Однако, как мы уже говорили в главе «Тайна Графенштайнской надписи», пришлые тавриски не были чужими для местного венетского населения, потому что, по мнению ученых, тоже являлись типичными представителями Атестинской или палеовенетской культуры, только принадлежали к восточной ветви венедов – кочевой. Рейтенфельс подчеркивает их праславянские корни, напоминая, что Цецес в своих исторических летописях писал, «что тавры были племя, называемое россами». Таким образом, одно из их самоназваний было практически идентично тому, которым себя называли этруски – «рассена» или «расе- на». Горы тоже не являлись для тавров чужой средой обитания. Многие западные авторы совершают распостраненную ошибку, называя тавров степным народом, а они, между тем, и до прихода в Восточные Альпы любили селиться в горах. Например, в крымском Симеизе, где я живу летом, есть сохранившееся городище древних тавров на горе Кошка. Едва ли степняки владели искусством так называемой циклопической кладки крепостных стен и дольменов, которую мы видим в Симеизском городище. С другой стороны, городище это для основательной оседлой жизни большого количества людей не пригодно из-за малой своей площади. Это, на наш взгляд, является определенным подтверждением слов Рейтенфельса, что тавры «разбойничали, не имея постоянного местопребывания, вдоль Меотидского моря». А в хорошо укрепленных горных городищах типа Симеизского, разбросанных от современной Евпатории до современной Феодосии, отсиживались. О крымских корнях многих таврисков, кроме самоназвания, говорит и то, что их тотем – бык (тур) с широко разведенными на манер греческой буквы Ѱ рогами, почти идентичен гербу крымских татар – тамге, позаимствованной ими у народов, живших в Крыму после тавров. У тамги есть другое название – тавро (собственно, тамга – прообраз тавра как такового), этимология которого не требует комментариев.
Когда в 225 г. до н. э. на этрусском берегу под Таламоне римляне одержали решительную победу над кельтами, на помощь последним пришли тавриски (Полибий II, 28, 4.30.6). После поражения они должны были отойти в Северо-Западную Каринтию. В сражении под Таламоне могли участвовать лишь тавриски Западных Альп, о чем нам определено говорит Полибий. Далее он (II 5.8) упоминает западных таврисков как жителей местности, обращенной к равнине. Катон (у Плиния Старшего III, 134) упоминает их как Tauriscae gentis, когда повествует о лепонтийцах в Тицине и о салашанах в Аосте. Как уже говорилось, эти две народности не были кельтскими, а являлись остатками венедов (культура Голасекка), хотя они и подчинялись верхнеиталийским кельтам. От этих западных таврисков происходит название города Julia Augusta Taurinorum (Турин, итал. Torino). Существует еще и третья группа с названием «таврины», упоминаемая Птолемеем (III 8.3) и пребывающая в северо-западной Дакии (или северо-восточной Паннонии).
Название обитателей Восточных Альп впервые в середине II в. до Р. Х. приводит Полибий (XXXIV – 10; у Страбона IV, 208), когда говорит о том, что «in Tauricis Noricis» (у норикских таврисков) открыли богатые залежи золота. Однако тавриски прогнали италийских торговцев и захватили торговлю золотом в свои руки. А в Италии из-за этого цена на него упала на треть, из-за чего обострились отношения таврисков и Рима.
В 129 г. до н. э. в сражении с римлянами тавриски потерпели поражение, а вскоре за ними были побеждены карны. Однако, когда знакомые нам уже кимвры вторглись в Восточные Альпы и осадили норикскую столицу Норейю, римляне пришли таврискам на помощь. Но при этом они сами были разбиты (113 г. до н. э.). Когда исходившая от кимвров опасность миновала, между Римом и Нориком было досигнуто дружеское соглашение, действовавшее целых сто лет.
Государство таврисков и норичан в предримский период было довольно обширным: на севере оно доходило до Дуная, на западе – до выходящей за пределы Альп реки Инн и горного гребня на современной тирольской границе; южнее оно охватывало также всю долину реки Риенц до современного города Бриксен, оттуда граница шла по горным хребтам Доломитов и Карнийских Альп до Наупорта (Вхрника) и Эмоны (Любляна); ему принадлежали также современная доленьская и нижне-штирийская территории с городами Целея (Целье) и Петовио (Птуй), а также западно-паннонские города с более поздними римскими названиями Savahba (Сомбатхей), Scarbantia (Шопрон) и Camuntum (Петронелль). Через эти города проходил древний Янтарный путь, связывающий Балтику с Оглеем (соврем. Аквилея).
Ни раскопки, ни источники, ни наследие местных топонимов не подтверждают мнение представителей «немецкой исторической школы», что Норикское царство принадлежало кельтам или что кельты составляли его господствующий слой. «Неславянское» имя одного из норикских царей (являющееся тем не менее славянским словом) – одно из убедительных тому подтверждений. В начале I века до Р. Х. Нориком правил царь Немет, то есть «немец», что практически на всех славянских языках, как мы отмечали в главе «Венеды», означает «неславянин» и обыкновенно применяется к германцам, но не исключено, что применялось и к кельтам. Велика вероятность, что Немет и был германцем или кельтом. Но прозвшце-то ему дали на венетском языке, а стало быть, и царство его было венетским, а не, скажем, кельтским, поскольку кельты ни себя, ни германцев «немцами» не называли.
Даже в более открытых для доступа извне землях Западной Паннонии, где кельты бесспорно были у власти, мы можем проследить существование первоначального, говорящего по-венетеки (Й. Филипп: по-иллирийски) населения вплоть до позднего римского периода. Раскопки в Чехии и Словакии свидетельствуют, что первоначальное гальштатское население существовало как подоснова даже после того, как страну захватили и поселились в ней кельты. На территории Штирии на основе культуры Гальштат существовала восточно-норикская культурная общность на протяжении всего периода кельтской культуры Латен. В Западной Каринтии, в местности Горина, сохранились венетские монеты, а в находящихся неподалеку Времъях (Wurmlach) – надписи, манера письма и азбука которых являются венетскими. То, что ассимиляционные способности нориков-венедов были выше, чем у кельтов, подверждает следующий факт: кельты, захватив во II в. до Р. Х. ряд территорий современных Чехии и Польши, были также ассимилированы местными венедами.
В имени таврисков многие специалисты видят первоначальное название жителей Норика докельтского периода (Р. Еггер, 1934 г.)
Древнеримский историк Плиний Старший указывает (III, 133): «Названия «тавриски», а затем «норичане» для обозначения государственного образования в Восточных Альпах преобладают». Даже кельтофилы из «немецкой исторической школы» не могут отрицать, что имена «тавриски» и «норики» – некельтского происхождения. Согласно Плинию, речь идет только о группах одного и того же народа, сформировавшегося на культуре восточного Гальштата. Из упоминаний в источниках ясно, что население Норика составляли четыре народности, к которым в римский период присоединились еще некоторые меньшие группы, и жили они на следующих территориях: тавриски – в Западной Каринтии и по долинам Высоких Тур в Солноградской области; норичане – в центральной Каринтии и в области Низких Тур, то есть в Верхней Штирии и Нижней Австрии; карны – по долинам карнийских и Юлийских Альп, а также вне границ Норика во Фриули и на Красе; латобики – в Доленьской, Нижней Штирии и в Латобской долине.
В главе «Тайна Графенштайнской надписи» я писал, что норики были не этнической общностью, а племенным союзом. Но я лишь повторил распространенную среди историков точку зрения, в немалой степени сформировавшуюся под влиянием «немецкой исторической школы». Тот факт, что в источниках не содержатся временные и пространственные размежевания таврисков, норичан, карнов и латобиков, вообще-то свидетельствует в пользу гипотезы об их общем происхождении, о едином народе. О кельтских корнях можно говорить лишь в применении к латобикам, не забывая о том, что, согласно Плинию (III, 131), земли латобиков – перевал Хрущица и область Сисак в Славонии (по латыни: Carnis Segesta et Ocra) — также принадлежали карнам.