– Огненные горы! – выдохнул Дарни.
– Как Архипелаг. – Казуел трясущейся рукой вытер лоб. Земля на картинке ускорила движение, пока не ушла в кипящее море. Огромные клубы пара поднимались от границы земли и воды – огненная река извергала расплавленный камень в бурлящий кипяток. Немного дальше из моря вставал небольшой остров. Изящная симметрия его конуса резко контрастировала с хаосом вод вокруг его основания.
– Мизаен все еще занят здесь, – заметил Камарл.
– Я чувствую силу земли, пришедшую ко мне по заклинанию. – Казуел поморгал, стряхнув капельки пота с ресниц. – Это место живое, свободное от необузданных стихий огня, морей и тому подобного.
Дарни прищурился.
– Можешь перебросить меня туда, Каз?
– Ты же знаешь, маг способен перемещать только в те места, которые он физически посетил, – огрызнулся Казуел.
Свет заклинания неумолимо тускнел.
– Отрик сочетал это с гаданием, – возразил Дарни, от бессилия сжимая кулаки.
Маг покачал головой, и вода внезапно опустела.
– Как Отрик еще не убил себя – одна из великих неразгаданных тайн современной магии.
Дрожащими руками Казуел обхватил свою чашку с настоем и залпом выпил ее.
– По крайней мере прямо сейчас опасность им не угрожает, – скривился Дарни.
– Ты просто злишься, что они добрались туда раньше тебя, – съязвил Казуел.
– Ты знаешь, что дело не в этом! – яростно рявкнул Дарни.
– Главное… – эсквайр Камарл повысил голос, дабы угомонить обоих, – … главное, что мы обеспечим им помощь, когда они будут нуждаться в ней.
Дарни и Казуел посмотрели на него.
– Как? – произнесли они в унисон.
Камарл задумался.
– Боюсь, пока что я понятия не имею.
Острова эльетиммов, 1-е предосени
Стемнело, стража на воротах сменилась. Новый контингент вышел из казарм на ближней стороне ограды, и я мысленно сказала себе, что нужно держаться от них подальше. После того как офицеры обменялись ключами, одного солдата раздели, отвели к деревянной раме и привязали. Я вздрогнула от щелканья плети, эхом прокатившегося по лощине в холмах. Даже без подзорной трубы Райшеда мы могли видеть кровь, обагрившую спину парня. Когда же они наконец закончили, несчастный висел неподвижно, как мертвый.
– И ты опять скажешь, что это не похоже на Алдабреши? – подавленно пробормотал Айтен.
Райшед покачал головой.
– Наказание в войске, пусть и жестокое, – это одно, а массовые репрессии, которые устраивают воеводы, – совсем другое, и здесь ничего подобного нет. Если ты ждешь помощи от местных крестьян, то лучше забудь об этом.
Напоминание о нашей изоляции и подстерегающей кругом опасности заставило всех замолчать. Мы сидели угрюмые, а темнота вокруг сгущалась. Становилось все холоднее и холоднее, и я забеспокоилась, как буду открывать замки такими окоченевшими пальцами.
– На.
Шив передал мне камешек, и я удивилась, почувствовав исходившее от него тепло.
Маг усмехнулся.
– Я не силен в магии земли, но кое-что делать умею.
Я посмотрела на звезды. Корона Халкарион находилась в другой части неба, но я внимательно наблюдала за ней. Поняв, что уже далеко за полночь, я медленно встала, потянулась, разминая затекшие ноги, и сменила сапоги на мягкие кожаные башмаки.
– Я не хочу, чтобы ты следил за мной, если это кого-то насторожит, – прошептала я Шиву, – но ты можешь усилить свой слух?
Маг кивнул, и я с облегчением вздохнула.
– Если меня схватят, буду вопить во всю мочь. Как услышишь, сразу вытаскивай меня оттуда.
Я осторожно сползла по склону. Повсюду валялись камни и мелкий гравий, а я не хотела выдать себя даже слабейшим звуком. Однокомнатные домишки, разбросанные вокруг дороги, и ворота служили удобным прикрытием, и, прячась в их тени, я проскользнула вокруг ограды к самой дальней стороне казарм. Стена была каменная, сухой кладки, и взобраться на нее не составляло большого труда. Я повисла как белка и всмотрелась поверх стены, нет ли опасности. Убедившись, что все тихо, словно в сейфе у скряги, я перекатилась через верх и бесшумно спрыгнула во двор. Никто не закричал, не замахал руками. Казалось, все стражники собрались в караулке, через открытую дверь которой виднелась светящаяся жаровня. Я не позавидовала им, пусть себе греются, лишь бы не высовывались наружу.
Окна в главном доме были высокие и узкие, с деревянными решетчатыми створками, но вместо стекла там были вставлены роговые пластины. Я искренне удивилась. Без сомнения, тут это считалось роскошью, а ведь нынче у нас даже фермер застекляет окна. Я пошла вокруг дома на ту сторону, где, по словам Шива, находится кабинет, и проверила нижнюю створку. Она чуть подалась, но, бьюсь об заклад, внутри были ставни, хотя бы лишь ради тепла в этом суровом климате. Я встревожилась. Глупо рисковать, когда не знаешь, что за ними. Даже самый тупой слуга поднимет шум, если кто-то продефилирует по дому среди ночи. Я направилась дальше к боковой двери. Она запиралась на грубый замок, который я могла бы открыть и жесткой соломинкой. Но так как со мной были мои отмычки я очутилась внутри уже через несколько вздохов и бесшумно прикрыла за собой дверь.
В коридоре было тихо и темно. Осторожно, стараясь ни на что не наткнуться, я двигалась к лестнице. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела ниши в стенах и двери по обе стороны. Останавливалась у каждой и прислушивалась, но не услышала ничего, даже намека на присутствие там спящих людей. В нишах стояли металлические кубки, кувшин, посредственная керамика – по местным понятиям, бесспорно, сокровища, но ничего такого, что я стала бы красть ради кувшина эля у себя дома. Единственное, что мне понравилось, это настенные драпировки, сотканные из мягкой шерсти, с тем же символом, что и на воротах.
Одна дверь была приоткрыта, и я заглянула в комнату. Там стояли сундуки, и я сама не заметила, как оказалась внутри – это запертые ящики так на меня действуют. Раздумывая, открыть один или нет, я потрогала крышку. Не заперт. А что внутри? Металлический лом – никуда не годные кусочки и отслужившие свой век изделия из старого железа и бронзы. Я вспомнила деревню, где все сделано из камня или кости, и снова посмотрела на рухлядь, которую наши кузнецы не стали бы держать ни минуты. Здесь же подобное хранилось в доме главаря как серебро или золото. Если у них это считается богатством, то здешний народ опаснее, чем я думала, ведь теперь они знают, как преодолеть океан и достичь материка.
Ноги больше не мерзли, и я опасливо приложила руку к каменному полу. Однако он не пронизывал холодом, а был теплым на ощупь. Это озадачило меня, пока я не вспомнила слова Шива о жаре из-под земли. Расставшись с сундуками, я подошла к лестнице и с беспокойством посмотрела вверх. Оттуда сочился тусклый свет. Он не перемещался, значит, никто его не нес, но если вы оставляете на ночь горящие лампы, то лишь потому, что кто-то должен будет там появиться. Я на цыпочках поднялась на верхний этаж и обрадовалась, увидев под ногами ковер – он хорошо приглушает шаги. В середине коридора на отполированном до блеска каменном столе горел масляный светильничек. Вне всяких сомнений, здесь располагались жилые комнаты. Я помедлила, пытаясь сориентироваться, и быстро направилась к кабинету, дабы убраться с глаз, прежде чем кому-то приспичит посетить уборную.
Кабинет тоже оказался не запертым. Просто поразительно, насколько этот человек уверен в своей безопасности, если учесть беспечность стражи на воротах. Эти люди просто не ждали беды, по крайней мере не той, которую мы с собой несли. Но я не изменила своей привычке всегда быть начеку и заперла за собой дверь, после чего оглядела опрятную комнату с кипами документов и аккуратных записей. Это был не ленивый правитель, как, скажем, Армайл Фриернский, выжимающий каждую полушку из своих подданных, чтобы выбросить ее на свою обожаемую Стражу или прихотливых шлюх. Крестьяне возделывали землю и ловили рыбу или кого там еще, а этот человек управлял мельницей, кузницей, складами и делал много чего другого. Сотрудничество означало выживание для всех в здешних условиях, и от этого враг становился еще опаснее. Содрогнувшись, несмотря на тепло в комнате, я приступила к обыску.