Несмотря на агентурные возможности НКВД в чехословацкой полиции, Грилевича осудить не удалось. Его освободили в ноябре этого же года, после того как он пункт за пунктом сумел опровергнуть все обвинения. Срыв этой операции явился серьезной недоработкой НКВД. Если бы Грилевич был осужден, Сталину удалось бы доказать правительствам западных стран, что троцкисты во главе с самим Троцким пошли на службу к фашистам и выполняют их шпионские задания. А так обвинения Троцкого в связях с немецкой разведкой, выдвигаемые советской пропагандой, остались голословными.
По данным того же Вальтера Кривицкого, не удалась попытка НКВД инспирировать через свою американскую агентуру судебное преследование троцкистов в США. Кривицкий считает, что с провалом этой операции связаны таинственное исчезновение в июне 1937 года в Америке агента НКВД Джульет Стюарт Пойнтц, в прошлом одной из лидеров американской компартии, и арест в декабре того же года вызванного в Москву сотрудника советской внешней разведки американского гражданина Дональда Робинсона, он же Рубенс.
Поэтому основной удар группы особых задач был направлен на троцкистов, находящихся в Испании, где у НКВД были очень сильные позиции. Руководство деятельностью резидентуры НКВД в республиканской Испании осуществлял Александр Орлов, одной из главных задач которого было обеспечить победу сталинизма над атакующей его марксистской ересью.
Определенное влияние в этом плане оказывалось и на компартию Испании. Исполком Коминтерна следующим образом проинформировал ее руководство: «Независимо ни от чего необходимо добиться окончательного разгрома троцкистов путем изображения их в глазах масс как фашистской секретной службы, осуществляющей провокации в пользу Гитлера и генерала Франко, пытающегося расколоть народный фронт, проводящей клеветническую кампанию против Советского союза, — секретной службы, активно помогающей фашизму в Испании».
В мае 1937 года испанские коммунисты при помощи НКВД приступили к уничтожению ПОУМ. Слуцкий информировал резидентов НКВД: «Все наше внимание приковано к Каталонии и к беспощадной борьбе против троцкистских бандитов, фашистов и ПОУМ».
В это время резидент в Испании Александр Орлов получил от Ежова личное указание разработать комплексное мероприятие по дискредитации и уничтожению ПОУМ и ее руководителя Андреса Нина.
В этом мероприятии Орлов проявил себя мудрым и изобретательным разведчиком, что он подтвердит через год, но уже в другом качестве.
После майского восстания в Барселоне, в котором наряду с анархистами принимали участие террористы и которое было жестоко подавлено республиканскими войсками мадридской полиции, контролируемой промосковскими коммунистами, были переданы сфальсифицированные документы, указывающие на связь Нина с генералом Франко. Изобличающие письма, содержащие фальшивые доказательства участия лидеров ПОУМ в заговоре «пятой колонны», были использованы для оправдания приказа правительства Негрина об аресте Нина и других руководителей партии.
Из архивных документов стало известно, что материалы, на основании которых арестовали Нина и его сторонников, по указанию Ежова были сфабрикованы под личным руководством Орлова. Из них следует, что весной 1937 года республиканская военная разведка с помощью агентов НКВД разоблачила франкистскую разведывательную сеть, которой действительно руководила фаланга. Шпионов немедленно арестовали, были захвачены две радиостанции вместе с шифрами и разведывательными донесениями о расположении подразделений республиканской армии. Орлов решил «присоединить» к разоблаченной шпионской сети Франко испанских троцкистов, хотя ни один из членов партии Нина не был замешан в антигосударственной деятельности.
В распоряжении Орлова были образцы шифров и документы франкистских шпионов. На обратных сторонах документов Орлов нанес симпатическими чернилами различные тексты, в том числе сведения, компрометирующие Нина и его сторонников как агентов Франко и немецких фашистов, зашифровав их имеющимися у него шифрами, зная, что подобные есть и у республиканских контрразведчиков. Потом резидент НКВД сказал своим испанским партнерам, что неплохо бы проверить документы на предмет обнаружения тайнописи. Текст был обнаружен и расшифрован. Таким образом, поставленная Орлову Ежовым задача по обвинению в шпионаже Нина и иже с ним была решена. Это как нельзя лучше «подтверждало» любимое изречение Хозяина о том, что троцкисты пошли на службу в фашистскую разведку вместе со своим главарем международным шпионом Троцким. Судьба Нина, или «помощника», как окрестил его НКВД в своей секретной переписке, была предрешена. По его делу велось следствие, но вскоре Нин… исчез из тюрьмы.
По некоторым сохранившимся в архивах разведки документам можно сделать вывод о том, что лидер ПОУМ был похищен из тюрьмы и ликвидирован надежными агентами НКВД. В переписке Орлова с Центром эти агенты обозначаются только буквами и письма написаны эзоповым языком. Но можно заключить, что агенты были задействованы по делу Нина и они вывозили какой-то «груз». Операция в этих документах обозначается как «Николай», так стал НКВД в своей переписке называть Нина после его ареста. В документах указано место, где был упрятан «груз».
Историки разведки считают, что Орлов по указанию Ежова решил инсценировать побег Нина, чтобы подтвердить его виновность и еще более дискредитировать ПОУМ. Потом Нин на всякий случай был ликвидирован.
Другим «соколом» Троцкого в Европе был известный австрийский социалист Курт Ландау, также находившийся летом 1937 года в Испании. Анализ «литерного дела» Ландау дает основания полагать, что агентура НКВД в Испании в августе 1937 года вела за ним наблюдение, а потом он был ликвидирован.
Мишенью «летучих групп» НКВД был и немец Рудольф Клемент, руководивший подготовкой учредительной конференции троцкистского четвертого Интернационала. Тринадцатого июля 1938 года он исчез из своей квартиры в Париже. Приблизительно две недели спустя Троцкий получил письмо из Нью-Йорка, якобы написанное Клементом, где тот обвинял его в сотрудничестве с Гитлером и в других воображаемых преступлениях. Копии письма были разосланы ряду сторонников Троцкого во Франции. Эта мера была предпринята явно для того, чтобы дискредитировать Троцкого в глазах его сторонников.
Сам Троцкий не поверил этому письму, посчитав его фальшивкой или написанным Клементом под угрозой смерти. Вскоре труп Клемента был обнаружен в реке Сена.
В феврале 1938 года агент Марк Зборовский, внедренный в окружение сына Троцкого Льва Седова, в своем сообщении в НКВД указывал, что Седов говорил ему о замыслах троцкистов уничтожить Сталина: «…так как весь режим в СССР держится на Сталине, то достаточно убить Сталина, чтобы все развалилось». Подобная «информация» поступала и от других закордонных агентов НКВД и нельзя исключать, что именно эти сведения в определенной степени повлияли на решение Сталина о подготовке убийства Троцкого.
Достоверность этих сведений находится под вопросом. Но у троцкистов, даже они понимали это, не было реальных возможностей в СССР осуществить свои планы.
Вызывает сомнение и более раннее сообщение Зборовского о том, что Седов якобы в июле 1936 года предлагал ему выехать на нелегальную работу в СССР: «Мы Вам дадим поручения, деньги и паспорт. Вы поедете на два-три месяца, объедете несколько местностей по адресам, которые я Вам дам. Работа нелегкая. Там, к сожалению, нет центра, куда Вы могли бы уехать. Люди изолированы, и их нужно искать».
Маловероятно, чтобы Троцкий в то время, когда были ликвидированы, арестованы или находились под жестким контролем НКВД не только его явные сторонники, но и большевики, которые когда-то прямо или косвенно выступали в его поддержку, а потом полностью раскаялись, решился бы проводить в СССР операцию по поиску и консолидации каких-то находящихся в подполье своих приверженцев, да еще и избрал для столь серьезной работы Зборовского, год назад примкнувшего к троцкистам и подозревавшегося ранее самим же Седовым в связях с советскими спецслужбами. Скорее всего, накануне процесса по делу «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра» НКВД нужно было доложить Сталину документ, подтверждающий его любимый тезис о том, что в СССР существует глубоко законспирированная и разветвленная троцкистская организация. Ценность этих «сведений» повышалась тем, что они были получены от зарубежного источника.