Сидя в Лефортове, Радуев начал писать книгу о походе на Кизляр. Для суда Карабаса вместе с его подельником Атгериевым доставили в Махачкалу. В аэропорту каждого террориста посадили в отдельный БТР, которые двинулись к городу в колонне обычных «воронков». Это было сделано для того, чтобы сбить с толку кизлярских и первомайских кровников. В зале суда Карабасу пришлось долго отбиваться от обвинения в «чужих» терактах — и прежде всего взрыва на вокзале в Пятигорске. На вопрос, зачем же он признавался в злодеяниях, к которым не имел отношения, «комсомолец» ответил:

— Я делал это для того, чтобы популяризировать себя. Вот это чистая правда: смуглый человечек с мелкими чертами лица лопался от тщеславия, но рисковать повторно жизнью ради собственной популярности не собирался. Отчаянно выкручиваясь, он вывернул наизнанку события в Кизляре и Первомайском. Вот, например, что поведал Карабас о своем участии в разоружении новосибирских милиционеров:

— Когда я прибыл на место, они уже были разоружены, и даже сейчас я не знаю, кто это сделал. В момент их захвата я был с генералом Валерием Беевым, замминистра внутренних дел Дагестана.

Затем выяснилось, что при прорыве из Первомайского Не чеченцы по приказу Радуева погнали новосибирских милиционеров как скот на пули, а сами милиционеры попросили забрать их из села: сибиряки якобы боялись, что их уничтожат… федералы.

В декабре 2001-го бывший комсомольский вожак был осужден на пожизненное заключение. 13 февраля 2002 года он встретил свой 35-й день рождения, а вскоре отправился по этапу и Пермь. Но ни дописать свою книгу, ни отметить тридцатишестилетие ему не было суждено: сказались последствия многочисленных ранений.

13 декабря 2002-го Радуева перевезли из Соликамска в терапевтическое отделение Пермской областной больницы. Однако все усилия врачей были напрасны: на другой день «герой» Кизляра и Первомайского скончался от множественных кровоизлияний во внутренние органы. Джохар и Зелимхан остались без отца.

Очерк 21

ФИНТЫ ТУРЕЦКОЙ РАЗВЕДКИ

Захват теплохода «Патриотами»

На причалах Трабзона было, как всегда, многолюдно. «Челноки» подтаскивали к трапам безразмерные баулы, сновали туда-сюда носильщики, таможенники, полицейские. Группа усатых мужчин в штатском, явно подчиняясь некоей внутренней субординации, проследовала к российскому теплоходу «А. Кучин». Вахтенному матросу один из мужчин сунул под нос удостоверение:

— Полиция. Мы должны осмотреть судно.

— А я должен доложить капитану, — моряк поднес к губам радиостанцию: — Товарищ капитан, турки рвутся на борт, «корочками» машут!

В ответ раздался недовольный голос:

— Ну чего им еще нужно? Ладно, иду-иду..

Спустя пару минут капитан сопровождал непрошеных гостей. Те обошли одну пассажирскую палубу, вторую… Заглянули в бар, ресторан, кают-компанию. В машинное отделение турки спускаться не стали, а направились к трапу.

«Какого черта им было нужно?» — вновь спросил себя капитан, глядя в пиджачные, пузырящиеся на январском ветру спины. В течение почти десятка лет «А. Кучин» регулярно швартовался в Трабзоне, но никогда прежде капитан не встречал этих мужчин среди местных «силовиков». Пожав плечами, капитан бросил взгляд на стоявший рядом российский теплоход «Аврасия» и удалился.

Прошло несколько часов. Стемнело, и лунная дорожка пересекла тревожную рябь Черного моря. На «Аврасии» запустили двигатели: судно с 226 людьми на борту готовилось взять курс на Сочи. В рулевую рубку ворвались трое с «Калашниковыми» 105-й модели — под российский патрон калибра 5,45 мм.

— Паром захвачен чеченскими патриотами! — объявил один из вооруженных людей. — Приказываем взять курс на Стамбул. Мы освободим «Аврасию» тогда, когда Россия прекратит несправедливую войну в Чечне. И еще мы требуем выпустить из Первомайского героический отряд Салмана Радуева. Если наши требования не будут выполнены, мы перестреляем пассажиров, а потом взорвем судно!

В ту же минуту и те же самые требования еще шестеро террористов озвучивали внизу перед пассажирами парома. Подходило к концу 16 января 1996 года. Около 300 российских спецназовцев мерзли в занятых днем окопах на окраинах дагестанского села Первомайское. Блокированные в селе свыше 300 чеченцев готовились отражать утренние атаки федералов. На захваченном пароме началась проверка документов на предмет выявления российских граждан — именно им суждено было стать «главными» заложниками.

Мало кто обратил внимание, что с залитого светом причала как по команде исчезли турецкие таможенники с полицейскими, которые кишели там круглые сутки. И тут же отключилось освещение. Швартовы «Аврасия» отдавал уже с помощью бортовых фонарей.

Несмотря на произошедший теракт, на теплоходе царил идеальный порядок. Террористы не устраивали истерик с пальбой в воздух, ни на кого не кричали, а все свои приказы оформляли в виде просьб: «Пожалуйста, отойдите от борта», «Пожалуйста, разойдитесь по каютам», «Пожалуйста, не стойте в коридорах…». В ответ и пассажиры, и команда также вели себя исключительно спокойно и мирно. Очевидцы назвали такое плавание «принудительным круизом».

Природа не обделила наблюдательностью и аналитическим мышлением Вадима Демерчи, судового врача «Аврасии». Террористы показались ему какими-то ненастоящими.

«В их поведении чувствуется игра, — размышлял Демерчи. — Они не столько совершают теракт, сколько изображают его видимость. Такое впечатление, что чеченцы делают то, что им приказано делать какими-то серьезными структурами, которые задумали эту акцию. Те же структуры позаботились о том, чтобы захват судна прошел гладко, чтобы чеченцам никто не помешал. Все это очень странно…»

Свои странности приметил и старший механик «Аврасии» Георгий Кубулов. Среди команды теплохода преобладали турки. В самом начале захвата в машинное отделение спустились несколько турецких моряков. Они подходили % турецким машинистам и повторяли:

— Не волнуйтесь, все будет в порядке!

И действительно, турки без тени волнения заняли места согласно расписанию и уверенно выполняли обычную работу. В сопровождении полицейских катеров паром двигался вдоль южного берега Черного моря в западном направлении. Наконец террористы пересчитали россиян — их оказалось 88 человек. Большинство остальных пассажиров были из других стран СНГ.

Капитан теплохода «А. Кучин», узнав о произошедшем, невольно припомнил странный дневной визит турецких полицейских на борт своего судна: уже не выбирали ли они объект для нападения? Если это так, то паром «Аврасия» им чем-то приглянулся. Может, большим числом россиян на борту?

Мучительно потянулось 17 января. Захват «Аврасии» был жестоким ударом и по имиджу огромной страны, и по российской верхушке. Рейтинг Бориса Ельцина и без того близился к нулю. Летом предстояли президентские выборы; казалось, шквальный огонь критики слева и справа не оставил Ельцину шансов на переизбрание.

Тем временем паром достиг Босфора, но впустить «Аврасию» в пролив турки отказались наотрез. Российский министр иностранных дел Андрей Козырев развернул кипучую деятельность с тем, чтобы турки не допустили на борт журналистов и таким образом не позволили им пропагандировать «достижения» террористов. Однако власти Турции поступили с точностью до наоборот: на борт беспрепятственно прибыли турецкие телевизионщики.

«Картинку» с российского теплохода ежечасно «крутили» телеканалы всего мира. Соответственно, и международное внимание было приковано к чеченской проблеме, которую Россия справедливо считала и считает своим внутренним делом. Захват «Аврасии» приносил террористам именно те дивиденды, на которые они рассчитывали. Доморощенные правозащитники во главе с Сергеем Адамовичем Ковалевым торжествовали.

Вдохновленные успехом, налетчики приступили к расстрелам российских заложников:

— Пожалуйста, встаньте к этому борту. И вы, вы подойдите сюда, чтобы попасть в кадр…