Эта весть быстро разнеслась по всей округе. Ростовчанин Михаил Петрович Осипов по приглашению чешских товарищей по борьбе приехал в Банску-Бистрицу, бывшую осенью сорок четвертого центром известного словацкого восстания. Встретиться с легендарным командиром партизанского отряда «Ракета» (его здесь называют бригадой) собрались сотни бывших товарищей по оружию.

M. П. Осипов среди бывших участников словацкого восстания, товарищей по оружию.

Сколько встреч! Сколько бесед и воспоминаний! Друзьям было что вспомнить. Их дружба скреплена кровью, общностью целей, идеалов.

«Помнишь?.. А ты помнишь?..»

Давайте вместе с ними вспомним те далекие, но незабываемые годы.

«ОБРУБИТЬ ЩУПАЛЬЦА»

Это произошло в один день, почти в один час. Три мощных взрыва потрясли тоннели, по которым шли на фронт машины и боеприпасы. Штольни рухнули, придавив тоннами камня и земли эшелоны с грузом.

Фашисты подняли на ноги всю службу безопасности округи. Опытнейшие ее руководители еще и еще раз проверяли систему охраны и разводили руками: надежнее просто невозможно!

Действительно, территория на несколько километров вокруг завода, расположенного неподалеку от города Катовице, обнесена проволокой под током высокого напряжения; у входа в штольни — усиленная охрана и металлические козлы, которые надежно перекрывают рельсы. Ни один часовой не был снят! И все же... Где та лазейка, в которую проникли партизаны?

Пока гитлеровцы решали этот вопрос, рухнуло еще несколько штолен. Дело дошло до того, что из одной из них позвонили начальнику гестапо соседнего городка и звонкий юношеский голос доложил:

— Господин начальник! Прислушайтесь! Сейчас рухнет еще одна штольня!

Обещание осуществили через несколько минут.

Завод был парализован. Гитлеровцы недосчитались многих сотен машин, тысяч снарядов, патронов, панцерфаустов. Позднее, когда расчистили завалы, эксперты установили: мины были заложены под рельсы внутри тоннелей. Путь туда один: через вентиляционные отверстия, система которых была так тщательно разработана и замаскирована...

Все началось с того, что командир советских разведчиков подполковник Морской отдал приказ:

— Обрубить щупальца.

Завод и впрямь тоннелями и штольнями, как спрут щупальцами, впивался в словацкую землю. Тянул из нее людскую кровь, тянул уголь и металл, и, переварив все это в огнедышащей утробе, выпускал, как яд, смертоносное оружие. Но Морской сказал: «Обрубить щупальца», и Александр Олевский, Николай Светлов, Василий Хомутовский повели свои группы в пять-шесть человек на первое крупное задание.

Незаметно, одним им известными тропками, пробрались партизаны к вентиляционным колодцам, на веревках спустили товарищей с минами вниз и после окончания работы подняли наверх. Теперь — подальше от этих мест!..

Около двадцати партизан лежали в полутора километрах от колодцев и ждали. Взрыв! Взрыв! Взрыв! Партизанский отряд «Ракета» действует...

* * *

Сначала насчитывалось восемь разведчиков. 29 сентября 1944 года они были заброшены в леса Словакии, в район города Мартин.

Напутствуя их перед вылетом, представитель Центра говорил:

— В Словакии сложная обстановка. Народное восстание разгорается. Но есть люди, которые хотят его задушить; они больше боятся своего народа, чем Гитлера.

Восстание уже идет, но тормозов на его пути много. Ваша задача: активизировать вооруженную борьбу против фашистов как немецких, так и местных, помочь словакам и чехам вести политическую работу в массах. Все это, конечно, в сотрудничестве с подпольными организациями Компартии Словакии и национальными комитетами. Есть у них такие организации, по-нашему — Советы...

Генерал долго рассказывал об обстановке, сложившейся по ту сторону Карпат.

... Леса Словакии, страны, взявшей оружие в руки, страны, не желающей жить на коленях. В отряде майора Величко, который принял десантников, группе разведчика Морского представили двадцать словацких студентов. Они хотели громить врага с «Ракетой». И первый удар «Ракеты» — по щупальцам завода-спрута — эхом отдался в окрестностях, вызвал к борьбе новые волны народного гнева.

НУЛЬ ПРОТИВ СТА

«Ракета» быстро росла. Вскоре в ней уже было несколько сотен партизан — словаков, русских, украинцев, чехов. Чекисты-десантники составили ядро отряда. Начальником штаба был майор Константин Бобров, начальником особого отдела — Александр Олевский, комиссаром — Григорий Ильин. Радисты Андрей Ковалюк и Василий Кушнерчук поддерживали постоянную связь с Центром. Николай Светлов и Василий Хомутовский возглавили крупные подразделения.

В один из дней, когда на востоке, за несколько сотен километров от Зазривы, советские и чешские воины вели битву за Дуклинский перевал, появилась необходимость срочно уточнить силы 4-й немецкой горнострелковой дивизии СС, которая следовала через партизанские районы на фронт. Времени в обрез. Морской вызвал начальника штаба.

— Ну, что скажешь? Ответ нужен срочно. В нашем распоряжении двое суток.

Бобров пожал плечами.

— Поехали!

Так началась эта дерзкая операция, участники которой так оценивали свои шансы: нуль против ста. Морской любил говорить:

— В нашем деле не бывает без риска. Но десять шансов на то, чтобы выжить и перехитрить врага, должны быть в самой рискованной операции.

Здесь же — и Морской и Бобров отлично понимали — не было и этих десяти шансов.

«Татра» с немецким номером по крутогорью, по партизанским дорогам за несколько часов донесла их от Зазривы до Сучан. При выезде из села «татру» остановила партизанская застава:

— Дальше немцы! — сказал молоденький словак, дулом автомата указывая в сторону врага.

— Их-то и надо нам, ребята! — без улыбки сказал Морской.

Словак-шофер решительно повел «татру» дальше. Они ехали по ничейной полосе. Морской и Бобров сбросили свои кители с погонами, остались в немецких белых рубашках, на которых красовались немецкие же подтяжки. Морской, сидевший рядом с шофером, оглянулся. Взгляды его и начштаба сошлись на сетке, укрепленной под верхом машины. В ней лежало полтора десятка немецких гранат. Это все. И для врага, и для себя.

А день выдался на редкость солнечный. Даже думать о неудаче, о смерти не хотелось. Да и думать было некогда.

Заметив у села Прьекопа приближающуюся немецкую колонну — шел пехотный полк СС, — Морской по-хозяйски откинулся на спинку сиденья и небрежным взмахом руки, скривив гримасу усталости и презрения, приказал уступить машине дорогу.

Расчет и риск сработали безошибочно: колонна посторонилась, пропуская «татру». Бобров лихорадочно работал на заднем сиденье: бисерным почерком в блокноте ложились точнейшие сведения о количестве проходящих солдат, об их вооружении.

Всю дивизию проехали так Морской и Бобров, и только когда увидели гитлеровских солдат, лежавших возле дороги, в кюветах, поняли: это передовая.

Морской резко повернулся, схватил гранаты.

— Давай! — крикнул он Боброву. — Я вправо, ты влево!..

И на залегших солдат из «татры» с немецким номером полетели гранаты. Когда немцы опомнились, машина уже мчалась к железнодорожному переезду. Еще! Еще минута! Но постовой солдат опускает шлагбаум. Как быстро идет вниз это бревно!

Шофер выжимает из машины все, что можно. Морской и Бобров из пистолетов стреляют в постового. Сюда же, вдогонку машине, летят пули немцев. Как обычно, они стреляют разрывными.

Чьи-то пули настигают солдата. Он падает у шлагбаума, не успев его опустить до конца. Машина проходит под планкой, чуть-чуть задев ее правой стороной.

Ну, еще, еще немного!

Гитлеровцы пускают в ход гранаты. Удар! На полной скорости у машины отлетает правое колесо. Еще несколько мгновений машина мчится по полю, потом заваливается набок. Подхватив кители, Морской и Бобров ползком, под перекрестным огнем — теперь по ним уже стреляют и партизаны — приближаются к их порядкам. Лежа в картофеле, натянули кители. Морской встает и громовым голосом кричит: