Хэйзел не думала, что Искатель Смерти способен так страдать. Он всегда казался ей прирожденным воином и аристократом. Сейчас она увидела другую сторону его натуры и не могла понять, понравилось ей это или нет. Для мужчины проявить слабость означало обречь себя на поражение в смертельной схватке.

Наконец она все-таки положила руку ему на плечо, готовая в любую секунду убрать ее, но он, похоже, даже не понял, что это ее рука. Хэйзел чувствовала, как дрожит плечо под ее ладонью, и знала, что в Искателе кипит гнев и одновременно страдание. Потом она оглянулась на хэйденмена, но в его золотистых глазах было безмятежное спокойствие, и Хэйзел снова посмотрела на Оуэна. Тот неожиданно поднялся на ноги, однако не спускал глаз с жалкого маленького тельца.

– Это несправедливо, – наконец проговорил он. – Никто не должен так жить и так умирать.

– Так происходит повсюду, – сказала Хэйзел. – Не только на Туманном Мире. Ты был богат, знатен, но что ты знал о жизни низов?

– Я должен был знать это. Ведь я историк, я читал старинные хроники. Я знал, что подобное происходит на свете. Я просто никогда не думал, что увижу…

– История такова, какой ее хочет увидеть Империя, – скрежещущим голосом произнес Тобиас Мун. – Именно во дворце решают, что следует писать в хрониках. Но даже самый яркий цветок тянет свои соки из грязи.

– Нет, – резко возразил Оуэн, – все равно этого не должно быть. Я не могу смириться с этим. Я – Искатель Смерти и не потерплю, чтобы так было вечно.

– И что же ты собираешься делать? – поинтересовалась Хэйзел. – Сокрушить Империю?

Оуэн посмотрел на нее серьезным взглядом:

– Не знаю. Может быть. Если это потребуется. – Тут он отвернулся и, не глядя больше на мертвого ребенка, направился туда, где стоял хэйденмен.

– Я слышал, что во всей Империи осталось не больше десятка хэйденменов, – подойдя к Муну, сказал Оуэн. – Что бы я мог сделать для вас? Императрица приказала всех вас казнить как представляющих угрозу для Империи и всей человеческой цивилизации. И я не могу слишком упрекать ее за это, ведь вы убили миллионы людей во время своего восстания. Если бы вы победили…

– Мы бы убили на несколько миллионов больше, – закончил его мысль Мун. В его нечеловеческом скрипучем голосе трудно было уловить какие-то эмоции, однако Оуэну показалось, что в этих словах прозвучало не только пренебрежение к жертвам, но и горечь. – Мы сражались за свою свободу. За право на существование. Первую битву мы проиграли, но война еще не закончена. Я не единственный представитель нашего племени. На всеми забытой планете Хэйден, затерянной в космосе, осталась целая армия хэйденменов, спящих в Великой Гробнице и готовых проснуться по первому зову. Из нашего поражения мы извлекли тяжелый урок: мы не можем победить Империю только собственными силами. Нам нужны союзники. Такие союзники, как ты, Искатель. Если ты хочешь продолжать борьбу, то разбуди хэйденменов и веди их против императрицы Лайонстон. Ты – глава клана Искателей Смерти, за тобой пойдут как ни за кем другим. Имя Искателей всегда было связано со справедливостью и триумфальными победами в битвах. Я могу сказать от имени всех хэйденменов. Мы все будем сражаться в твоих рядах, чтобы завоевать свободу.

– Постой, постой! – прервал его Оуэн, решительно поднимая руку. – Ты слишком быстро записал меня в свои союзники. Я не собираюсь возглавлять восстание. Я историк, а не полководец.

– С другой стороны, – рассудительно сказала подошедшая к ним Хэйзел, – он прав: мы не можем вечно спасаться бегством. Рано или поздно нас выследят и прикончат. Мы привлекаем все больше внимания. Даже на Туманном Мире для нас стало небезопасно.

– Но ты забываешь об одном, – возразил Оуэн. – Восстав против Империи, я подниму руку на все, чему присягал мой клан.

– Ты пойдешь не против Империи, а против императрицы, – поправила его Хэйзел.

– Да, я давно уже различаю эти понятия, – подтвердил Оуэн.

– Я знаю. Я уже слышала, – Хэйзел торопилась высказать ему свою мысль. – Но хотя бы подумай над моим предложением. Ты же сам сказал, что хотел бы положить конец таким вещам, как смерть этой девочки.

– Мне надо хорошенько все обдумать, – покачал головой Искатель. – Вы требуете от меня слишком многого.

– Время не на нашей стороне, – вмешался Мун. – Решение надо принимать как можно быстрее, или за тебя сделают выбор другие.

Оуэн почти со злобой взглянул на хэйденмена.

– Что ты хочешь от меня, Тобиас Мун?

– Сейчас? Транспорт! У тебя есть звездолет, которого нет у меня. Я хочу, чтобы ты отправился со мной на планету Хэйден, к тем, кто ждет нас в Гробнице.

Такого прямого ответа Оуэн не ожидал. Расположение планеты Хэйден было одной из самых волнующих тайн Империи. После восстания хэйденменов ее координаты были безвозвратно утрачены: это был последний отчаянный шаг потерпевших поражение киборгов. Несмотря на все усилия Империи, планета Хэйден уже целых два столетия оставалась вне досягаемости звездных крейсеров. Это казалось невозможным, но тем не менее было реальностью. Киборги или работавшие на них люди смогли удалить всю необходимую информацию о загадочной планете из имперской компьютерной сети. Как историк, Оуэн с трудом верил в это, но, потратив многие месяцы на бесплодный анализ слухов и противоречивых сведений, был вынужден признать свое поражение. Хэйден был потерян для Империи, и доступа к нему не было. Из области истории он перешел в сферу легенд, став сказочным кошмаром, которым пугали непослушных детей:

«Веди себя хорошо, или отдам тебя хэйденмену».

Оуэн задумчиво посмотрел на Тобиаса Муна:

– А у тебя есть координаты Хэйдена?

– К сожалению, нет. Иначе бы я не ошибался здесь, в Мистпорте. Но, попав в космос, я смог бы определить их, и я точно определю. А до этого я готов быть просто бойцом твоего маленького отряда. Раздобудь для меня несколько свежих энергетических кристаллов и хорошего киберхирурга, который имплантирует их, и я стану незаменимым союзником. А если мы наконец доберемся до Хэйдена, я помогу тебе в переговорах с моими собратьями. Разве тебя не устраивает такой план?

– Пока не знаю, – вздохнул Оуэн. – Я теперь ничего не принимаю на веру. Даже если предположить, что мы найдем Хэйден, как я буду выглядеть, вступив в союз с врагами человеческой цивилизации? С палачами Брамина-2, мясниками Мадрагуды? Я могу войти в историю как один из величайших предателей всех времен и народов.

– У тебя нет выбора, – спокойно возразил Мун. – Без нас ты обречен на поражение.

– Ну хорошо, – согласился Оуэн. – Пока я не передумал, ты становишься бойцом нашей группы. Теперь самое время уходить отсюда. Я удивляюсь, что нас до сих пор не взял на мушку какой-нибудь охотник за скальпами.

– На это есть свои причины, – сказала Хэйзел. – Стоит ли гоняться за людьми, которые запросто расправились с вампиром и порешили целую ораву его «кровяных курьеров».

– Верно подмечено, – согласился Оуэн. – Но все равно нам надо двигаться. От долгого пребывания в одном месте я начинаю нервничать.

– Мне кажется, тебе надо показаться врачу, – сказала Хэйзел. – До того как в драку вмешался хэйденмен, тебе порядком досталось.

– Я действительно не в лучшей форме, – признал Оуэн, – но я быстро восстановлюсь. В этом мне поможет все тот же «спурт». Любая не смертельная рана затянется сама собой. Какое-то время мне надо будет соблюдать осторожность, но ведь я вполне могу положиться на тебя и Муна, правда?

Хэйзел подумала, что разговор на эту тему становится бессмысленным, и решила сменить тему:

– Так, ну и куда мы направляемся?

– В оздоровительный центр «Олимпус», на побережье, пропади он пропадом. Если мне суждено возглавить армию повстанцев, то я не обойдусь без Джека Рэндома. А твою охотницу за скальпами поищем после, если она, конечно, не сидит у нас на хвосте и не мечтает о мешке с деньгами в награду за наши головы.

– Этого тоже нельзя исключать, – согласилась Хэйзел. – Дружба дружбой, а денежки врозь. Ну хорошо, идите за мной. Я поведу вас темными дворами и закоулками, подальше от любопытных взглядов. А то я начинаю чувствовать, что у меня между лопатками нарисована мишень.