Владения Фэкса росли с каждым Оборотом; силой меча или с помощью выгодного брака он присоединил к Плоскогорью холды Кром, Набол, Кеог, Бален, Излучину. Наконец, настал черед древнего, богатого и процветающего Руата. Устрашенные владетели Тиллека, Болла и Форта, призвав к оружию всех крепких мужчин, готовились к обороне. На скалистых вершинах были сложены груды горючего камня для сигнальных костров, и быстроногие гонцы дежурили у каждого перевала, чтобы вовремя доставить весть о вторжении захватчиков. Постепенно все более и более отдаленные холды узнавали о нависшей над ними угрозе…
Грохот копыт, отраженный стенами ущелья, по дну которого вилась дорога, всегда предупреждал Доуэла о гостях.
— Скачет гонец, Барла! — крикнул он жене, отложив рубанок. Машинально поглаживая деревянный брусок, которому предстояло стать ножкой парадном кресла лорда Кэйла из Руата, Доуэл прислушивался к звукам, доносившимся с нижней дороги. Затем он недоуменно нахмурил брови — к его маленькому горному холду поднималась целая группа всадников — и быстро! Пожав плечами, Доуэл посмотрел на жену. Посетители из долины Руата бывали у них нечасто, а Барла любила гостей; и, хотя она не жаловалась, Доуэл иногда чувствовал себя виноватым из-за того, что увез ее в эту горную глушь.
— У меня есть свежий хлеб и ягоды, — Барла шагнула к коридорчику, что вел в кухню. Доуэл молча кивнул и направился к выходу. Наконец-то у них появилось достойное жилище, просторное и удобное — три зала, выбитых в скале на первом уровне, и пять комнат поменьше — на втором. Мастера из Руата вырубили и отличный хлев для его бегунов и двух тяжеловозов — с помощью этой запряжки он возил бревна из леса. Пришельцы — человек десять, — резко осадили своих скакунов на площадке перед дверьми холда. Один взгляд на их потные злые физиономии — и Барла инстинктивно спряталась за спиной мужа, от всей души желая, чтобы ее собственное лицо в этот миг оказалось перепачканным мукой или сажей.
Глаза предводителя прищурились, на губах заиграла плотоядная ухмылка.
— Ты — Доуэл? — не ожидая ответа, он спрыгнул на землю, бросив через плечо спутникам: — Осмотрите-ка тут все!
Сильные пальцы Доуэла сжались, словно в них была рукоятка топора. Он расправил плечи и, отыскав руку жены, сказал:
— Я — Доуэл. Кто вы?
— Мы из Руата. Теперь ваш повелитель — Фэкс.
Услышав быстрый вздох Барлы, Доуэл крепче стиснул ее ладонь.
— Не слышал я о том, чтобы лорд Кэйл умер. И я уверен…
— Ни в чем нельзя быть уверенным в этом мире, плотник, — пришедший направился к замершей на пороге холда паре, не спуская глаз с Барлы. Невольно ей захотелось уткнуться лицом в плечо мужа, чтобы избежать похотливого взгляда незнакомца.
Вдруг он резко рванул ее за плечо, оттащил от Доуэла и, загототав, начал вертеть и кружить то туда, то сюда, пока у Барлы не помутилось в голове; чтобы устоять на ногах, ей пришлось ухватиться за тунику чужака. К ужасу женщины, он тут же притянул ее к себе. Пальцы Барлы скользили по рукаву кожаной туники, покрытой пылью; обшлаг был в пятнах засохшей крови. Затем над ней склонилось небритое грубое лицо и, едва ощутив гнилостный запах из полуоткрытого рта, Барла вздрогнула и попыталась отвернуть голову.
— Я бы на твоем месте этого не делал, Таггер, — произнес чей-то басистый голос. — Приказы Фэкса тебе известны… К тому же, в этот Оборот ей еще предстоит потрудиться…
— Больше здесь никого нет, Таггер, — другой солдат выскочил из хлева, зубы сверкнули на потном загорелом лице. — Они одни. Предводитель снова закружил Барлу; потеряв равновесие, она со сдавленным криком осела на землю.
— Я бы этого не делал, Таггер, — предостерегающе повторил все тот же бас.
Барла взглянула вверх — Доуэл рвался из рук солдат, чтобы добраться до ее мучителя. «Нет, нет!» — в ужасе закричала она, пытаясь встать на колени. Этих людей ничто не остановит, даже убийство… И если Доуэл умрет, кто защитит ее — теперь, после гибели лорда Кэйла, ее родича?
Приподнявшись, она уцепилась за Доуэла; державшие его солдаты отступили в сторону. Таггер кивнул своим людям в сторону скакунов и вскочил в седло. Развернув своего жеребца и прищурив глаза, он бросил взгляд на женщину; зубы его ощерились в злой ухмылке. Затем отряд поскакал вниз по дороге от горного холда, оставив его, пораженных злой вестью, хозяев. — С тобой все в порядке, Барла? — с тревогой спросил Доуэл, нежно поддерживая жену за талию.
— Я уже пришла в себя, — Барла приложила ладонь к своему отяжелевшему чреву, словно хотела успокоить еще нерожденное дитя. — Да, все в порядке… пока! — последнее слово повисло в тяжком молчании.
— Фэкс — повелитель Руата? — пробормотал, наконец, Доуэл. — Лорд Кэйл был в отличном здравии, когда… — он остановился, качая головой.
— Они его убили, я знала… Фэкс! Слышала я про этого выскочку с Плоскогорья! Он женился на леди Гемме… чуть ли не силой, как говорили арфисты. И еще они шепчутся, что Фэкс — слишком жестокий и честолюбивый человек… — Барла вздрогнула. — Неужели он убил всех в Руате? Лорда Кэйла и его леди? Лессу и ее братьев? — Ее испуганный взгляд метнулся к лицу мужа; оно было мрачным.
— Если он перерезал всех руатанцев… — Доуэл запнулся, его пальцы осторожно легли на живот Барлы, — тогда ты, племянница лорда Кэйла, последняя в этом благородном роду. И наш ребенок…
— О, Доуэл, что же нам делать? — Барла была теперь по-настоящему испугана — за себя, за ребенка, за мужа и за тех, кто захлебнулся кровью в богатых покоях древнего Руата.
— Что мы можем, жена? Что нам остается? Мы пойдем в Тиллек… до его границы не так далеко. С моим ремеслом можно прожить везде, — он нежно подтолкнул ее к двери. — Давай поедим свежего хлеба с твоими ягодами и обсудим планы. Одно я знаю — я не стану служить лорду-убийце!
Через пять Оборотов после ошеломляющего захвата холда Руат, Тиллек все еще держал в боевой готовности изрядный гарнизон. Страшная новость со временем потускнела, обросла сплетнями — досужими или истинными о зверствах солдат Фэкса. Впрочем, это уже не помогало разгонять скуку в казармах стражников. Больший интерес вызывали Встречи — праздники и торговые ярмарки, проводившиеся то в одном холде, то в другом. На них, состязаясь в силе и ловкости, чемпионы разных поселений могли показать свою удаль…
В тот момент, когда череп противника треснул, ударившись о камни мостовой, Дашик протрезвел. Рухнув рядом на колени, он дрожащими пальцами пытался нащупать вену на шее мертвеца, пока не понял, что искать пульс бесполезно.
— Я не хотел этого! Клянусь, я не хотел! — запричитал Дашик, глядя на обступивших его кольцом людей; их лица были хмурыми и враждебными. Но не они ли пятью минутами раньше подстрекали его? Делали ставки, рассчитывая на его кулаки, и совали фляги с вином?
Управляющий лорда Отерела, который следил за порядком на этой Встрече, уже прокладывал дорогу через толпу.
— Он мертв?
Дашик встал, чувствуя горечь во рту, и склонил голову — все, что он мог сделать. Это случилось в третий раз, напомнил затуманенный вином мозг. В третий раз!
— Это в третий раз, Дашик, — эхом повторил управляющий, закатывая рукава; за его спиной стояли два охранника. — У тебя довольно оригинальная манера решать споры.
— Я слишком много выпил! — Дашик отчаянно пытался найти оправдание. Три убийства в ссорах — неважно, кто прав и кто виноват, — означали, что родной холд откажется от него; он потеряет дом, родных, работу. И вряд ли его примут где-нибудь еще с таким пятном. Он станет отверженным — человеком без холда, вечным бродягой! — Они… они довели меня! — выкрикнул Дашик, искренне желая переложить вину на зрителей, еще недавно подстрекавших его к побоищу. — Они меня заставили!
Неожиданно сам лорд Отерел протиснулся в круг. — Что это? — он перевел взгляд с неподвижного тела, распростертого на камнях, на Дашика. — Опять ты? И опять убит человек? Ну, Дашик, все кончено! Двери Тиллека закрыты перед тобой, и всех остальных холдов — тоже! Управляющий, пусть его выпроводят через границу с Плоскогорьем — Фэкс как раз подбирает таких! — Отерел презрительно фыркнул. — Здесь все прибрать! Я не хочу, чтобы убийство испортило праздник. — Лорд отвернулся, и толпа почтительно разделилась, чтобы дать ему дорогу.