Работник УКГБ В. А. Сысоев, имея разноречивые сведения в отношении Семизорова, длительное время продвигался по едва наметившемуся следу, который в конце концов привел в село Заречаны, под Житомиром. Оказалось, что в этом селе с послевоенных лет живет и работает асфальтировщиком в дорожно-строительной конторе И. А. Семизоров. При сопоставлении биографических данных Семизорова с карателем Семизоровым просматривались различия в возрасте (на 5 лет), не сходилось место рождения, да и в написанной Семизоровым биографии указывалось, что весь период Великой Отечественной войны он находился в плену, ни слова не говорилось о пребывании в городе Шахты. Сысоев выехал в Заречаны, там добыл фотокарточку Семизорова и, возвратясь в Ростовскую область, предъявил ее жителям города Шахты, хорошо знавшим Семизорова. С большой уверенностью они опознали разыскиваемого. При предъявлении ордера на арест Семизоров некоторое время изображал недоумение, выдавая себя за другое лицо, но вопросы, которые задавали оперативный работник и следователь при выяснении личности арестованного, убедили его в бесполезности скрывать свое истинное лицо. На первом же допросе после ареста Семизоров признался, что он служил в команде СД в городе Шахты.

Гордиенко по липовым справкам устроился подсобным рабочим в Добропольскую геологоразведочную партию, которая занималась изысканиями на территории Донецкой области. Скрывавшегося карателя вполне удовлетворяли малолюдные места, и он почти успокоился, полагая, что спрятался надежно. Но по ночам его все же одолевали страхи. И не напрасно: по его следам незримо шел оперативный работник Шахтинского аппарата УКГБ капитан В. Д. Еремин. По отрывочным сведениям, полученным из Донецкой области, у Еремина возникло предположение, что Гордиенко скрывается на территории этой области, хотя официальные справки кустовых адресных бюро утверждали, что Гордиенко проживающим в городах и поселках Донбасса не значится. При выезде в город Доброполье Еремин нашел женщину, которая жила с прибывшим неизвестно откуда гражданином по фамилии Гордиенко. Он работал каменщиком в местной геологоразведочной партии. Выяснение личности этого человека дало обнадеживающий результат, а встреча с ним оперативного работника окончательно подтвердила предположение, что это был интересующий органы государственной безопасности Гордиенко.

Но, пожалуй, хитрее всех спрятался Бондарев. Через свою родственницу бывший каратель пустил слух, будто он умер. Выяснением судьбы Бондарева занялся также капитан Еремин. Добытые разноречивые сведения о разыскиваемом не укладывались в цепь и не приводили к определенному выводу. Но настойчивость оперативного работника, сопряженная с ранее приобретенным опытом по розыску преступников, дала положительный результат. Как оказалось, Бондарев пребывал в полном здравии и не так уж далеко от своих родных мест. Он забился в глубинный кормосовхоз бывшего Киевского района Ростовской области и пристроился там работать кузнецом. При аресте Бондарев сделал удивленное лицо и на вопрос, был ли он когда-либо в городе Шахты, отвечал невнятно и путанно. Когда Бондарева спросили, знает ли он шефа шахтинской команды СД Гольфсгота, тот нервно прикусил губу и растерянно промямлил: «Знаю, начальник гестапо». Немного помолчав, уточнил: «Мой бывший начальник».

И лишь один из пятерых — Андрей Меренков — не предпринимал никаких попыток скрыться. Ко времени ареста, в марте 1959 года, Меренков жил в городе Новошахтинске Ростовской области, где работал шофером автобазы. Жил, не скрываясь, полагая, что с государством и народом за содеянные преступления он уже рассчитался (вскоре после Великой Отечественной войны он был судим за службу у фашистов). Но тогда на предварительном следствии и в суде он скрыл свои злодеяния, совершенные в городе Шахты и в Житомирской области. И вот за эти-то злодеяния следовало еще рассчитаться. А это означало, что прежний приговор в отношении Меренкова необходимо было отменить, с учетом открывшихся обстоятельств расследовать дело и осудить заново. Это и было осуществлено в 1959 году.

Как появились вновь открывшиеся обстоятельства применительно к Меренкову? На это дает ответ ход следствия по делу Денисова, Бондарева, Гордиенко и Семизорова.

Фашистские палачи первое время на следствии упорно твердили, что в команде СД в городе Шахты они занимались только охраной и к расстрелам советских людей отношения не имели. Потом им пришлось рассказать, как они арестовывали и доставляли в тюрьму гестапо захваченных партизан, подпольщиков, коммунистов и советских активистов. Изобличенные доказательствами злодеи вынуждены были «вспомнить», что они в составе конвоя выезжали на шахту имени Красина для участия в расстрелах арестованных советских патриотов.

Обвиняемые Денисов, Бондарев, Семизоров, Гордиенко показали также, кто из сослуживцев и что конкретно делал на месте казни на шахте имени Красина, а также во время карательных походов против партизан на Украине.

Бондарев долго не мог собраться с духом правдиво рассказать о своем участии в расстрелах. Следователю казалось, что все тактические приемы, могущие вывести обвиняемого на путь истины, исчерпаны. И вот на одном из допросов Бондареву были оглашены показания одной из жительниц поселка шахты имени Красина о том, что представляла собой загородка, устроенная карателями над стволом шахты:

«Высокие доски были прибиты вертикально, к стволу вел узкий проход...»

— Опять вранье, выдумывает она все, — сказал Бондарев.

— Что же неправильно, объясните, — предложил следователь обвиняемому.

— Да ведь доски-то были прибиты поперек! — в запальчивости выкрикнул Бондарев.

— Вот так, как на этой фотографии? — опросил следователь и предъявил обвиняемому снимок ограждения шахтного ствола.

— Да, так.

— Ну вот, видите, как вам хорошо знакомо это место. А говорили, что ни разу там не были.

Бондареву пришлось сознаться. Он рассказал о своем участии в расстрелах на шахте имени Красина, назвал соучастников преступления, в том числе Денисова и Меренкова.

В отношении Меренкова были получены показания о том, что он в качестве шофера вывозил арестованных на автомашине к месту расстрела в городе Шахты, а будучи на Украине и действуя в составе зондеркоманды, активно проявил себя в борьбе с партизанами.

В селе Зольня Олевского района при непосредственном участии Меренкова были вероломно убиты командир партизанского отряда Морозов и двое его товарищей. Свое участие в этих действиях Меренков длительное время отрицал, но тактически верно использованные на допросах установленные факты побудили обвиняемого сознаться в совершенных злодеяниях.

Из опубликованных в центральной и местной печати очерков советские люди узнали о том, как Управлением Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР по Ростовской области были разысканы и разоблачены бывшие каратели. В газетах, пожалуй, впервые за многие годы с такой полнотой говорилось о той работе, которую провели сотрудники органов госбезопасности по розыску и разоблачению скрывавшихся особо опасных государственных преступников.

В очерках были показаны характерные ситуации, встречавшиеся при расследовании уголовного дела, отдельные тактические приемы, которые применялись на следствии и которые побуждали упорствующих обвиняемых рассказать о своих преступных действиях.

Широкая общественность узнала о подвигах патриотов-горняков, коммунистов и беспартийных в оккупированном немецко-фашистскими войсками городе Шахты и ближайших к нему районах.

В адрес редакций газет «Советская Россия» и «Молот», в органы суда и прокуратуры, в Управление КГБ СССР по Ростовской области в 1959 году поступило большое количество писем граждан, которые выражали свое негодование по поводу совершенных немецко-фашистскими карателями злодеяний, одновременно высказывали восхищение мужеством и стойкостью патриотов Родины, погибших от рук кровавых палачей, требовали сурового наказания преступников. В письмах выражалась признательность и искренняя благодарность чекистам ростовского Управления КГБ, разыскавшим и разоблачившим изменников Родины.