— Сиди эль-Барк! Мы поняли друг друга. Все будет сделано, как ты велишь!

Поклон Дика был так же церемонен.

— Уверен, что могу рассчитывать на тебя, Абд эль-Вахид. Да, вполне уверен. Не хотелось бы увидеть твою голову надетой на кол среди других голов людей Аит Бибаван!

При таких словах Абд эль-Вахид слегка позеленел, и это свидетельствовало о том, что он все-таки сильно уважает власти севера. Дик оставил его охать и переживать, зная, что здесь мятежа не будет, по крайней мере, пока с какой-нибудь стороны ветер не подует сильнее, и вернулся в Мекнес. Исмаил встретил его с мрачным видом.

— Ты слышал о моих подозрениях, йа Хасан эс-Саид?

Дик хорошо научился ходить по краю пропасти и сразу же увидел в глазах Исмаила прямую угрозу для себя, если он даст неверный ответ.

— Каковы же твои подозрения, йа Исмаил, сын сына Мохаммеда?

— Говори, Хасан! — ответил Исмаил почти злобно. — Говори! Расскажи, что ты узнал!

Дик пристально посмотрел на султана, зная, что от прихоти этого старика зависит не только его жизнь.

— Я не рад, что принес тебе такую новость, йа сидна. Но в числе мятежников я обнаружил твоего сына. Сиди Зайдан поднимет бунт на юге — фактически он уже сделал это — и заменит тебя здесь. Прости, что я вынужден огорчить тебя, но это он организовал убийство Идриса и перехватил дань Аит Бибаван.

Глаза Исмаила сверкнули.

— Опасные речи, Хасан!

— Знаю, мой повелитель! — твердо ответил Дик. — Но ты спросил, и я ответил.

— Продолжай! — зловещим тоном приказал Исмаил.

Дик проверил, не подслушивают ли их. Его слова предназначались только для ушей султана.

— Я узнал, йа Исмаил, что каид Идрис находился на пути сюда не только с ежегодной данью от Бибаван, но и известием, которое сиди Зайдан пропустить не мог. Его убили агенты твоего сына, и кади Бибаван, Абд эль-Вахид, тайком поддерживал его, хотя теперь клянется в полнейшей преданности. Он сидит в засаде, как кот на дорожке, готовый броситься туда, куда покатится камень!

— Ты можешь доказать это? — мрачно спросил Исмаил.

— Думаю, что могу, йа сидна. Отправь отряд, не очень большой, скажем, тысяч в пять, чтобы слегка осадить, но не возмутить Бибаван. Пусть они думают, что ты слаб и нерешителен. Потом, немного погодя, позволь мне и моим людям проникнуть через Амизмиз и Танаут, чтобы пробраться к ним с тылов, под видом подкрепления из Таруданта. Я клянусь, что откроется все, о чем я говорил. Какая мне корысть обманывать тебя?

— Продолжай! — снова потребовал Исмаил, и Дик сделал полный доклад.

Когда он закончил, султан задумчиво кивнул.

— Твои слова не особо удивляют меня, Хасан эс-Саид. Я знаю, что такое измена. Я уже кое-что слышал, и у меня есть основания полагать, что это правда. Но во мне больше жизни, чем думают некоторые. Отправляйся в поход и захвати Бибаван с тылов. В это время достаточно сильная армия будет осаждать их спереди. Таким образом, ты быстро узнаешь, ожидается ли помощь из Суса. Если это так, удерживай подходы и касбу Бибаван, пока я не подошлю войско, достаточно большое, чтобы покорить Сус. Тогда быстро направь ко мне надежного гонца, и я отправлю к тебе твоих домашних с надежной охраной и прислугой, чтобы ты мог утвердить свою власть в Сусе и удерживать его для меня. Ты станешь каидом Суса, халифом султана, и если тебе удастся схватить моего сына, пошли его ко мне в оковах. Я хочу из его собственных уст услышать рассказ о том, что он замышлял против меня, и поступить с ним соответственно!

Часть третья

НОЧНЫЕ ОБЕЩАНИЯ

Глава первая

АГАДИР

Касба Аит Бибаван выглядела маловнушительно по сравнению с силой, пришедшей против нее. Закончились весенние дожди. Ущелье и крутые склоны гор стали ярко-зелеными от молодой листвы олив, аргана и дуба, и золотыми от цветов акации. Хотя почти вся дорога была еще покрыта грязью, от нее уже поднимался густой запах Африки.

Дик расположил основную армию прямо перед касбой, вдоль дороги на Марракеш, послав вперед агентов-провокаторов, шепотом сообщавших о том, что сила его не так уж и велика, что его вполне может одолеть вождь, чьи симпатии принадлежат противоположному лагерю. Согласно его указаниям атакующие беспорядочно прыгали и метались, выказывая всяческое замешательство, словно всего лишь намеревались усилить гарнизон Таруданта, и сопротивление, оказанное им в таком глухом месте, совершенно их деморализовало. Пока защитники Бибаван потешались над беспорядком на фронте, Дик провел одно крыло за их спины, через восточный проход Амизмиз, а рыжий Майк Маллиган — эль-Ахмар с огненной бородой — двинулся через Танаут во главе другого. В тылу у веселящихся осажденных они захлопнули челюсти капкана — и мятежное племя пало.

После этого Дик с нетерпением начал ожидать подхода армии, обещанной Исмаилом, потому что с горсткой людей, находящейся под его командованием, не решился бы пробиваться ни через узкие скалистые проходы на верхних склонах, ни через лесные заросли на флангах у подножия гор, а тем более продвигаться в глубину враждебной территории навстречу сильно превосходящим войскам противника. Дни проходили и сложились в неделю. Неделя превратилась в две, потом в три, потом в четыре. Первоначальные надежды Дика уступили место нетерпению, нетерпение сменилось раздражением, раздражение переросло в бессильный гнев. Все надежды на внезапность померцали и угасли в течение первой недели, а к концу второй Дик, понял, что все его расчеты рухнули.

Прошло немногим больше четырех недель, прежде чем мощная армия протиснулась, наконец, через горный проход, и, даже разъяренный, Дик не мог не признать, что Исмаил умел держать слово; он прислал отлично вооруженную, полностью снаряженную, превосходной выучки армию почти в сто тысяч бойцов! Кроме того, другая армия, чуть поменьше, спускалась через Тагундафт, чтобы соединиться с ними перед Тарудантом.

Вместе с армией пришли верблюды, навьюченные шатрами с домочадцами Дика: женами, наложницами, детьми и рабами. Прибыло и все его имущество — под присмотром сурового и насупленного Лерона Сола. Ясно было, что Исмаил не ожидает закончить кампанию немедленно. Но Дик был рад видеть свое семейство и Азизу во главе дома; как бы то ни было, она по традиции и по распоряжению своего повелителя оставалась в его отсутствие править хозяйством.

Как только обширная армия подтянулась, Дик снова приказал выступать. Они двигались к цели через крутые, скалистые проходы, вокруг которых высились черные вершины, увенчанные шапками белых снегов. Во главе шли сильные передовые отряды, фланги охранялись с обеих сторон — тем самым исключалась возможность внезапного нападения, — усиленный арьергард замыкал колонну. Армия растянулась, словно гигантская змея, извивающаяся между скалами. Им понадобилось два дня, чтобы добраться до дубрав и кедровых лесов, растущих на более пологих склонах. Еще через четыре дня воины увидели простирающиеся на многие мили зеленые заросли финиковых пальм, окружающие Тарудант.

В этот последний день огнцы из верхней армии встретились с Диком и доложили, что подкрепление уже достигло Бер Рахила и имело стычку с племенами по дороге из Тифнута, взяв Тафелнут и помешав неприятелю соединиться с защитниками Таруданта. Командир доложил, что войска встретятся на следующий день и армия тогда будет почти в сто пятьдесят тысяч человек!

Дик решил, что в Таруданте тоже, несомненно, уже знают эту новость. Тем не менее, он не позволил ложному чувству безопасности убаюкать себя и на следующее утро двинулся вперед, готовый ко всему. Армия достигла серо-зеленых оливковых зарослей, окаймлявших густые пальмовые сады, и развернулась веером. Стремительные батальоны кавалерии разведывали положение впереди и на флангах, а основная масса войск двигалась десятком широких колонн прямо через сердце огромного оазиса.