После этого Чаплин уединился на несколько недель на Лазурном берегу, на мысе Ферра, в прелестной Вилла Скольетто. Там он встретился с несколькими старыми друзьями, в том числе с Жаном Кокто. И француз и англичанин говорили только на своем языке; их диалог превращался в пантомиму, которую каждый разнообразил забавными трюками. Несколько раз Чаплин виделся также с английским журналистом Вирджилом Томпсоном; он доверил ему множество воспоминаний — некоторые еще не опубликованные — о своей жизни и творческой деятельности.

Первую неделю сентября Чаплин провел в Париже. С ним вместе были два его сына: Майкл, который играет большую роль в «Короле в Нью-Йорке», и Сидней, который, хорошо зная французский язык, помогал отцу выбрать актеров, дублирующих новый фильм по-французски. Заботливость эта не была излишней: дубляж «Верду», например, сделанный без контроля автора, был весьма посредственным.

9 сентября многочисленные представители прессы и радио встречали на лондонском аэродроме Чарльза Чаплина и его юного сына Майкла. Всем не терпелось познакомиться с новым фильмом. Сюжет его в кратких чертах таков:

Шэдоу, король Эстровии (Чарли Чаплин), бежит от мятежа, предварительно обеспечив безопасность своей казне и королеве (Мексин Одли). В нью-йоркском аэропорту монарха встречают его премьер-министр (Джери Десмонд), его посол (Оливер Джон-стон), представители прессы и радио. Король Шэдоу заявляет, что его свергли за то, что он хотел использовать атомную энергию не для бомб, а для промышленных целей. Он восхваляет Америку — страну свободы — с таким пылом, что едва замечает, как берут у него отпечатки пальцев.

Не успев переступить порог своих апартаментов в отеле «Рид», он рвется в банк, чтобы получить там свою казну. Слишком поздно — банк уже кончил работу. Он отправляется вместе со своим послом открывать Америку и Бродвей. Юные фанатики судорожно трясутся под мелодии рок-н-рола. На огромном экране суперсинерамы мелькают кадры дуэли на револьверах. В ночном кабаке джаз играет так оглушительно, что король вынужден заказывать жестами икру и суп, мимически изображая осетра и черепаху…

На утро Шэдоу узнает о бегстве своего министра, похитившего государственную казну, и супруги, которая отправилась разводиться с ним в Париж. У короля осталась одна надежда — продажа (гипотетическая) его атомных планов. Он слышит, как в смежной с его номером ванной комнате поет какая-то женщина. Он ссорится со своим верным послом, кому смотреть в замочную скважину на купальщицу; услышав ее крик «Помогите!», Шэдоу выламывает дверь, и, стыдливо прикрыв лицо салфеткой, сваливается в ванну.

Прелестная купальщица (Доун Адаме) жалуется, что вывихнула ногу. У короля появляется прекрасный повод погладить ее ножки. Вернувшись в свою ванную комнату, охваченный вспыхнувшим чувством, король бросается одетый в ванну, полную воды, снабженную (последнее достижение комфорта) телевизионным экраном с «дворником», стирающим брызги и мыльную пену с запотевшего стекла…

Покоренный прекрасной дамой (которая работает на телевидении), король принимает приглашение на вечер в салон миссис Кромвел. Двадцать гостей, принадлежащих к высшему обществу Нью-Йорка, присутствуют на изысканном обеде. Монарха уговаривают прочесть монолог Гамлета. До и после чтения прекрасная дама рекламирует средство от потливости и зубную пасту. Оказывается, без ведома короля его «номер» при помощи замаскированной телекамеры был показан на двадцати миллионах телевизионных экранов, в том числе на экране посла, который решил, что Шэдоу сошел с ума.

Чтобы извиниться за эту тайную передачу, прелестная дама вручает королю в конверте чек на двадцать тысяч долларов. Он рвет конверт, не зная о его содержимом. Но потом склеивает чек, когда ему приносят счет за пребывание в отеле.

Продолжая роль самодержавного повелителя, оп посещает «прогрессивную» школу, где ученикам предоставлена полная свобода в выборе специальности. Среди мальчиков есть художники, скульпторы, кондитеры. Один из них (Майкл Чаплин) изучает произведения Карла Маркса, Мальчуган разглагольствует, как заправский оратор на митинге, он не дает королю рта раскрыть, а тем временем другие школьники превратили каракулевую шапку Шэдоу в кремовый торт.

Счет в отеле принимает угрожающие размеры, и король соглашается на предложение прекрасной дамы выступить за пятьдесят тысяч долларов с рекламой «королевского виски». Во время репетиции он восхваляет бархатистую мягкость крепкого напитка, не испробовав сам его вкуса. Затем переходит «к делу». После первого же глотка король с отвращением отплевывается, вытаращив глаза и хватаясь рукой за обожженное горло. Агент по рекламе выключает передачу. Но тридцать миллионов телезрителей в восторге. Все стены домов в Соединенных Штатах заклеены афишами с изображением короля Шэдоу, поперхнувшегося «королевским виски».

Прекрасная дама для рекламных целей фотографирует в своей студии короля, который под воздействием ее чар внезапно становится более чем предприимчивым. Уступив его домогательствам, она заставляет его подписать контракт в сто тысяч долларов на рекламирование омолаживающих гормонов. Но прежде чем выступить по телевидению, король должен подвергнуться косметической операции. Хирург натягивает ему кожу на лице, закрепляет ее за ушами и придает совершенно новую форму его носу.

Новое лицо короля повергает в изумление посла и прекрасную даму. Ужаснее всего то, что кожа теперь чересчур туго натянута и королю нельзя смеяться, не то лопнут хирургические швы. Подруга ведет его в ночное кабаре. Гвоздь программы — драка между рабочим, наклеивающим обои, и хорошо одетым джентльменом, которые сражаются ведрами с клеем. Зрители помирают от хохота. Только король сидит с каменным лицом. Наконец он не выдерживает. Швы лопаются. Самопроизвольная операция возвращает ему его прежнее лицо.

Однажды холодным снежным вечером король встречает у подъезда отеля мальчугана, который тировал — ему Карла Маркса. Он ведет его к себе и расспрашивает. Отец и мать мальчика были вызваны в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности и осуждены на два года тюрьмы за оскорбление Конгресса. Король утешает, моет, кормит и согревает мальчугана, которого по недоразумению принимают за его племянника. «Принц Руперт» случайно остается один с руководителями атомной комиссии. Его пламенные «коммунистические» речи вызывают негодование трех правительственных чиновников. Королю приходится отправить мальчика обратно в школу.

Скандальная новость передается по телевидению: «Король Шэдоу покровительствует юному агенту «красных». Обвинение приводит в ужас монарха и его посла. За ними следят. Они пытаются бежать. В суматохе сборов, думая, что он дает автограф, король подписывается под вызовом в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности.

Задержавшись у своего адвоката (Гарри Грин), король опаздывает в суд. В лифте от волнения он засовывает палец в наконечник пожарного брандспойта и никак не может освободиться.

Задыхаясь, король появляется перед Комиссией и поднимает для присяги руку, на которой по-прежнему болтается пожарный шланг. В коридоре дежурные пожарные замечают на полу кишку, они подключают ее к водопроводному крану, и вот бедняга король, сам того не желая, обдает струей воды журналистов, публику и своего адвоката.

Короля признают «дружественным свидетелем», непричастным к делу. Все же он предпочитает покинуть Соединенные Штаты и даже прекрасную даму, ибо вновь обрел сердце королевы. По дороге на аэродром король заезжает в «прогрессивную» школу проститься с Рупертом. Добиваясь освобождения своих родителей, юный Руперт согласился содействовать Комиссии. Он «назвал» агентам ФБР друзей отца и матери — коммунистов. «Вы настоящий американец, замечательный патриот», — говорит ему директор школы. Мальчик, подавленный стыдом и отчаянием, рыдает, закрыв лицо руками.

Шэдоу со своим верным послом отлетают в Европу.

Когда Чарльз Чаплин приземлился на Лондонском аэродроме, он ответил журналисту, спросившему, не является ли его фильм «обращением к массам»: «У меня не было таких притязаний. К тому же я не очень верю в «обращения». Цель кино — вызывать смех. Мой фильм ничуть не серьезен. Это комический фильм, но тем не менее с серьезным содержанием, которое, надеюсь, будет близко людям XX века».