременно с усмешкой, все передавал ему.

В этом-то клубе молодой историк и познакомился со своей Светланой, что со странной периодичностью появлялась в нем именно, когда туда наведывались Сергей с компанией. Друг отца предупреждал Сергея, что Света особа несколько не для длительных отношений, но разве вырвавшегося из кабинетов историка можно так просто заставить отступится от девушки, которая его буквально околдовала. Сергей абсолютно забывал об осторожности, когда очаровательная Светлана внимательно слушала о его работе. Она изумлялась тому, сколько у Сергея исторических знаний в голове. Она восхищалась его скромным поведением, там, где его друзья откровенно отрывались. И она, конечно, ему в глаза говорила, какой он необыкновенный, непохожий на других.

Когда приятель Сергея со смешком твердил по своей наивности, что Света запала на машину их друга он ошибался. У Светланы были друзья и с более представительным личным транспортом. Но Светлана, в силу своего природного дара быстро понимать мужчин, вдруг столкнулась с мыслью что, запутавшись в ее волосах этот мальчик, Сергей, уже никуда и никогда не сбежит. А значит… А почему бы и нет? Ведь именно женщины делают мужчин. И Светлана верила, что этот пока еще наивный, но, безусловно, талантливый, волевой, решительный «мальчик», рано или поздно одумается, отбросит свои исторические глупости, и возьмется за бизнес своего отца. Или она ему в этом «поможет». А уж кто были родители Сергея, Светлана прекрасно знала, хотя и скрывала свое знание, даже не прося (!) с ними познакомить.

Неправы были друзья Сергея… В этом мире узнать, кто есть кто, дело двух минут. Это Сережа был наивен, а вот его отец, когда бы захотел больше узнать о Светлане, мог бы сделать это не напрягаясь, и даже не прося помочь друзей. И Светлана разумно опасалась этого интереса. Ее поведение последние год-два, могло бы ввести в недоумение любого родителя, заботящегося о счастье своего единственного сына.

Вечером того же дня, действительно делая изумленные глаза, распробовав приготовленное Сергеем мясо, или по его просьбе чуть пробуя закуску, Светлана восхищалась и его умением кулинара. И даже не пытаясь щадить его, заявляла, собравшимся друзьям и их подругам, что когда человек талантлив, он талантлив во всем, особенно в приготовлении пищи. Друзья естественно поддержали это заявление и восторженно дружно выпили за Сергея, заставляя того еще больше краснеть.

Никакой алкоголь не помешал влюбленному романтику-историку отвезти свою красавицу к ее дому, долго прощаться с ней. Говорить ей о своей любви. Но он даже не пытался попасть к ней домой, хотя на такие попытки Светлана очень рассчитывала. Она уже заготовила массу «отмазок» от «ко мне мама приехала» до «Я так устала, давай лучше завтра». Она умела подогревать нетерпение мужчин, но с этим мальчиком ей по ее мнению надо было подольше воздерживаться от постели. Эти романтики, особый тип… Это не бизнесмен, которого Света бы пустила к себе на третий день, боясь что он одурманенный личным «экстримом» на работе просто забудет о ней через неделю. Это не большой чиновник, которого непременно надо удивлять своим отличием от его располневшей и отупевшей перед телевизором жены, и которого надо оберегать, как ребенка. Проявляя больше заботы и нежности и изображая даже скорее его мать, чем возможную подружку для секса. Романтики это больные на всю голову люди, которым надо устраивать сложности и приключения. Иначе они могут заскучать и захиреть. Романтиков надо уметь слушать и главное уметь восхищаться ими. Надо же какие мамонты еще бродят по каменным плато Москвы! И конечно, чем больше сложностей, тем больше сладок им вкус победы над женщиной. Но главное о чем Светлана думала, так это работает ли на романтиках «вечный» принцип: Вкладывая в девушку, они к ней привязываются больше? Или у них траты на любовь вообще не рассчитаны в голове? За последний месяц общения с Сергеем она получила от него немногое, и думала, что в чем-то ошибается «подводя» парня к кульминации. В другом случае она бы бросила эту странную игру, вернувшись к общению с более щедрыми и понятными старыми друзьями. Но кто бы и что не говорил, Сергей нравился ей и ее размышления о будущем с ним и деньгами его отца, не отпускали Светлану.