На берегу слышались громкие голоса японцев, работавших у бетономешалки: они изготовляли бетон для заграждений на рифе. Вдоль берега двигались грузовики, нагруженные коралловой породой. Можно было видеть слабое мерцание их тусклых фар.
Боевые пловцы незаметно доползли до линии максимального прилива и составили схему расположения заграждений, с тем чтобы впоследствии разрушить их. Для этого пловцам пришлось подползти к работавшим на берегу японцам на расстояние менее 40 м.
Около 23 часов противник дал три очереди из станковых пулеметов по одному краю рифа. Там в это время в резиновой лодке находились лейтенант Мартин Джекобсон и двое рядовых. Было видно, как около них пролетели трассирующие пули. Когда стрельба прекратилась, ближайшие к ним пловцы, находившиеся на рифе, окликнули их. Ответа не было.
Сразу после наступления полуночи ракеты с транспорта известили пловцов об окончании разведки. Все пловцы благополучно возвратились, кроме троих, которые были обстреляны. Транспорт для подрывников и корабли поддержки ушли, оставив одну канонерскую лодку курсировать вдоль рифа в поисках пропавших пловцов.
Лишь на рассвете с эскадренного миноносца «Макдоноу» заметили три точки на воде на расстоянии одной мили от берега. Это и были пропавшие пловцы. Как выяснилось, пули японцев изрешетили резиновую лодку, не задев людей. Чтобы спастись, они бросились в воду и, изнемогая от холода, плавали большую часть ночи, до тех пор пока их не подобрали.
Команда боевых пловцов сердечно встретила вернувшихся товарищей, а затем приступила к выполнению очередных заданий. В тот день было намечено провести четыре заплыва в районы будущих десантных операций. Первый из них являлся ложным маневром, рассчитанным на то, чтобы действиями разведчиков на побережье к югу от бухты Апра отвлечь внимание противника. Когда превращенный в транспорт для подрывников бывший эскадренный миноносец «Диккерсон» приблизился к Гуаму, береговые японские батареи, расположенные на мысе Ороте и на островке Иона, открыли огонь, едва не поразив слабо защищенный транспорт. С «Диккерсона», а также с эскадренных миноносцев немедленно стали отвечать. Адмирал Конолли со своего флагманского корабля приказал лилейному кораблю обстреливать побережье с расстояния не более одной мили. Командир линейного корабля ответил, что с такой дистанции его тяжелые орудия не смогут поражать японские батареи на мысе Ороте. Тогда Конолли разъяснил, что он не имел в виду тяжелые орудия. «Я посылаю ваш корабль, — передал он, — потому, что у вас есть много 40-мм орудий. Стреляйте прямой наводкой».
Огневая завеса защитила боевых пловцов от пуль японских снайперов, но она не заставила замолчать японские минометы, укрытые в горах.
Катера команды подрывников, шедшие по направлению к берегу, попали в зону минометного огня. К счастью, он был не очень точным. Все же одной батарее, занимавшей закрытую позицию на склоне холма, удалось пристреляться. Мина разорвалась на палубе канонерской лодки. При этом ранило пять человек. В ответ был дан сильный залп с линейного корабля, в результате чего произошел обвал и японская батарея со всем личным составом оказалась погребенной под землей.
Через полчаса, то есть в 13 часов 30 минут, транспорт с командой боевых пловцов и все корабли поддержки проследовали дальше на юг, чтобы обследовать участок побережья для высадки южной группы десанта. Один из катеров, направившийся к берегу, навлек на себя столь сильный огонь японцев, что был вынужден отойти обратно, но трем другим удалось благополучно спустить на воду по два боевых пловца. Корабельные орудия подавляли огневые точки, расположенные в предместье города Агат. Пулеметы с канонерских лодок и катеров вели сильный огонь через головы боевых пловцов. Орудия и самолеты поставили на побережье дымовую завесу. В результате пловцам удалось выполнить свою задачу.
Но это была лишь предварительная разведка. На следующий день разведать побережье южнее города Агат предстояло пловцам из 4-й команды. Их задача была также не из легких. Требовалось проникнуть за непрерывную линию заграждений, которая представляла собой ряд построенных из пальмовых стволов клетей, наполненных горной породой. Эти клети были не столь многочисленны, как на побережье севернее Асана, но зато превосходили их по размерам. Промежутки между клетями были затянуты колючей проволокой. Несколько дальше от уреза воды тянулась линия проволочных заграждений на кольях толщиной около 8 см.
Риф здесь представляет собой плоскую коралловую гряду, отстоящую от берега на расстоянии 180–270 м. Во время отлива уровень воды над ним не превышает 30 см. В сторону моря под водой от рифа отходят узкие отроги длиной до 140 м. Они находятся на различных расстояниях друг от друга. Между ними кое-где попадаются отдельные коралловые выступы. Этот зазубренный внешний край рифа сам по себе являлся опасным препятствием для десантных судов.
Подбирая из воды двух пловцов, один из катеров команды подрывников наткнулся на подводный коралловый выступ и застрял на нем. Минометы противника открыли по нему огонь. После многих вначале бесплодных усилий катер в конечном счете все же снялся с кораллового выступа. Преследуемый неточным минометным огнем противника, он кое-как добрался до своего транспорта.
Несколькими милями южнее 3 катера производили ложную разведку. Один из них, идя вдоль рифа, внезапно застрял на подводном коралловом выступе. Другой катер поспешил было к нему на помощь, но вскоре сам оказался в таком же положении. Находившиеся на первом катере пловцы во главе с мичманом Блоуэрсом начали спускать за борт резиновую лодку. В это время с прибрежного островка Алутон японцы открыли сильный огонь из пулемета. Блоуэрс был убит, а еще несколько человек получили легкие ранения. В конце концов застрявшие катера снялись и отошли от берега. Адмирал Конолли послал своего священника на «Диккерсон», и на закате при спуске флага боевые товарищи опустили тело Блоуэрса в море.
К вечеру погода стала ухудшаться. Тем не менее адмирал Конолли приказал провести ночную разведку северных участков побережья. В 23 часа катера с боевыми пловцами отправились в путь, чтобы под прикрытием канонерских лодок приблизиться к берегу. Разведка началась в условиях тропического ливня. Дул сильный порывистый ветер. Вскоре канонерские лодки и катера потеряли ориентировку. Не помогали даже радиолокаторы. Так, с канонерской лодки № 472 по радио попросили помочь определить ее местонахождение, но сбитый с толку офицер с «Диккерсона» ответил: «Я не могу определить ваши координаты. На экране радиолокатора нельзя ничего разобрать».
Один катер беспомощно ходил в разных направлениях, но эскадренный миноносец «Дьюи» заметил его блуждания при помощи радиолокатора и дал указание о том, как лечь на нужный курс. В 0 часов 30 минут разведка была вообще отменена.
На следующие сутки команда боевых пловцов занималась тем, что отвлекала внимание противника, проводя в разгар дня демонстративную разведку большого масштаба в районе залива Тьюмон, северо-восточнее Асана, а ночью у побережья бухты Аганьи.
К этому времени японцы обнаружили, что команды боевых пловцов действуют на побережье с определенной целью. Утром 17 июля, то есть за четыре дня до высадки десантов, на эскадренном миноносце «Кэйя», переоборудованном в транспорт, прибыла 4-я команда подрывников, возглавляемая старшим лейтенантом У. Карберри. Эта команда под прикрытием орудийного огня с только что подошедших канонерских лодок немедленно приступила к дневной разведке побережья.
Незадолго до этого адмирал Конолли попросил командующего экспедиционными силами адмирала Тэрнера выделить в его распоряжение несколько канонерских лодок из состава сил, находившихся у острова Сайпан. Тэрнер охотно удовлетворил просьбу Конолли и немедленно выделил 8 канонерских лодок под командованием капитан-лейтенанта Блангарда, с тем чтобы они прибыли в район Гуама утром 17 июля и смогли поддержать разведку боевых пловцов. Эти лодки вели сильный огонь из реактивных минометов по побережью, подавляя огонь японских снайперов и пулеметчиков.