Глядя на жену, муж Сары также отвлекал себя от тревожных мыслей ведением дневника. Вот только концовку ему пришлось дописывать нескоро — и уже далеко от Уганды. Когда снаружи раздались выстрелы, Узи Давидсон читал биографию Уинстона Черчилля. Оторвавшись от страницы, он увидел, как забеспокоились террористы.
«Мы находились в конце зала, — написал Узи. — Я понятия не имел, что происходит. Я подумал, что кто-нибудь из угандийцев случайно выстрелил, и испугался, что из-за этого возникнут неприятности. Вся наша семья поползла к туалету. Там, за стеной, мы пролежали несколько минут, но, казалось, это были годы. Снаружи усиливался шум, раздавались выстрелы и взрывы. Мы не обменялись ни единым словом. Похитителей я не видел».
Отец прикрывал своим телом Рони, а мать — Бени. Малыш молился:
— Боже, сделай так, чтобы мы спаслись. Шма, Исраэль…
«Шма, Исраэль» — первые слова самой распространенной молитвы израильтян. Она так же популярна в иудаизме, как «Отче наш» у христиан. Вдруг из зала донесся крик:
— Израильские солдаты! Да-да, израильские солдаты! Узи с гневом подумал о человеке, несущем подобную ахинею за четыре тысячи миль от Израиля. Однако в следующий миг «увидел самую поразительную вещь в своей жизни». Над ними стоял невысокий израильтянин с «Калашниковым», который был, казалось, больше его самого. Парень оказался йеменитом, то есть его родители на рубеже 1940-х и 1950-х прибыли в Израиль из Йемена. Внешне йемениты почти не отличаются от коричневокожих йеменских арабов. Сейчас йеменит вел себя так, будто подошел позвать на чашку чая.
— Шалом, хаверим. Хаколь бесёдер, — ничего не выражающим голосом сказал он на чистейшем иврите. — Привет, друзья. Все в порядке.
Солдат предложил Давидсонам спокойно подняться и следовать за ним: «Мы отвезем вас домой».
«Это казалось невозможным, нереальным, — вспоминал Узи. — Я не мог понять, сплю я или бодрствую, сон это наяву или какая-то драма абсурда. Но голос был до того убедительным, простым и будничным, что мы поднялись и пошли за ним и спокойно вошли в самолет… Всё, как он просил».
Дневник Сары Давидсон завершили слова: «Когда мы услышали стрельбу, я стала читать «Шма, Исраэль!» — молитву, которую евреи читают в свою последнюю минуту. А солдат обратился к нам на иврите. Я почувствовала мурашки на спине: я не умру, я буду жить, чтобы рассказывать о деяниях Господних».
Наивысшую силу духа продемонстрировали в плену двое заложников, которых остальные прозвали «отцом и сыном». У 52-летнего Паско Коэна на руке была татуировка: личный номер узника концлагеря. В Израиле Паско управлял медицинским страховым фондом. Жан-Жаку Маймони было всего девятнадцать. Пять лет назад он приехал в Израиль из Северной Африки. В Энтеббе заложники прозвали Жан-Жака Барменом. Юноша разносил чай и кофе, готовил напитки из фруктов и кокосового молока, раздавал еду и заботился, чтобы никто не остался обделенным. Вместе с Паско Коэном он ободрял людей, страдавших желудочными расстройствами.
Во время перестрелки Жан-Жак неожиданно приподнялся, и коммандос приняли его за террориста. 9-миллиметровая пуля из ПП «Узи» уложила юношу навсегда. Паско Коэн бросился к «сыну» на помощь и также был ранен. Стрельба в зале аэропорта Энтеббе продолжалась 1 минуту 45 секунд. Затем из мегафонов загремели невероятные слова:
— Зэ Цаха'ль, это Армия обороны Израиля…
Протоколы допросов заложников во Франции и в Израиле, дневники супругов Давидсонов и студента Моше Переца впоследствии очень пригодились израильским спецслужбам, чтобы воссоздать точную картину теракта. Многие из этих материалов затем попадут в руки израильского журналиста Ури Дана, известного своими знакомствами в спецслужбах. Кстати, Дан и поныне пишет для иерусалимской англоязычной газеты «Джерузалем Пост», а его старый друг — нынешний премьер-министр Израиля Ариэль Шарон.
Тогда, в 1976-м, Ури Дан опубликовал записи и воспоминания заложников на иврите, после чего перевел их на английский для своего американского приятеля Уильяма Стивенсона. В том же году нью-йоркское издательство «Бентам» выпустило в свет повесть Стивенсона «Девяносто минут в Энтеббе». Колоссальный успех этой документальной драмы вызвал к жизни израильский фильм «Энтеббе: операция «Молния»». Следом вышел на экраны и голливудский фильм на той же основе. Ни одному сценаристу или режиссеру прежде и в голову не приходило, что возможно почти без потерь освободить свыше сотни заложников в самом сердце вражеской страны.
Исток этой фантастической операции связан с идеями, выдвигавшимися в Палестине, когда гитлеровцы уничтожали евреев в Европе. Сионисты во главе с Бен-Гурионом буквально забросали просьбами руководство британских войск на Ближнем Востоке: речь шла о высадке еврейских десантов в Европе для освобождения узников концлагерей и гетто — своих родных и близких. В конце концов англичане согласились перебросить в немецкий тыл на своем транспортном самолете 32 парашютиста во главе с сыном лейб-медика итальянского короля Энцо Серени. Гитлеровцы схватили десантников сразу после приземления и отправили в концлагерь Дахау. Средств для реализации подобных идей до провозглашения Израиля не было.
Увидев захват борта «Эр Франс» глазами заложников и познакомившись с возглавившими теракт западногерманскими пиратами, посмотрим теперь на ситуацию глазами израильского руководства.
МОССАД предупреждает
Миссис Ортега и мистера Гарсиа доставил в Афины из Бахрейна рейс № 763 сингапурской авиакомпании. Из того же лайнера спустились на греческую землю двое парней с арабской внешностью и паспортами. Все четверо приобрели билеты на рейс № 139 авиакомпании «Эр Франс» Тель-Авив — Париж. Стояло раннее воскресное утро 27 июня 1976 года. Спустя несколько часов самолет из Израиля совершил посадку в аэропорту Элиникон и принял на борт новых пассажиров.
После вылета из Афин и набора высоты рейс № 139 замолчал. Пожав плечами, греческий авиадиспетчер доложил о случившемся начальнику смены. Тот крепко задумался: звонить или не звонить на дом руководителю диспетчерской службы. Беспокоить шефа в выходной день очень не хотелось, и мысли начальника потекли по пути наименьшего сопротивления. Он уговорил себя, что прежде нужно проверить приемо-передающую аппаратуру — возможно, причина кроется в технических неполадках.
В 13.25 отсутствие связи с самолетом зафиксировала электроника внешней разведки Израиля. Начиная с первых похищений пассажирских самолетов в 1968 и 1969 годах, Моссад отслеживает по всему миру перемещения лайнеров с израильскими гражданами на борту. Раннее получение информации позволяет выиграть время для освобождения заложников.
Рабочая неделя начинается в Израиле с воскресенья (выходные дни суббота и пятница). Шло заседание правительства, когда в 13.30 на стол перед министром транспорта Гадом Яакоби секретарь положил листок с сообщением.
— Ицхак, я хочу сделать экстренное сообщение, — обратился Яакоби к премьеру Рабину и зачитал: — «Рейс номер сто тридцать девять с большим числом израильтян на борту либо потерпел катастрофу, либо захвачен террористами. Исчезнувший самолет авиакомпании «Эр Франс» вылетел из аэропорта имени Бен-Гуриона около девяти утра».
Министры вмиг забыли о близком обеде. Премьер-министр Ицхак Рабин помрачнел:
— Это ведь аэробус? Сколько человек на борту? Министр транспорта связался с аэропортом. Повесив трубку, доложил:
— Из Бен-Гуриона улетели двести сорок пять пассажиров и двенадцать членов экипажа. Среди них по меньшей мере восемьдесят израильтян. Возможно, израильское гражданство имеется и у жителей других стран. В Афинах на борт пересели несколько арабов, прилетевших «боингом» сингапурской авиакомпании.
— Боюсь, борт похищен, — Рабин повернулся к главному научному советнику Минобороны Иезекиилю Дрору. — Им в руки еще ни разу не попадала такая добыча: почти сто евреев, которые могут иметь влиятельных родственников по всему миру!