Несколько дней назад здесь рвались вражеские снаряды и мины, свистели пули. А сейчас тишина. Напряженная, настораживающая…

Разведчики возобновили наблюдение за коммуникациями противника, успели повидаться с Франтишеком Львом, Фердинандом Корговяком, Витом Вашатом. Гоменко, Шваб и Малышев побывали у «почтовых ящиков», через которые чешские патриоты Людвиг Кубят и Ян Счастный передавали свои сообщения. То и дело доносились звуки пролетавших самолетов. Советская авиация бомбила вражеские объекты.

В один из напряженных дней бойцы группы Сухова возвращались с разведки железнодорожной станции Моржков. В лесу, недалеко от семафора, они встретили невысокую, стройную голубоглазую девушку, немного знавшую русский язык. Это была Аша Голишова — восемнадцатилетняя чешка из села Стара Зубржи. Уже несколько лет работала она стрелочницей на станции. Почувствовали разведчики, что юная чешка готова на все, лишь бы нанести урон проклятым фашистам.

Аша стала помогать советским разведчикам. Она подсчитывала вражеские эшелоны, проходящие через Моржков. Считала их тщательно, с точностью до вагона. Запоминала, какие грузы перебрасывают оккупанты, шла на станцию и в беседах с железнодорожниками уточняла свои сведения, а потом через «почтовые ящики» в лесу передавала их советским друзьям.

Разведчики искренне благодарили девушку, но их огорчало то обстоятельство, что, когда Аша была свободна от дежурства, она не могла собирать столь необходимые сведения. Как быть? И Аша нашла выход:

— Я поговорю со своей сменщицей Бертой Питровой.

— Не подведет? — спросил Шваб землячку.

— О, нет. Не беспокойтесь. Это очень хороший человек. Я ей верю, как себе.

— Подумай, Аша, как следует, — советовал Януш. — Ты отдаешь свою жизнь в чужие руки. Ошибка может очень дорого обойтись.

— Не беспокойся, Януш. Я хорошо знаю Берту.

— Хватит у нее мужества? Ей же еще только семнадцать лет, моложе тебя…

— Берта очень смелая, умная. Думаю, что она уже связана с подпольщиками своей деревни Вержовице.

Вскоре Берта так же, как и Аша, стала помогать разведгруппе.

Когда Малышев закончил очередную передачу в штаб сведений, полученных от девушек, перед глазами почему-то встала Берта. Он задумался о ней. Его воображение рисовало, как тоненькая, смуглая, она моментально появлялась у «почтовых ящиков» и также неожиданно исчезала в лесу, как легко, бесшумно, чуть-чуть касаясь земли, шла она на встречу… Так и хотелось Николаю подхватить ее на руки и закружиться.

Знают ли родители этих девушек, что сумели воспитать верных патриоток Родины? Знают ли они о смертельно опасном труде своих дочерей, связавших судьбы с антифашистской борьбой, с борьбой за освобождение Чехословакии от гитлеровских оккупантов?

Как-то Николай Малышев рассказал Янушу Швабу, как заботилась о детях его мать, как волновалась за него, а вот сейчас не знает ничего о своем сыне.

Этот разговор растрогал, казалось, беззаботного весельчака Шваба.

— Мама у меня тоже прекрасный человек, — с нахлынувшей грустью сказал Януш. — Когда германцы погнали меня на фронт, говорила, чтобы осторожным был… Жалко маму. Очень жалко. Ждет не дождется конца войны. Меня ждет…

7.

Поток информации, стекавшейся к разведчикам, возрастал. Рация работала с полной нагрузкой. Быстро разряжались батареи. Нависала угроза потери радиосвязи с Большой землей. Сухов доложил об этом в штаб фронта. Через несколько дней пришел обрадовавший Юрия ответ:

Из этой же радиограммы Юрий узнал, что связник — девушка восемнадцати лет, Оксана Сидоренко.

Командир разведгруппы несколько раз перечитал полученный из штаба ответ. Его большие серые глаза повеселели. Скоро он сможет передать командованию всю имеющуюся у него информацию. Однако проходил день за днем, а связная штаба 4-го Украинского фронта на условленное место встречи не приходила…

После очередного безуспешного ожидания Оксаны на высоте 749 Фильчагин вернулся на базу, переговорил с командиром и лег отдохнуть. Сразу же перед глазами встал 1943 год.

…В том году более четырех месяцев Алексей в составе группы, возглавляемой Суховым, был в тылу противника под Никополем. С августа 1943 года. В ноябре каратели начали операцию по ликвидации партизан, укрывавшихся в никопольских плавнях. Разведгруппа оказалась в блокадном кольце.

Однажды утром в небе появился самолет-разведчик с черными крестами в желтом обводе на крыльях. И очень скоро по окруженным партизанам ударила вражеская бомбардировочная авиация и артиллерия. Бомбы и снаряды уходили глубоко в топь и, взрываясь, вздымали черные фонтаны болотной грязи. Казалось, топь кипела. Потом каратели начали прочесывать плавни. Фашисты лезли со всех сторон. Они проваливались по шею, но продолжали стягивать кольцо. Разведчики вместе с партизан нами шесть дней вели неравный бой. Вылезли из плавней, когда гитлеровцы ушли, наверное уже доложив об уничтожении всего живого.

И еще припомнился Фильчагину холодный декабрь сорок третьего. Яростный бой. В том бою 12 декабря был ранен в плечо и грудь разведчик Виктор Лапин. Алексей представил, как у его друга кружилась голова от потери крови, как он, преодолевая нестерпимую боль, разлившуюся по всему телу, с трудом выбрался из болотной жижи на кочку. Стиснув зубы, Виктор Лапин поднялся на ноги, сделал несколько шагов. Из рук выпал автомат. Виктор наклонился, чтобы взять оружие, но выпрямиться не смог. Ослабевшие ноги подкосились, он ударился лицом в заросшую осокой землю. Вокруг трещали выстрелы, раздавались крикливые команды на немецком языке, но Лапин их уже не слышал. Истекая кровью, напрягая последние силы, он уполз в кусты и, потеряв сознание, распластался на земле.

Через день каратели обнаружили окровавленного, полуживого Виктора Лапина. Они привезли его в село Большая Каменка. Брошенный на пол, Виктор Лапин лежал неподвижно, крепко сжав зубы.

— Где партизаны? Говори! — кричал фашист, стоявший у ног полуживого Виктора. Разведчик с трудом открыл веки и увидел злобные лица врагов. Он понял, что находится в руках гестаповцев.

— Где прячутся партизаны? Отвечай! — надрывались враги.

Виктор молчал. Это молчание и взгляд, полный презрения к фашистам, говорили больше, чем громкие слова. Его били. Приводили в чувство, обливая водой, и опять били, требуя сведений о партизанах.

Виктор Лапин не выдал своих товарищей. Гитлеровцы расстреляли этого мужественного бойца Красной Армии…

Гудок паровоза в Моржкове оборвал воспоминания Фильчагина о прошлом.

8.

— Товарищ подполковник! Юрий доложил, что наш связник Броня с запасными комплектами радиопитания в разведгруппу пока не прибыла, — с нескрываемой горечью докладывал капитан начальнику отделения штаба 4-го Украинского фронта. — Неужели…

— Что значит «неужели»?

— Обстановка в районе приземления очень сложная. Всякое может случиться.

— И все-таки хочется надеяться на благополучный исход. Верю в находчивость Оксаны Сидоренко. В тылу противника она не в первый раз. Опытная разведчица. Если не ошибаюсь, это ее восьмое задание.

— Совершенно верно, товарищ подполковник. Пять раз она переправлялась за линию фронта по суше, три раза прыгала с парашютом.

Да, трудная судьба сложилась у Оксаны Сидоренко. Еще не было ей и семнадцати лет, а она уже приняла участие в боях за город Краснодар при отходе наших частей. Дралась в составе роты автоматчиков. В сорок втором трижды была в оккупированном Краснодаре с разведывательными заданиями, выполнила их успешно. Каждый раз приносила ценные сведения.

— Очень смелая, — сказал капитан, — исключительно честная, выносливая. Проявила находчивость при выполнении всех заданий.

— Ну вот, видите — отличная разведчица, а вы не верите в ее успех! Кстати, чем она отмечена за выполнение предыдущих заданий?