— Вы в этом уверены? — неожиданно резко спросил Ангелли.

— Если мои предположения верны, то я не вижу причин, почему это могло бы быть иначе. Так что я уверен.

— Не будет громкого взрыва?

— Его не будет слышно в гостиных дворца, не говоря уже о площади перед дворцом.

— Как можно добиться того, чтобы взрыв был слышен не только во дворце?

— Принесите еще толу и дайте мне посмотреть на стены, тогда я вам скажу. Скажите, правильно ли я понял, что вы хотите произвести взрыв в запертом подвале, ключи от которого вы изъяли. Но могут же быть дубликаты?

— Они у нас.

— И взрыв должен произойти, когда вас во дворце не будет? — Ангелли кивнул. — Тогда почему для такой простенькой работы вам понадобился именно я? Вы меня обижаете. Брать деньги за подобную работу просто стыдно. Да любой подросток, который чуть-чуть понимает в физике или в химии, сможет это сделать. Все, что вам нужно, это аккумулятор, старый будильник, обычный гибкий провод, детонатор из гремучей ртути и запал. Это все. Или даже проще — нужен кусок медленно горящего бикфордова шнура. Эксперт по взрывам, то есть я, вам совершенно ни к чему. В сущности, вы пригласили квалифицированного специалиста заниматься пустяками. Это задевает мою профессиональную гордость.

— Мы полагаем, что нам нужен именно профессионал. Взрыв должен быть произведен по радио.

— С этим справится подросток, второй год занимающийся физикой или химией. Разве вы сами не можете это сделать?

— У нас есть серьезные основания поручить это дело эксперту. И это вас не касается.

— У вас есть технические данные устройства для управления взрывом по радио?

— Профессионалу нужна книжка с инструкциями?

— Только любитель может задать профессионалу подобный вопрос. Конечно, мне нужна книжка с инструкциями. Но не инструкции мне в ней нужны. Эти системы не сложны, если вы знаете, как они работают. Проблема в том, что таких систем очень много. Мне нужны не инструкции, а технические данные. Нужно знать, на какое напряжение рассчитано устройство, на какой ток, длину волны, диапазон частот, тип детонатора, принцип механизма переключения, тип защиты и кое-что еще. У вас это есть? Я имею в виду данные?

— Они у нас будут. Сегодня вечером мы принесем их с собой.

— Нет, так не пойдет. Не хочу вас обидеть, мистер Ангелли, но только любитель мог предположить, что я стану разбираться в устройстве на месте. Я должен как следует изучить эти данные до того, как отправлюсь на место. Они мне нужны, по крайней мере, за час до операции.

— Иначе вы не беретесь за дело?

— Я не хочу обижать вас угрозами или шантажом. Я полагаю, что разумный человек понимает разумные требования?

— Конечно. Мы пришлем вам данные сегодня, скажем, в шесть тридцать вечера.

— Чудесно. — Ван Эффен немного помолчал. — Ну-ну! Значит, навели справки?

— Это было нетрудно. Теперь перейдем к деликатному вопросу о вознаграждении, хотя я и обещал, что оно будет щедрым.

— Вы ведь упоминали возможность постоянной работы?

— Да.

— В таком случае будем считать эту работу проверкой, демонстрацией моих возможностей — эффективности, надежности, профессионализма. Если результат вас устроит, тогда и обсудим оплату будущей работы.

— Очень справедливо и благородно. Я чувствую себя неловко, задавая сам следующий деликатный вопрос.

— Мне бы очень не хотелось вас смущать. Позвольте мне самому его изложить.

— Очень великодушно с вашей стороны.

— Это в моем характере. Вы доверили мне важный секрет и ценную информацию, за которую полиция могла бы хорошо заплатить.

Ангелли слегка нахмурился, потом улыбнулся, и ван Эффен понял, что правильно угадал.

— Я не собираюсь передавать вашу информацию в полицию. Причины? Во-первых, я не двурушник. Во-вторых, я не люблю полицию, она не любит меня, и я стараюсь держаться от нее подальше. В-третьих, причина чисто финансовая: я считаю, что, работая с вами постоянно, я за несколько операций заработаю гораздо больше, чем смогу получить, выдав вас властям. В-четвертых, я не хочу до конца моих дней скрываться от возмездия за предательство. Пятая причина самая существенная. Мне кажется, что у вас во дворце есть информаторы, которые тут же уведомят вас о присутствии полиции. А поскольку единственным человеком, который мог вас предать, являюсь я, то вы могли бы счесть более удобным для себя выдать меня полиции, чтобы они со мной разобрались за мои прегрешения в Польше и в Соединенных Штатах. Лично я предпочел бы Соединенные Штаты — там, по крайней мере, можно было бы рассчитывать на подобие справедливого суда. .Конечно, там меня знают не под именем Данилова, но у американцев есть достаточно подробное описание моей персоны, так что им будет нетрудно меня вычислить — не так уж много людей, скрывающихся от полиции, имеют шрам на лице и поврежденную левую руку. Теперь вы понимаете, мистер Ангелли, почему я так старательно избегаю общения с блюстителями закона?

— Должен сказать, что у вас мало общего с законом. Благодарю вас, мистер Данилов, за то, что вы помогли мне прояснить ситуацию. Именно это я и хотел узнать. Я совершенно уверен, что вы будете ценным членом нашей команды.

— Вы считаете, что мне можно доверять?

— Несомненно.

— Тогда это двойная честь для меня. Ангелли вопросительно поднял брови.

— Сегодня мне не пришлось вынимать магазины из моих пистолетов.

Ангелли улыбнулся, встал, пожал руку ван Эффену и удалился вместе со своими спутниками. Ван Эффен прошел в кабинет менеджера, перемотал пленку и прослушал запись. Он был доволен. Поблагодарив Генри, лейтенант взял с собой кассету и ушел.

Как и прежде, Ван Эффен припарковал машину позади отеля, а вошел в парадную дверь. Рядом со столом дежурного сидел, якобы погруженный в газету, коротышка с невзрачной внешностью. Ван Эффен обратился к дежурному и попросил меню. Он сделал вид, что не замечает погруженного в газету незнакомца.

Лейтенант отметил в меню несколько пунктов.

— Мне вот это, это и это. И бутылку бургундского. В мою комнату в двенадцать тридцать. После этого прошу не беспокоить. Пожалуйста, никаких телефонных звонков. Я был бы признателен, если бы вы разбудили меня в четыре часа.

Ван Эффен поднялся на лифте на второй этаж, потом спустился по лестнице и осторожно выглянул из-за угла. Коротышка исчез. Лейтенант подошел к менеджеру.

— Вы, кажется, потеряли ценного клиента, Чарльз!

— Едва ли его можно считать ценным, лейтенант. Он заказывает по крошечной порции джина раз в час. После вчерашнего вечера он приходил уже трижды. Все ясно, не правда ли?

— Ему так не кажется. Вы не отмените мой обед? Чарльз улыбнулся.

— Уже отменил.

Спустя несколько минут, смыв грим и переодевшись, ван Эффен покинул «Трианон».

— Ну? — спросил ван Эффен. — Вы очень беспокоились обо мне?

— Ну конечно, нет, — ответила Жюли, — ты же сказал, что нам не о чем беспокоиться.

— Лгунья! И ты тоже.

— Я? — удивилась Аннемари. — Я вообще ни слова ни сказала.

— Но собиралась. Твои опасения вполне понятны. Большую порцию джина, пожалуйста. Я, можно сказать, побывал в когтях у смерти.

— Так расскажи нам о храбром Данииле в логове льва.

— Минутку! Сначала я должен позвонить полковнику. Он, вероятно, места себе не находит, волнуется за своего верного лейтенанта.

— Сейчас двенадцать тридцать. Насколько я знаю полковника, у него в это время только одна забота — какой аперитив выбрать перед обедом.

— Ты несправедлива к нему. А заодно и к(о мне. Он взял у сестры рюмку с джином. — Могу я воспользоваться твоей спальней?

— Конечно. Аннемари сказала:

— А я думала...

— Там телефон.

— A! Государственная тайна!

— Вовсе нет. Пойдемте со мной. И тогда мне не придется повторять дважды.Ван Эффен сел на кровать Жюли, достал из комода рядом с кроватью телефонный аппарат.

— Довольно странный аппарат.

— Это аппарат с защитой, в нем есть; специальный кодировщик. Любой, кто захочет подслушать, когда я говорю по этому аппарату, услышит только шум. У того, кому я звоню, такой же аппарат. Принимая сигналы, он их декодирует, снова превращая в нормальную речь. Такие аппараты широко используются секретными службами и шпионами высокого класса. Они очень популярны и у преступников. Этот телефон был предназначен для связи с моей квартирой, но я могу по нему позвонить и полковнику.