В самом Главном организационном комитете скоро образовались разные отделы, которые впоследствии должны были выделиться в составе КОНРа как самостоятельные учреждения. Вообще, предполагалось, в конце концов, сделать его учреждением эмиграционного правительства, и тогда превратить главные управления в министерства. К концу 1944 года были созданы следующие отделы:

ОТДЕЛ ЛИЧНОГО СОСТАВА. Руководил им старший лейтенант Николай Ливенцев, исключительно деятельный и прилежный чиновник, который, однако, совершил ошибку, превратив этот отдел в «Отдел кадров», по советскому обычаю, то есть в отдел личного состава с расширенными функциями для политической проверки служащих. В Советском Союзе отделы кадров, как в учреждениях, так и на промышленных предприятиях, являются как бы продолжением органов политического надзора, то есть ГПУ и КГБ.

Как шеф такого отдела Ливенцев считал себя обязанным завести тайные дела на всех руководящих сотрудников, с допуском к ним главных руководителей органов безопасности КОНРа и РОА. Естественно, что это вызвало конфликты. Ливенцев был типичным примером того, как противники советского режима, присоединившиеся к Власову, оставались верными обычаям этого режима, против которого они хотели вести борьбу… Без размышления они продолжали применять советские методы.

Ливенцев погиб страшной смертью при переезде КОНРа из Карлсбада в Кемптен. Его поезд попал под град бомб. Крики Ливенцева о помощи из-под обломков слышались полчаса, пока не замолкли…

ЮРИДИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ. Этот отдел Центрального организационного управления подчинялся профессору Ивану Давидовичу Гримму, который был одним из самых значительных людей в более узком кругу около Власова и очень ценился им и всеми его сотрудниками. Его отец был последним ректором Петербургского университета и членом Государственного Совета при Царе. Сам он в 30-е годы был профессором государственного права в университете в Дерпте. Во время Первой мировой войны он был офицером знаменитого гвардейского Павловского полка. В эмиграции, он продолжал свою научную работу в Праге. Левицкий и я старались привлечь Гримма к сотрудничеству с Власовским Движением во время его посещения Берлина. Наша беседа продолжалась далеко за полночь. В конце концов, Гримм сказал: «В общем, вы меня не убедили, и я не верю в успех вашей деятельности. Я также убежден, что Германия проиграет войну. Но ваши доводы вызвали мое патриотическое чувство, и поэтому я даю вам мое согласие».

Во время своей службы Гримм доказал, что он незаменим при всех юридических решениях. Последние годы своей жизни он в полном уединении провел в Австралии и даже не отвечал на письма своих друзей.

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ. На обязанности этого отдела лежала задача превратить (в пределах школы в Дабендорфе) молодых офицеров и солдат Красной армии после их марксистской подготовки в русских патриотов. Руководил отделом доцент Александр Николаевич Зайцев-Артемов, который уже во время войны стал членом НТС, а после войны — председателем этой активной русской эмигрантской организации.

АДМИНИСТРАТИВНЫЙ И ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ. Этот отдел, помимо, других задач, был занят управлением ряда домов, которые были заняты в районе Берлин-Далема для нужд КОНРа. Я имел право свободно выбирать разрушенные и необитаемые дома в подходящем районе к добиваться их ремонта. Для учреждений Военного штаба нашлись два покинутых школьных здания. Руководителем этого отдела был назначен мой друг адвокат Николай Кавас, из Риги. Он приехал как беженец в Берлин из Прибалтики из-за нарастающей советской угрозы.

ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ДЛЯ ВНЕШНИХ СНОШЕНИЙ. Такое наименование поначалу не было одобрено соответствующими немецкими органами, так как они не хотели признать право КОНРа на такую обширную политическую независимость. Поэтому сперва это учреждение носило название: Главное управление для внешних сношений и было непосредственно подчинено Министерству иностранных дел. Начальником отдела стал Юрий Сергеевич Жеребков. До начала августа 1944 года он был начальником Бюро русских эмигрантов в Париже, назначенный на этот пост немецкими оккупационными властями. Из-за этого его тесного сотрудничества с оккупантами он не пользовался любовью части русских эмигрантов во Франции. Точно так же его участие как молодого танцовщика в известной труппе «Русский балет» не вызывало одобрения. Такого рода предубеждения, однако, не имели особого основания. Жеребков никогда не злоупотреблял своим положением, особенно в своих личных интересах. Он прибыл в Париж с легким личным багажом и отбыл оттуда с таким же. Другой бы использовал свое служебное положение в сумятице военных событий для личного обогащения. Мне также никогда не пришлось слышать, чтобы Жеребков был несправедлив к людям. Совсем наоборот — он всегда был готов помочь, был всем доступен и мог успешно вмешиваться и посредничать во многих конфликтах, возникавших между эмигрантами и немецкими оккупационными властями. У него были прекрасные отношения в Министерстве иностранных дел, и там у него были друзья, которые в пределах своих полномочий поддерживали Власовское Движение.

Нужно сожалеть, что Жеребков не всегда находил у Власова полное понимание. Шеф Пропагандного отдела генерал Жиленков в большой мере затруднял деятельность Жеребкова. Он рассматривал его как своего соперника и в серьезных вопросах добивался у Власова решения в свою пользу. Как пример могу привести следующее.

Опираясь на свои связи личные и как журналиста, Жеребков хотел создать в нейтральных странах неофициальные представительства. Позднее предполагалось (конечно, без участия немцев) создать связи с западными союзниками. Целью этого было бы с помощью прессы в нейтральных и западных странах оповещать о Власовском Движении. Этот хороший план был отвергнут доводами Жиленкова, что все связи с прессой находятся в ведении его Отдела пропаганды. Власов уступил настояниям Жиленкова и запретил Жеребкову проявлять всякую инициативу в области заграничной прессы. Это ошибочное решение трагически сказалось в мае 1945 года после краха Германии, когда выяснилось, что свободный мир почти ничего не знал о Власовском Движении. Даже руководящие ставки военного командования западных союзников и отделы разведки их штабов были поражены появлением русских частей в немецкой форме. Основываясь на объяснениях, полученных ими от советских штабов для связи, они определили таких солдат как дезертиров, опортунистов или как военнопленных, которых немцы злостным отношением и голодом вынудили им подчиниться. Это трагическое непонимание положения особенно сказалось в первом году после окончания войны, когда власовские солдаты, военнопленные и остарбейтеры были насильственно и при драматических условиях выданы в Советский Союз. Общественность на Западе молчала, так как она не подозревала, что такая высылка людей на родину против их воли превращалась для них в многолетнее тюремное заключение, ссылку или смерть.

ФИНАНСОВЫЙ ОТДЕЛ. Им руководил профессор С. Андреев. Все расходы, связанные с выплатой жалованья и содержанием КОНРа и Военного штаба, проходили через этот отдел. Он приобрел свое полное значение лишь после заключения финансового договора между КОНРом и немецким правительством. С этого момента финансовые средства притекали из большого займа, который был одобрен немецким правительством. Возвращение этого займа должно было начаться после низвержения коммунистической власти в России. Об этом «финансировании» я скажу еще отдельно.

ОТДЕЛ ПО ДЕЛАМ ЦЕРКВИ. Этот отдел возглавлял член Президиума КОНРа, лидер белорусов, ученый советник Н. Будзилович. Главной задачей отдела было духовное окормление чинов РОА. Как у бывших советских граждан у большинства из них не было никакого понятия о Боге. Они выросли в атеистическом государстве и с детства ничего не слышали о Боге и церкви, кроме насмешек и издевательств. Весьма возможно, что они нашли путь к Богу только в безнадежном и отчаянном положении, когда им, ставшим военнопленными западных союзников, угрожала выдача в Советский Союз, что значило смерть… Кроме того, этот отдел должен был установить связь с православными епископами и священниками в Германии. Радостно было уже и то, что Восточное министерство против таких усилий не возражало.