Следует задать общий вопрос, не сложились ли взаимоотношения между государством и экономикой в Германии в области контрразведки так, что (в сравнении с профессиональным сотрудничеством экономики и разведок в других странах) это наносит немецким предприятиям существенный ущерб. Ведь БНД вполне может проявлять свою активность на международной арене и в области экономики. Нельзя отказать немецким спецслужбам в опыте и в умении делать свою работу. Похоже, на самом деле существуют проблемы в коммуникации между этим учреждением и экономикой.
Типичный пример: в 1994 году АНБ подслушивало немецкую фирму «Enercon GmbH» из города Аурих, которая в то время была ведущим в мире производителем ветровых электростанций. Получив информацию о самой передовой ветроэнергетической установке Е-40, АНБ передало ее американскому конкуренту. Немецкие СМИ подробно рассказывали об этом случае (телепрограмма АРД «Плюс-Минус» от 14 апреля 1998 г, газета «Ди Цайт», номер 40 за 1999 г. и д-р Удо Ульфкотте в книге «Рыночная площадь для воров», 1999 г.).
«Энеркон» создал новую технику, позволявшую намного дешевле, чем у конкурентов, получать электричество из энергии ветра. В 1994 году «Энеркон» решил пробиться на американский рынок. Фирма вела переговоры с двумя заинтересованными американскими предприятиями, которые собирались оснастить свои ветровые электростанции в Техасе новыми машинами «Энеркона» Е-40 мощностью в 500 кВт. Но вместо миллионных заказов руководство «Энеркона» в начале 1995 года получило два неприятных письма — одно из окружного суда калифорнийского города Сан-Хосе, другое из администрации министерства торговли США в Вашингтоне. В обоих письмах предприятие из Восточной Фризии обвинялось в нарушении патентного законодательства.
За процессом стоял конкурент — американская фирма «Kenetech Windpower Inc.» из Ливермора, штат Калифорния, которая хотела избавиться от нежелательного соперника. Руководителя «Энеркона» Алоиса Воббена вызвали в Америку и две недели подряд допрашивали в Вашингтоне. Там Воббену и его американским адвокатам предъявили «улики». АНБ подслушивало «Энеркон» с конца 1980-х годов и передавало информацию «Кенетек Уиндпауэр». Потому американская фирма заявила, что данная техника разработана ею, и потребовала выдать ей патент. «Энеркон» не мог себе даже представить однажды оказаться жертвой шпионской операции. Поэтому после успешных испытаний Е-40 там просто не подумали о получении патента на свое изобретение. 1 февраля 1991 года «Кенетек Уиндпауэр» подала в Патентное бюро США требование на получение патента на 138 технических усовершенствований, касающихся ветровых электростанций с регулировкой числа оборотов. Речь шла в точности о ветровой электростанции мощностью 300 кВт — прямой предшественнице «энерконовской» Е-40.
«Улики» показывали методы работы АНБ и напоминали шпионский триллер. Журналист Оливер Шрём писал так: в 1993 году, когда «Энеркон» начал серийное производство Е-40, «Кенетек Уиндпауэр» и, соответственно, АНБ решили внимательно изучить продукцию фирмы из Ауриха. Помимо большого количества фотографий, показывавших все внутреннее устройство и принцип действия Е-40, был подготовлен восьмистраничный отчет агентки и якобы сотрудницы «Кенетек Уиндпауэр» Рут Хеффернан. В нем она детально описывала, как вместе со своим голландским коллегой по «Кенетеку» Робертом «Бобом» Янсом и техником из Ольденбурга Уббо де Виттом (бывшим сотрудником Немецкого института ветровой энергии, Вильгельмсхафен (DEWI)) шпионила за машинами «Энеркона». Трио шпионов зашло в здание установки, выключило сигнализацию и, введя пароль, включило дисплеи. Затем они выключили машину. Огромные 40-метровые лопасти остановились. Только после этого трое шпионов рискнули подняться в кабину на верхушке ветрового колеса, где находилось сердце Е-40. Хеффернан: «По внешней стенке башни я вскарабкалась по узкой лесенке на высоту 42 метра. Там наверху мы провели 60 минут, разговаривали о машине и фотографировали».
Но как могли Хеффернан, Янс и де Витт в этот день отключить сигнализацию и откуда они узнали пароли компьютеров, управлявших установкой? Вскоре выяснилось, что АНБ уже давно подслушивало «Энеркон». Перехватывались телефонные конференции руководства фирмы, вскрывались коды системы безопасности, были получены секретные данные о результатах исследований. Все это передавалось «Кенетеку».
Есть ли справедливость перед американскими судами? Нет. Но она есть на рынке.» Фирме «Kenetech Windpower Inc.», в конечном счете, не смогло помочь и АНБ. Предприятию пришлось объявить себя банкротом, права на патент и проект получила дочерняя фирма далласского нефтегазового гиганта «Энрон». Но через день после того, как против «Кенетека» началась процедура банкротства, в Вашингтоне был оглашен приговор по делу о патентах против «Энеркона»: по причине риска нарушения патентного законодательства судьи запретили любой импорт продукции «Энеркона» в Америку, на срок до 2010 года. «Энеркон» понес убытки в обороте в размере двузначной цифры в миллионах долларов. Без кражи данных «Энеркон» мог бы создать 300 новых рабочих мест. И только благодаря своим значительным основным накоплениям это среднее предприятие смогло выжить после атаки американских шпионов.
5. Спецслужбы ГЕРМАНИИ
Три немецкие секретные службы это Федеральная разведывательная служба БНД (работает за рубежом), Федеральное ведомство по охране конституции БФФ (действует внутри страны) и Служба военной контрразведки МАД (действует в Бундесвере). Кроме них, есть и другие учреждения, частично пользующиеся разведывательными средствами и методами. К ним относится и полиция. Разведывательная деятельность, чтобы быть эффективной, должна быть скрыта от общественности. Но чтобы избежать злоупотреблений, законодательная власть использует широкомасштабные механизмы контроля.
В Германии действует заповедь разделения компетенций между секретными службами и полицейскими органами (особенно отделами государственной безопасности федеральной и земельных полицейских служб). В отличие от немецких спецслужб немецкая полиция для выполнения своих задач, расследования преступлений и предотвращения риска, располагает так называемыми полномочиями принуждения. Она может арестовывать человека, обыскивать, вызывать на допросы, допрашивать, опознавать, проводить обыски в жилище, конфисковывать предметы. У немецких секретных служб таких полномочий нет. Заповедь разделения запрещает подключение сотрудников секретных служб к полицейским органам и не дает им полномочий принуждения. В отличие от полиции, которая в качестве правоохранительного органа действует по принципу легальности, то есть обязана следить, расследовать, раскрывать и предотвращать правонарушения, немецкие спецслужбы работают по принципу целесообразности. Это значит, что спецслужбы не обязаны раскрывать каждое преступление и могут располагать достаточным полем для маневра при последующей передаче данных о важных правонарушениях полицейским службам.
Но тенденция к превращению немецкой полиции в организацию, пользующуюся все в большей степени методами секретных служб, уже очевидна. Заповедь разделения компетенций частично размыта легализацией разведывательных методов для полиции и расширенным обменом информации между полицией и спецслужбами. Ключевое понятие при этом — «профилактическая борьба с преступлениями», при которой полиция объединяет и раскрытие правонарушений и защиту от возможной опасности. Что скрывается за этим? При «профилактической борьбе с преступлениями» для действий органов правопорядка не нужно ни подозрение в совершении преступления, ни опасность для полиции. Но при возможных на этой основе «расследованиях, предшествующих возможному преступлению» возникает проблема: как можно заранее точно определить, есть ли повод для полицейского вмешательства или нет?