«18-го числа (29 сентября) Суворов собрал у себя военный совет, на который приглашены были: великий князь Константин Павлович, все русские генералы и некоторые из штаб-офицеров… Все вместе вошли к фельдмаршалу. Суворов остановился, сделал поклон, потом зажмурил глаза и, казалось, собирал свои мысли. После минутного молчания вдруг окинул всех своим быстрым, огненным взглядом и начал говорить торжественно, сильно, с одушевлением: "Корсаков разбит и прогнан за Рейн! Готце пропал без вести, и корпус его рассеян! Елачич [460]и Линкен [461]ушли! весь план наш — расстроен!"» [462]

На пути русских стояла 60-тысячная армия генерала Массены.

Суворов говорил: «"Одна остается надежда на всемогущего Бога, да на храбрость и самоотвержение моих войск! Мы русские! с нами Бог!"…

Как будто искра электрическая пробежала во всех присутствовавших. Придя в какое-то восторженное состояние, Суворов продолжал: "Спасите честь России и государя! Спасите сына нашего императора!"… С этими словами бросился он к ногам великого князя и облился слезами. Все окружавшие приведены были в неизъяснимое волнение; никому еще не случалось видеть Суворова в таком расстроенном и встревоженном состоянии. Семидесятилетний полководец, испытанный в тысяче опасностей, непреклонный до упрямства, всегда изумлявший своей железной силой воли, — теперь плакал от горя…» [463]

«И с последними словами великий полководец пал к ногам Константина Павловича.

"Мы, — сказать прямо — остолбенели, и все невольно двинулись поднять старца-героя от ног великого князя; но Константин Павлович тогда же быстро поднял его, обнимал, целовал его плечи и руки, и слезы из глаз его лились. У Александра Васильевича слезы падали крупными каплями"» [464].

«Генерал Дерфельден первый заговорил от имени всех русских начальников: он ручался за неизменную храбрость и беспрекословное самоотвержение войска, готового безропотно идти всюду, куда поведет великий полководец. Слова эти были истинным услаждением для Суворова…» [465]

«Военный совет постановил — вместо Швица идти на Гла-рус и Кенталь. На арьергард Розенберга выпала трудная и почетная задача — прикрыть этот маневр от армии Массены, начавшей уже от Швица спускаться в Муттенскую долину» [466].

Багратион рассказывал: «Ту ж минуту Александр Васильевич, подошедши к столу, на котором была разложена карта Швейцарии, начал говорить, указывая по ней: тут, здесь и здесь французы; мы их разобьем и пойдем сюда…

"Михайло (Милорадович)! ты впереди, лицом к врагу! — Максим (Ребиндер)! Тебе слава!.. Все, все вы русские! — Не давать врагу верха; бить его и гнать по-прежнему! — Слава Богу! — Идите и делайте все во славу России и ее Самодержца Царя Государя". — Он поклонился нам и мы вышли» [467].

«19-го поутру передовые с обеих сторон пикеты имели перестрелку» [468].

«Сшибка загорелась сильно, но ненадолго; французы бежали с поля боя… Вслед за перепалкой Михаил Андреевич Милорадович приехал к нам с одним казаком; объехав нашу линию, велел собраться нам — и все слетелись к нему, как дети к любимому отцу. Он нам говорил: "Смотрите же, братья! Бить врага должно; вы для того только здесь, чтобы заманить врага к нам ближе. Стреляйте цельно, редко да метко! Налетов класть штыками на упокой и помаленьку оттягивать назад, когда будет приказано; слушайте барабана, смотрите на начальника; за храбростью в карман не лазить: ставь русскую богатырскую грудь на лицо, прямо!" Он тут ударил рукою по своей высокой груди и, простившись с нами, пожелал нам в поборники святого Георгия и уехал. "Вот богатырь — так богатырь!" — говорили ратники: "хват, молодец, наш брат русский! Начальник драгоценный!.."» [469]

«Пополудни в два часа неприятель, рассеяв своих тиральеров [470]впереди, сделал атаку начально на пикеты, потом на стоявшую впереди роту егерей и далее на расположенные за монастырем наши войска» [471]. «Горячий бой уже длился более двух часов, когда прибыли наконец на подкрепление авангарда остальные три полка: Милорадовича, Ферстера и Велецкого [472]. Это было уже часу в пятом по полудни. В то самое мгновение, когда неприятель был озадачен неожиданным переходом в наступление слабого авангарда Ребиндера, свежие войска русские с барабанным боем двинулись через первую линию. Предводимые неустрашимым Милорадовичем, они смело ударили в штыки и мгновенно опрокинули неприятеля» [473].

«Как только Ребиндер ударил на врага, — Милорадович с богатырским полком своего имени и с двумя другими полками (имен их не упомню), вырвавшись из второй линии, быстро, бегом бросился вперед. В мгновение враг на всех пунктах был опрокинут, бит пулями и штыками насмерть и преследован по пути к Швицу более пяти верст» [474].

«Сего дня было там в деле против нас 8 тысяч под командой генерала Мортье, число, нас гораздо превосходнейшее; из оного убито до 500, загнанных в реку потонуло более 100, взято в плен 70 да ранено за тысячу человек… Ночь пресекла сие сражение, и войска были поставлены в прежнюю позицию» [475].

«Михаил Андреевич Милорадович во время боя, при последнем натиске на врага и при преследовании его был впереди, и везде на виду у ратников» [476].

На следующий день сражение продолжалось, противник, имеющий превосходные силы, пытался наступать.

«Когда неприятель, увлеченный наступлением, уже достаточно близко подошел к нашим резервам, то передовая линия раздвинулась, и изумленным французам предстали грозные колонны русских войск. Но, вслед за тем, неприятель с музыкой продолжал наступление, а артиллерия его открыла по нашим войскам огонь картечью. Вдруг вся линия полков после залпа по французам на самом близком расстоянии, предводимая храбрым Милорадовичем, ринулась в штыки.

Совсем не ожидая перехода в наступление, неприятель пришел в полное смятение: его первая линия дрогнула и обратилась в бегство, а за нею и все остальные» [477].

«Четырехтысячный русский отряд не только отразил неприятеля, имевшего двойные силы, но, можно сказать, одержал над ними победу блистательную. Вся слава этого дня принадлежит Ребиндеру и Милорадовичу. Неприятель понес при отступлении довольно сильный урон: дорога была закидана телами, много французов потонуло при переправе через реку Муотту, человек 70 пленных с одним орудием остались в руках победителей» [478].

«Три дня— 18, 19 и 20 сентября —вел неравный бой в Мутгенской долине этот геройский арьергард. 4 тысячи, а затем 7 тысяч русских — оборванных, голодных, изнуренных — разгромили 15 тысяч солдат Республики. Массена едва избежал плена. В этих боях французы лишились 3 тысяч убитыми и ранеными, 2200 пленными, 2 знамен, 12 орудий… Тем временем главные силы армии карабкались по оледенелым кручам, до тех пор считавшимся недоступными. 20 сентября, сбив дивизию Молитора [479], армия собралась в Гларусе, где выждала присоединение арьергарда Розенберга» [480].