— Ребята, ну, сами смотрите: я ведь тоже работал на них, но мне ведь вы доверяете, так? Ну, может, она и работает на ПОРОК, но это ещё ничего не значит. Может, у неё не было выбора. А может, выбор был, но она изменилась. Люди ведь меняются... Ну, я не знаю...

Минхо прищурился, словно у него мелькнула какая-то важная мысль, но вслух ничего не сказал. Угрюмый Ньют уселся на пол, сложил руки на груди и надулся, как маленький.

Томасу уже осточертело сушить себе мозги всеми этими загадками. Он лишь встряхнул головой и направился к маленькому холодильнику — желудок урчал и качал права. Юноша нашёл упаковку сырных палочек и гроздь винограда, разделил поровну на всех, после чего в мгновение ока проглотил свою порцию и закончил трапезу целой бутылкой сока. Остальные двое тоже быстро расправились с едой. За всё время никто не проронил ни слова.

Вскоре появилась женщина — она принесла ужин: свиные отбивные с картошкой. Парни уплели и это роскошное угощение.

Томас глянул на часы: был ранний вечер, и он даже помыслить не мог, чтобы лечь спать. Опустившись на стул, он принялся раздумывать, что же им делать. Он таки чувствовал лёгкую досаду на себя самого — словно это действительно была его вина, что они не предприняли попытки сбежать. В голову, однако, ничего путного не приходило.

Наконец, Минхо нарушил тишину.

— Может, махнуть на всё рукой и сделать, как хотят эти образины? И начнётся у нас не жизнь, а малина...

Томас знал, что Минхо только треплет языком.

— Ага. Почему бы тебе ещё не завести здесь себе симпатичную подружку из персонала? Женишься, остепенишься, детишек заведёшь. Когда мир катится ко всем чертям — самое время заняться устройством личной жизни.

Минхо с лёту подхватил:

— ПОРОК изобретёт своё лекарство, и мы все станем жить-поживать и добра наживать.

— Не смешно, — угрюмо отрезал Ньют. — Даже если они найдут средство против Вспышки... Вы же видели, как там, в Топке, дела. Пройдёт чертовски долгое время, прежде чем мир устаканится. Даже если это и произойдёт когда-нибудь, мы с вами этого не увидим.

Томас вдруг поймал себя на том, что сидит, уставившись глазами в пятно на полу.

— После всего того, что они с нами сотворили, я ничему не верю.

У него никак не шла из головы страшная новость насчёт Ньюта. Его друг, бескорыстный, заботливый, готовый поделиться последним... Ему вынесли смертный приговор и теперь цинично наблюдают, как он с этим справляется.

— Этот Янсон строит из себя такого умника, — продолжал Томас. — Думает, что он всё учёл, всё разложил по полочкам. Считает, что все его злодеяния — ради великой цели. Мол, а что — либо дать бедному человечеству сыграть в ящик, либо поиздеваться над некоторыми, ну, пусть поумирают жуткими способами, а в результате я спасу человечество. Да даже те счастливцы, у которых иммунитет, — какие у них шансы выжить в мире, где девяносто девять целых и девять десятых процента населения — умалишённые монстры, вообще даже на людей непохожие?

— Ты к чему клонишь? — буркнул Минхо.

— К тому, что до того, как они стёрли мне память, я на это дело покупался, верил всякой чуши. Больше не верю.

Теперь Томаса ужасала мысль о том, что воспоминания могут вернуться и заставить его изменить точку зрения.

— Тогда давай не выбрасывать на помойку наш следующий шанс, Томми! — сказал Ньют.

— Завтра, — добавил Минхо. — Как угодно. Найдём способ, чтоб мне провалиться!

Томас пристально посмотрел на обоих.

— О-кей. Найдём способ.

Ньют зевнул, заразив зевотой и других.

— Тогда лучше кончаем базар и ложимся спать.

Глава 9

Томас пялился в темноту целый час, никак не мог уснуть. А когда это, наконец, удалось, к нему пришёл сон — смесь бессвязных образов и воспоминаний.

Они сидят за столом — Томас и какая-то женщина. Она смотрит ему прямо в глаза и улыбается. Подносит ко рту чашку, от которой поднимается пар, и делает маленький осторожный глоток. Опять улыбается. Потом говорит:

— Кушай-ка свои мюсли, дорогой. Ну вот, умница, хороший мальчик...

Это его мама! Её доброе лицо. Любовь светится в каждой её черте, в каждой морщинке, когда она улыбается ему. Она не отрывает от сына тёплых глаз, наблюдая, как он съедает всё до последней крупинки; потом ласково треплет Томаса по волосам, забирает пустую тарелку и ставит её в мойку.

А теперь он на мягком ворсистом полу, строит из серебристых кубиков грозный замок, а кубики при этом, кажется, будто сплавляются между собой. Мама сидит на стуле в углу и плачет. Томас знает, почему она плачет. У его отца Вспышка, и признаки её уже налицо. Нет сомнений — мама тоже заразилась, а если ещё нет, то это произойдёт скоро и неизбежно. Томас, которому снится этот сон, знает, что пройдёт совсем немного времени, и доктора обнаружат, что он тоже носит в себе вирус, но тот не оказывает на него никакого воздействия. К тому времени уже будут разработаны тесты для выявления подобных случаев.

Вот следующая картина: он едет на велосипеде. День стоит жаркий, асфальт дышит зноем. По сторонам улицы, там, где когда-то зеленели пышные газоны, теперь торчат серые сорняки. Томас весь мокр от пота, но на лице — улыбка. Мама шагает рядом и смотрит на него — любуется, упиваясь каждым мгновением. Они направляются к ближайшему пруду. Вода в нём застойная, и от неё дурно пахнет. Мама собирает для Томаса камешки — пусть побросает их в тёмные, зловещие глубины. Поначалу он просто швыряет их — чем дальше, тем лучше, но потом пытается заставить их скакать по воде, как ему папа в прошлом году показывал. Не получается. Усталые, изнурённые зноем, они с мамой возвращаются домой.

А сон продолжается, и его следующие эпизоды — нет, воспоминания — окрашены в мрачные тона.

Томас дома. На диване сидит какой-то человек в тёмном официальном костюме, с замкнутым и строгим лицом, в руке — какие-то бумаги. Томас стоит рядом с мамой и держится за её руку. Уже образован ПОРОК — всемирная межправительственная организация; разумеется, речь идёт о правительствах тех стран, которые выжили после страшной катастрофы, случившейся задолго до рождения Томаса — колоссальных вспышек на Солнце. Цель ПОРОКа — изучение того, что теперь известно под названием «убойная зона» — места, где Вспышка производит своё разрушительное воздействие. Это место — человеческий мозг.

Посетитель объявляет, что у Томаса иммунитет. Иммунитет есть и у других — менее чем у одного процента населения, и большинство из иммунов — люди моложе двадцати. Мир настроен к ним враждебно. Их ненавидят за то, что они не восприимчивы к ужасному вирусу, презрительно называют мунатиками, творят с ними такое, что и рассказывать страшно. ПОРОК предлагает Томасу защиту, а Томас в ответ поможет им найти способ лечения Вспышки. Он умён и сообразителен — фактически, лучший из всех, кого они протестировали. У мамы нет другого выбора, кроме как отпустить его. Ей, безусловно, не хочется, чтобы её сынок стал свидетелем того, как она медленно сходит с ума.

Немного позже она говорит Томасу, что очень любит его и рада, что ему не придётся пройти через то, что постигло его отца: болезнь стёрла его личность, превратила его в нечеловека.

Картина померкла, и Томас проспал оставшуюся часть ночи без сновидений.

Ранним-ранним утром их разбудил шум в коридоре. Томас не успел даже на локте приподняться, а дверь уже распахнулась, и в комнату ворвались вчерашние пятеро охранников с гранатомётами наперевес. Вслед за ними в камеру ступил Янсон.

— Проснись и пой! — возвестил Крысюк. — Посовещавшись, мы решили вернуть вам всем память! Хотите вы этого или не хотите.

Глава 10

Томас ещё не совсем проснулся; сновидения, вернее, воспоминания детства, туманили его мозг. Он даже не сразу понял, что этот тип там вякает.

— Чёрта с два! Пошёл ты к грёбаной матери! — рявкнул Ньют — он уже вскочил с постели, вжал кулаки в бока и уставился горящими глазами на непрошенного гостя.