Я спросил, что делать с верблюдом и арбой. «Батя» сказал, что его надо отвести в низину, туда, где расположился/ отряд, верблюда уложить, арбу осмотреть и замаскировать. Проверить груз, уложенный на арбе, он поручил Дзюбе. Я же попросил одного из своих парней отвести верблюда в наше расположение. Не помню, кто это был. Но когда он подошел к верблюду и взял за узду, тот перестал жевать, а потом вдруг повернулся к нему и плюнул. Все лицо нашего хлопца полностью залепила зелено-коричневая каша верблюжьей слюны. Это вызвало взрыв хохота. Смеялись все бойцы, «Батя» тоже. Но тут комиссар прервал общее веселье. «Чему радуетесь, — сказал он. Верблюд в голой степи виден за десять километров. Увидите этого растяпу к колодцу и помогите ему отмыться. Ведь он ничего не видит». Потом что сказал на своем языке одному разведчику — калмыку. Тот подошел к верблюду, похлопал его по морде, сказал ему пару слов и верблюд пошел за ним. В лощинке он сам лег на брюхо. Дзюба нашел на арбе несколько валяных полостей, видимо, подстилок для ночевке на промерзшей земле, бидон для воды и мешок с борциками — это кусочки теста из кукурузной муки, проваренные в овечьем жире и сливочном масле. Они не сохнут со временем и очень сытные. Бор-цики разделили всем поровну. Бидон наполнили водой. Арбу забросали сухим бурьяном. Полости из вяленой шерсти уложили на землю и те, кому повезло, легли на них.

«Батя» отошел немного, посмотрел на лежбище и сказал: «Теперь мы с транспортом. Идти станет легче». Он предупредил, что колодцы притягивают к себе всех жаждущих, в том числе конные патрули легионеров, да и немцев тоже, поэтому ухо держать востро. Организация охранения по отработанной схеме. Начинает, как всегда, группа Пятницкого.

Дневка прошла спокойно. К утру похолодало. Температура опять упала до 20 градусов мороза. В тальнике свистел ледяной ветер. Он обжигал лицо. Низина плохо защищала от пронизывающего ветра. В тальнике ползали на четвереньках. Поужинали нормально, осматривали оружие. Курили в кулак. Время от времени «Батя» приподнимался, разглядывая в бинокль безлюдную степь. Она была похожа ца бушующее море, в котором плавали грязно-белые льдинки.

Потом командир, радист и комиссар уединились в стороне. Радист присел, снял рукавицы и шерстяные перчатки, записал то, что диктовал «Батя». Потом поколдовал, зашифровывая донесение. Подышал на руки, растер пальцы, раскрыл сумку с рацией, подключил анодные и накальные батареи, надел наушники под шапку и стал морзянкой передавать разведданные, записывать полученные указания руководства. Потом переключил рацию, поймал передачу Совинформбюро. Москва передавала последние известия.

Комиссар сообщил нам, что 30 декабря 1942 года были освобождены села Троицкое и Вознесеновка. Образовалось полукольцо вокруг Элисты. Немцы попытались создать вокруг Элисты эшелонированную оборону, собрав на ее защиту имеющиеся силы. Но 31 декабря столица Калмыкии Элиста была освобождена.

Известие об этом подняло всех на ноги. Впервые с момента выхода на задание появились радостные лица. «Бате» с трудом удалось утихомирить ребят. Но и у него от радости блестели глаза. Он даже разрешил нам выпить по глотку спирта, что было сделано мгновенно. Потом последовала команда: «Приготовиться к движению». И, повернувшись к Дзюбе, распорядился: «Бидон, что стоит на арбе, заполнить водой. Уложить поклажу. По возможности, разгрузить бойцов». Попросил комиссара назначить для управления верблюдом калмыка. Когда все было сделано, последовала команда — в поход.

Ночной переход не принес неожиданностей. Идти было значительно легче. Мы уже втянулись в эту процедуру. Воды было вдоволь, да и основную поклажу везла арба. Оружие, как всегда, Держали наготове. Когда «Батя» объявил дневку и поручил разведке обшарить окрестность, чтобы найти место для лежки, оказалось, что неподалеку находится небольшой калмыцкий хотун, примерно в километре от нас. «Батя» собрал свой, штаб, они долго что-то обсуждали. Потом объявил нам решение: «Дневка будет в хотуне». И объяснил причину.

«Немцам, — сказал он, — сейчас не до нас. А разрозненные части легионеров нам не страшны. Мы неделю живем без горячей пищи. Это опасно для желудка. Входить в хотун будем тремя группами, чтобы на всякий случай охватить его с флангов и с фронта». И разъяснил план операции. Моей группе достался вход в хотун с фронта. Операция прошла спокойно. Обошли все хаты, их было десятка полтора — саманные

постройки, большие дворы. В них овцы, ягнята, коровы с телятами и кое-где кони. Население — одни бабы, дети, несколько стариков. Мы осмотрели каждый дом, особенно дворы, ничего особенного не обнаружили.

Дзюба заставил калмыцких женщин, под присмотром наших девчат, приготовить нам перловую кашу из наших запасов. Старики зарезали молодого барашка. Горячая каша с мясом показалась просто необыкновенным лакомством.

Потом нас угостили калмыцким чаем, это особый напиток из овечьего молока, в которое добавляют немного воды, бараньего жира, сливочного масла и соли. И все это заедают борциками. Это было непривычно, но ели мы с большим удовольствием. Дор-джи Горяевич и Аксенов-старший разговаривали со стариками.

Потом «Батя» собрал нас командиров групп и обсудил систему обороны. «Каждой группе отводится 'сектор обзора в 120 градусов. На каждом участке дежурить по трое, один из них связной. За каждый сектор отвечает командир группы. Он же следит за сменой людей на дежурстве. Если что-либо заметите в степи необычное, немедленно через связных сообщайте в штаб. Для размещения людей подберите места, удобные для обороны. Жителей из хотуна не выпускать.  Штаб отряда размещается в этой хате, — указал «Батя». Если все пройдет спокойно, здесь будем отдыхать сутки. Спать бойцам по очереди. Обед часа в три. Если все понятно, по местам!».

Часа три все было спокойно. Одни дежурили, другие спали. После сытного завтрака, да в затишке это было превосходно. Но вдруг «Батя» объявил тревогу. Оказалось, что слева показался конный разъезд легионеров, не то казаки, не то калмыки. Они появились на горизонте и спешились. А их разведгруппа, численностью пять человек, на рысях приближалась к хотуну. Ехали спокойно, как к себе домой. «Батя» приказал снайперам и пулеметчикам выдвинуться, занять удобные позиции, подпустить их метров на 50. Стрелять только по его команде. Пулеметчикам установить прицел на основную группу легионеров, снайперам бить по разведке. Всем остальным быть готовыми к бою.

Все получилось прекрасно. Снайперы сняли разведку. Пулеметчики обстреляли и рассеяли остальных. Они скрылись моментально. Мы обнаружили трех убитых и двух раненых разведчиков. Были убитые легионеры и среди основной группы разъезда. Раненых допросили, после допроса застрелили. Нам достались в качестве трофеев три лошади. От пленных узнали, что немцы и их прислужники оставили Приютное, отошли за реку Ма-ныч. Так что район, предназначенный для действий нашего отряда, уже освобожден.

В установленное время «Батя» связался со штабом, доложил обстановку, получил инструкцию на последующие действия. Кроме того, он узнал, что центр обучения, формирования и засылки отрядов в тыл противника и штаб южного отдела ЦШПД переведены в Элисту, куда перенесены также явки и связи с группами, еще действующими в тылу противника. Ныне им предписывалось на освобожденной территории доукомплектоваться, получить снаряжение и продовольствие, вновь перейти линию фронта и двигаться впереди отступающих войск противника до Ростова и Кропоткина. Нашей же группе было приказано ускоренно прибыть в село Приютное, чтобы заняться восстановлением советской власти и хозяйства в Приютинском улусе.

Получив данные об общей обстановке в республике и конкретную задачу нашему отряду, «Батя» объявил нам, что ночевать будем в этом хотуне, а дальнейшее движение отряда будет производиться в дневное время. Ночное охранение — по отработанной схеме. Ночевка прошла без всяких происшествий. Правда, ночуя в калмыцких хатах, мы набрались блох, которые в дальнейшем очень всех допекали.