Часть массовых убийств раненых немецких солдат, совершенных большей частью в полевых госпиталях, может быть, впрочем, отнесена и на счет регулярных войск, утративших воинскую дисциплину. Эти зверства были одной из причин того, что многие немецкие солдаты были решительно настроены, даже в последний год войны, не сдаваться в самой безнадежной ситуации и продолжали сражаться до последнего патрона, чтобы избежать плена.
Разумеется, в то время не было недостатка в суждениях о том, что специфика партизанской войны подтверждает тезис о коварстве славяно-азиатских масс и воздействии их еврейско-большевистской идеологии. Те, кто этим сильнее всего возмущались, как раз и составляли наиболее злостную часть карательных отрядов. Старые офицеры пытаются смягчить варварский характер оккупационного режима, поддерживая в своем окружении честь рыцарства, порядочность и дисциплину. Они придерживаются взгляда, что во всеобщей народной войне именно военное ремесло попадает в плохие руки. Они, скорее всего, не стали бы все так упрощать, если бы задумались над тем, что в 1813 году добровольческий корпус Лютцева был привлечен к ведению, дословно, «бандитской войны» в тылу французов. А прусский родоначальник реформы сухопутных войск Герхард фон Шарнхорст был как раз тем, кто подготовил инструкции для действий этого добровольческого корпуса. Частично она была отражена позднее в советских правилах ведения партизанской войны. Кроме того, те, кто возмущались партизанскими действиями, не читали своего соотечественника — Гнайзенау.
Август граф Найдхардт фон Гнайзенау, один из легендарных прусских создателей военной реформы, впервые явился на свет истории, когда в 1807 году вместе с Йоахимом Нетгельбеком сражался против французских оккупантов при обороне крепости Кольберг. В 1813 году он доказал наличие полководческого таланта в Битве народов под Лейпцигом, а в 1815-м отличился, будучи начальником Генерального штаба Блюхера под Ватерлоо. Пищу для размышлений может дать его докладная записка под названием «План по подготовке народного восстания», которую Гнайзенау представил своему королю Фридриху Вильгельму III.
Гнайзенау исследует, что может быть предпринято в случае угрозы вторжения в Пруссию, и может предложить только то, что мы сегодня обозначаем термином «партизанская война». Он называет своих партизан вспомогательными войсками, характеризует их как своего рода народное ополчение, а борьбу против оккупационной власти считает народным восстанием. Его он и хочет организовать. Гнайзенау описывает, как подбираются командиры и подготавливаются к участию в восстании, при этом, из соображений конспирации, ничего не ведая друг о друге. Он тщательно перечисляет аргументы, исходя из которых, можно одержать победу над противником, предлагает лиц для вербовки и описывает, по какому организационному принципу должны строиться отряды. Благодаря ему мы узнаем то, что через 130 лет станет основой организационной структуры советских партизан.
Король педантичен. Он ставит вопрос на полях: почему Гнайзенау планирует состав роты в 80 человек? Ответ Гнайзенау: «Для таких сырых, новообразованных войсковых единиц хорошо, что они малочисленны, так как в них все люди на виду, и это также облегчает выполнение приказов». Правда, Гнайзенау намерен одеть в военную форму такое народное ополчение, но сам способ ведения ими боевых действий хочет сделать преимущественно скрытным. Он говорит: «Ополчение обороняет свой и соседний районы от набегов карательных отрядов французов. Оно препятствует вывозу врагом из страны продовольствия, денег, домашнего скота и т. д. Ни одно из вражеских предписаний на вывоз не должно выполняться. Тот из государственных служащих, кто выполнит подобное распоряжение врага, подлежит смертной казни. Никто не имеет права делать поставки противнику до тех пор, пока вражеский солдат не окажется у его дверей. Лишь в этом случае он может уступить насилию». Гнайзенау дальше развивает свою мысль: «Если же враг установит постоянную охрану или введет на продолжительное время свои карательные отряды в главные населенные пункты данного района, то ополченцы объявляют сбор, чтобы атаковать и уничтожить врага. В том случае, если враг окажется слишком сильным, следует уходить в близлежащие леса, чтобы оттуда нападать на места расположения оккупантов. Если же отряду угрожает опасность быть уничтоженным, то он рассеивается, прячет свое оружие, обмундирование (шапки, шарфы) и появляется уже в обличии обычных гражданских жителей своей страны». Это выглядит как пособие, на основе которого был подготовлен советский справочник по ведению партизанских действий.
«Легионы (отряды. — Ю. Л.), — говорится далее у Гнайзенау, — отправляются в леса, горы, болотистую местность и т. д., и оттуда засылают своих разведчиков. Когда противник захватывает район, то, как правило, днем ополченцы отсиживаются в удаленных безопасных местах, а ночью… совершают марш к пункту сбора, чтобы оттуда напасть на врага… или обеспечить себя провиантом. Из разных отдаленных мест своего размещения несколько легионов собираются вместе, чтобы напасть на врага, когда тот совершает переход или находится на постое».
Фридриха Вильгельма III, однако, трудно убедить. Он полагает, что ополчение разбежится из-за нехватки продовольствия, недостаточной выносливости, отсутствия военного опыта. Поэтому противнику достаточно будет нескольких выстрелов из ружей и пушек, чтобы разогнать его. Гнайзенау в ответ: «Только на войне можно научиться военному делу. И поскольку она нам навязана, то нужно использовать любые средства, чтобы создать врагу невыносимые условия».
Гнайзенау просит короля задуматься над тем, что противнику придется в этом случае самому все доставать на оккупированной территории. Он должен будет защищать собранное и быть готовым к тому, что в любую минуту может его лишиться. Поэтому он постоянно будет настороже, и это его должно изматывать, так как он вынужден пребывать в постоянном напряжении.
Король приводит все новые доводы в пользу своих сомнений, но Гнайзенау разбивает их один за другим. Он выдвигает новые аргументы. В том случае, когда ополченцы действуют вблизи противника, то они, «во-первых, двигаются только ночью, избегая мостов и больших трасс и предпочитая полевые дороги и пешеходные тропы. Во-вторых, днем они скрываются в лесах, каменоломнях или заброшенных домах. В-третьих, в одном и том же месте они не должны задерживаться дольше суток, то есть им следует находиться в постоянном движении, сохраняя в тайне направление следующего ночного маршрута». Местному проводнику, который ведет отряд, запрещено под страхом смерти выдавать численность ополченцев и маршрут их движения.
Гнайзенау полагает, что командиры подпольных ополченских отрядов должны поддерживать контакты с благожелательно настроенными местными жителями, бургомистрами, священниками различных конфессий, не информируя их при этом о своей численности и местах размещения. Для церковных проповедей он заготовил целый ряд цитат, которые должны поднимать повстанческий дух прихожан.
Гнайзенау все более четко определяет тактику боевых действий. Он предлагает создание отрядов, которые располагаются на удалении суточного перехода от больших дорог или речных переправ и постоянно находятся в движении. «Эти отряды выставляют наблюдателей из числа местных крестьян, контролирующих дороги и переправы. Когда обоз противника, карательный отряд или его курьеры приближаются к этим местам, ополченцы нападают и уничтожают их. Каждый отряд выставляет нескольких наблюдателей. Те, однако, никогда не знают места расположения отряда. Они передают сведения на второй пункт наблюдения, где находится конный ополченец, переодетый в военную форму противника. Наблюдатели располагаются на постоялых дворах у сельских дорог или вблизи небольших городов. Они пасут лошадей или занимаются еще чем-либо подобным. При них всегда либо конь, либо повозка с лошадьми, чтобы они могли быстро и незаметно передавать дальше свои сведения».