Система социального страха входила в систему "социального обеспечения". Мы понимали, что зависим не только от легального закона, но и от кадровика-отставника, от "объективки", не высказанного вслух неизвестно кем, но витающего в воздухе мнения. "Личное дело" было не личным, а наши поступки — это предполагалось — могли не оцениваться, а "профилактироваться" до их совершения, хотя не имели отношения к УК РСФСР.

Умный человек как-то сказал: "Общество вправе требовать от своих членов тот уровень смелости, безопасность которого может обеспечить". При системе неявного, но шкурой ощущаемого контроля уровень смелости на душу населения, смелости мышления и поведения мог быть лишь убогим. Парадокс: от существования где-то под боком дышащей машины "органов" было чувство не безопасности, а страха.

Наш собеседник не назвал для публикации фамилий и цифр. Мы понимали — он исходит из интересов страны. Так же, как исходит из интересов страны, вскрывая систему, мешающую созданию гражданского общества. В тот день, когда мы слушали генерала, Съезд народных депутатов РСФСР принял за основу "Декрет о власти", в котором сказано: "В РСФСР не допускается система партийно-политического руководства… в правоохранительных органах, КГБ…" Декрет еще не Конституция, но уже есть надежда — общество может требовать иного уровня смелости от своих граждан…

Д. Муратов,

член редколлегии "Комсомольской правды"

"ОТКРОВЕННОСТЬ ВОЗМОЖНА, ЛИШЬ КОГДА ЗА ТОБОЙ ЗАКРОЕТСЯ ДВЕРЬ"

ГЕНЕРАЛ КГБ О КГБ

('Московские новости", 24 июня 1990 г.)

Пять лет назад к руководству страной пришли новые политические силы. В той или иной степени это сказалось на всех государственных структурах, в том числе и на КГБ.

— Безусловно. Любые резкие перемены в обществе неминуемо затрагивают органы, охраняющие государственный строй. После февральской революции, например, новое правительство уже в марте полностью распустило царскую охранку, ликвидировало политический сыск. После прихода к власти Хрущев поднял руку и на органы: существенно сократил штаты, урезал многие функции. Некоторые изменения очевидны и сегодня, и об этом немало написано. И все же КГБ остался наиболее неприкасаемым в сравнении с тем, что обрушилось на МВД, прокуратуру, Комитет сохранил практически нетронутыми структуру и тот мощный потенциал, которые десятилетиями были главной опорой советских диктаторов. И через пять лет перестройки это — государство в государстве, орган, наделенный колоссальной властью, теоретически способный подмять под себя любое правительство. В его руках правительственная связь, погранвойска, разведка, контрразведка и военная контрразведка, следственные. подразделения, масса технических служб. Комитет практически имеет собственную, хоть и специализированную армию: военно-строительные войска, пограничные войска плюс войска правительственной связи. Председатель КГБ остается членом Политбюро, а это значит, что и после отмены 6-й статьи Конституции верхушка компартии была и остается главным и эксклюзивным потребителем информации, которой располагают органы.

— Но то, что мы привыкли называть словом "комитет", — это прежде всего люди, они живут не изолированно от общества, переживающего ломку стереотипов, демократические процессы.

— И неминуемо в КГБ отслоилась определенная часть людей, радикально мыслящих, готовых к реформам. Их не так мало. Но речь идет все же о военной организации со строгой системой подчиненности. Всего лишь несколько попыток сотрудников комитета опубликоваться на вполне невинные темы привели к изгнанию этих людей. Типичный пример: сотрудник комитета, написавший в журнале "Коммунист" о необходимости переосмысления режима секретности в новых условиях, был вынужден уйти за несколько месяцев до получения звания полковника…

— Означает ли это, что костяк комитета настроен достаточно консервативно?

— И это логично. Пять лет назад Горбачев провозгласил приоритет общечеловеческих ценностей, отказался от старых стереотипов и идей. Но на эти старые стереотипы, провозглашенные той же партией, работала масса сотрудников комитета. Партия говорила: "международный империализм". КГБ расшифровывал: иностранные разведслужбы, эмигрантские враждебные организации, центры идеологических диверсий, международный сионизм, Ватикан, радио "Свобода". На разработку этих направлений были задействованы целые структуры комитета. И было ясно, кто враг. Теперь — общечеловеческие ценности… А что делать с Ватиканом, со "Свободой"? Что делать людям, на глазах которых рушатся привычные стереотипы? В такой ситуации либо наступает деморализация, либо включается сопротивление. Последнее неминуемо перерастает в определенную политическую философию — консервативную. Хотите пример? Не так давно на практике одного из подразделений КГБ под гром аплодисментов осуждали Рыбакова, Шатрова, Гранина как отщепенцев, превозносящих предателей и ползучую контрреволюцию.

— С писателями, я надеюсь, мы больше бороться не будем. Пресловутое идеологическое пятое управление больше не существует.

— Знаете, в связи с активизацией забастовок, стачек было указание руководства комитетов, требующее обратить внимание на рабочее движение и проникнуть в него. Должен сказать, что опыт царской охранки по работе в политических организациях, ее подходы, система работы с агентурой не канули в Лету. Я бы не удивился, если бы узнал, что и сегодня неформальные организации пронизаны агентурой КГБ. Этим занималось бывшее пятое управление КГБ. Не думаю, однако, что комитет полностью отказался от этих функций — их можно передать другому управлению…

— Но совсем недавно бывший руководитель управления по защите конституционного строя на страницах "МН" заявил, что они не занимаются никакими неформалами…

— Совсем недавно начальник управления правительственной охраны Плеханов по телевидению сообщил, что в количественном отношении наша система охраны уступает многим странам. Вся наша система госбезопасности, начиная с охраны и кончая политическим сыском, в десятки раз больше, чем в любой западной стране, даже в США. Только один отдел охраны в нашем управлении, состоящем из нескольких отделов, может насчитывать более тысячи человек. В США после убийства Кеннеди потребовалось специальное решение конгресса (1963 г.), дабы увеличить на пару сотен человек охрану, которая до этого была порядка 500 человек. Это число включает и охрану Белого дома, и специальных агентов, заботящихся о безопасности президента и членов его семьи, а также бывших президентов и их семей.

— Ну хорошо. Нам, несведущим, можно преподнести любую информацию, даже искаженную: все съедим, потому что проверить не можем. Но, надеюсь, своего основного, во всяком случае до последнего времени, потребителя — высшую номенклатуру — комитет обеспечивал объективной информацией?

— Во всяком случае, о сознательной дезинформации "верхов" по каналам КГБ мне неизвестно. Но интерпретация информации возможна, как возможно и ее уничтожение на уровне комитета. Я приведу вам примеры из собственной практики. Не секрет, что КГБ играл существенную роль при принятии многих внешнеполитических решений. Это относится и к событиям 1968 года в Чехословакии. Именно комитет нагнетал страх в руководстве страны, что если мы не примем экстренных мер, то Чехословакия уйдет, станет жертвой НАТО, захвата, переворота… Приблизительно в это же время я прислал из Вашингтона документ, в котором сообщал, что ЦРУ не имеет отношения к "Пражской весне". Но объективная информация попросту не вписывалась в ту концепцию событий, которую разрабатывал комитет, а посему выхода из его стен и последствий не имела.

— А информация, которая идет по стране?

— Здесь свои сложности. В 1983 году, когда я был заместителем начальника КГБ по Ленинграду, в городе произошла небольшая забастовка на одном из заводов. По тем временам чрезвычайное происшествие, о котором нужно было немедленно информировать руководство комитета в Москве. Я подготовил текст телеграммы. Неожиданно позвонил Романов: "Что вы там отправили в комитет?" Я зачитал ему текст. Он: "Немедленно изымите телеграмму у шифровальщиков. Теперь возьмите карандаш, я продиктую вам текст телеграммы". Я подчинился, хотя романовский текст, прямо скажем, мало соответствовал положению вещей. Вообще должен сказать, что, как правило, секретари обкомов, как, впрочем, и наши послы за границей, стараются, чтобы их информация совпадала с информацией КГБ. Иначе в центре логично возникают вопросы: что там происходит, почему не могут найти общий язык?