12-й стих 17-го псалма говорит, что Бог "мрак соделал покровом Своим". Мрак (хошек, в переводе Семидесяти: (σκοτα, σκοτος)) означает тайну, например, в псалме 138 стихи 11–12.

"Облако" (γνοφος) имеет то же значение во 2-м стихе 96-го псалма[6]. Оно, кроме того, выражает тождественную неприступность, грозное божественное величие, tremendum[7], но в то же время облако знаменует и присутствие Бога[8]. Столп облачный и огненный, шедший перед евреями по их выходе из Египта, открывает присутствие Бога и в то же время Его скрывает[9].

Новозаветные тексты еще более категоричны в смысле отрицающем. Так, св. апостол Павел говорит (1Тим.6:16): "Единый имеющий, бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может". Здесь идея бессмертия как бы сочетается с идеей Божественной непознаваемости. Он для смертного существа неприступен. Св. апостол Иоанн (1Ин.4:12) говорит: "Бога никто никогда не видел". Мы находим почти то же выражение в его Евангелии (1:18): "Бога не видел никто никогда", но здесь апостол дополняет: "Единородный Сын, Сущий в недре Отчем, Он явил " (или, вернее, объяснил, раскрыл,) Ибо Слову свойственно выражать, раскрывать природу Отца. И далее (Ин.6:46): "Это не то, чтобы кто видел Отца, кроме Того, Кто есть от Бога; Он видел Отца". Ту же мысль выражают синоптики (Мф.11:27 и Лк.10:22). "Никто не знает Сына, кроме Отца, и Отца не знает никто, кроме Сына и кому Сын хочет открыть". Эти последние тексты (св. Иоанн Богослов и синоптики), ограничивая видение и познание Бога внутренними соотношениями между Отцом и Сыном — Они Одни знают друг друга, — одновременно утверждают, что познание это может быть даровано и сообщено людям по желанию Сына.

Последнее ставит нас перед целым рядом чрезвычайно многочисленных текстов, утверждающих возможность Боговидения. Поэтому мы не можем перечислить здесь все " теофании" или явления Бога в Ветхом Завете. Обычно это — явление Ангела, как бы некое представительство, посредством которого Бог становится доступным человеку (Быт.16:7-14; 18 гл. и др.). Исайя называет его "Ангелом лица Его" (Ис.63:9). Бог остается неопознанным, но Ангел знаменует Его личное присутствие, как в рассказе об Иакове, борющимся с Богом (Быт.32:24–30). Неизвестный не хочет раскрывать Своего имени, однако Иаков говорит: "Я видел Бога лицем к лицу и сохранилась душа моя". И он называет место, где явился ему Бог — Пенуэл, что означает "Лицо Бога". Бог говорил с Моисеем "лицем к лицу", как разговаривают с другом (Исх.33:11; Втор.34:10). Это — личная встреча с личным Богом, хотя и окутанным тайной, как на горе Синай был Он окутан мраком[10]. Лицо Моисея сияло отражением лица Божия (Исх.34:29), ибо лицо Божие светозарно: "Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим…" (Числ.6:25), и псалмы[11] говорят о свете лица Божия. Я не говорю уже о бесчисленных ветхозаветных текстах, относящихся к славе (kabod или, у Семидесяти δοξα), открывающей и одновременно сокрывающей присутствие Бога, чтобы подвести нас к книге Иова, в которой испытываемый Богом праведник в надежде воскресения выражает свою уверенность в том, что он увидит Бога собственными своими глазами (Иов.19:25–27): "А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний: день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узнаю Бога. Я узрю его Сам, мои глаза, не глаза другого, увидят Его…". И далее (Иов.42:5): "Я слышал о Тебе слухом уха, теперь же глаза мои видят Тебя".

Если в Ветхом Завете Божественная Личность часто представлена Ангелом ("Ангел лица Его", открывающий присутствие Бога), то в Новом Завете мы видим обратное: ангелы человеческих личностей "всегда видят лице Отца Небесного" (Мф.18:10). Ибо, как мы читаем в Послании к евреям (гл. 1 и 2), уже не через Ангелов, а через Сына Своего обращается Бог к людям. Если в Ветхом Завете люди с невинными руками и чистым сердцем именуются родом, ищущим лица Бога Иакова (Пс.23:6), то Евангелие утверждает, что "чистые сердцем Бога узрят" (Мф.5:8). Апокалипсис говорит об избранных: "И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их" (Откр.22:4).

Два новозаветных текста имеют исключительно важное значение для проблемы Боговидения. Это Первое послание апостола Иоанна Богослова 3:1–2 и Первое послание к коринфянам апостола Павла 13:12. У святого евангелиста видение Бога связано с сыновством Богу, дарованным христианам любовью (αγαπη) Отца. Мир, говорит он, не знает нас (как сынов Божиих), потому что он не знал Бога. Однако мы уже и сейчас — сыны Божии (τεκνα Θεου), а то, чем мы будем, еще не явлено (και ουπω εφανερωθη τι εσομεθα), т. е. еще не явлены плоды этого сыновства, его конечное завершение. Мы знаем, что когда оно станет явленным, мы станем подобными Ему, ибо увидим Его "как Он есть" (ομυιοι αυτω εσομεθα, οτι οψομεθα αυτον καθως εστιν). Мы уже видим всю глубину и все богатство вероучения, намечающееся в двух этих стихах. И действительно, только что приведенные нами тексты соотносят видение Бога сначала с сыновством христиан, названных сынами или детьми Бога; а затем — с христианской эсхатологией, с нашим конечным проявлением себя или с последним проявлением Бога во втором Его пришествии, в "парусии": ведь слова εαν φανερωθη, "когда явится", можно переводить и в том и другом смысле; с другой же стороны, этот текст устанавливает связь между видением Бога и обоженным состоянием избранных, которые становятся "подобными Богу" (ομοιοι αυτω) и, наконец, Апостол намекает на "щедроты" или божественную любовь (αγαπη), сообщающую христианам достоинство сынов Божиих, включая все то, что из этого достоинства следует. Здесь мы уже можем предвидеть все те различные толкования, поводом к которым и послужил данный текст апостола Иоанна. Таким образом, "будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть", может быть истолковано в смысле зависимости причинной: обоженное состояние станет последствием видения Бога, "как Он есть". Или же выражение οτι οψομεθα, "потому что увидим Его", может обрести значение как бы доказательства "мы будем подобны Ему потому, что Его увидим", т. е., тот факт, что мы можем увидеть Бога, "как Он есть", является доказательством того, что мы станем Ему подобными. Именно поэтому выражение καθως εστιν, "как Он есть" — и обретет столь многоразличноглубокое значение для богословской мысли.

Для богословия Боговидения не меньшее значение имеет и текст св. апостола Павла. В 13-й главе Первого послания к коринфянам Апостол хочет показать "путь наисовершеннейший", тот, который все превосходит — υπερβολην οδογ, - который есть наисовершеннейший дар, тот, который мы и должны приобрести: это — дар любви — αγαπη). Воспев свой дивный гимн любви, св. апостол говорит, что только она никогда не прекратится, в то время, как другие дары — пророчества, языки, знания (γνωσις) — упразднятся. "Ибо мы отчасти (εκ μερους) знаем и отчасти пророчествуем, когда же настанет совершенное (το τελειογ), тогда то, что отчасти (το εκ μερους), прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое". Затем он противопоставляет несовершенное, частичное (το εκ μερους) совершенному (το τελειογ), тому конечному состоянию, к которому призван человек. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно — βλεπομεν γαρ αρτι δι' εσοπττρου εγ αινιγματι, - тогда же лицем к лицу — τοτε δε προσωπον προς προσωπον". Знание "отчасти", "сквозь тусклое стекло" (δι' εσοπτρου) может означать проявление Бога в Его творении, доступное даже язычникам, то "невидимое Бога", о Котором мы можем иметь известное представление, созерцая тварное (Рим.1:19–20). Этому несовершенному, частичному видению Бога в Его творениях можно противопоставить видение совершенное "лицем к лицу". Буссэ отмечает, что тот, кто рассматривает какой-нибудь предмет в зеркале, не стоит к предмету лицем, а стоит к нему спиной, поэтому, чтобы видеть непосредственно самый предмет, нужно повернуться к зеркалу спиной. Это толкование, конечно, не лишено остроумия, однако не следует забывать того, что говоря о видении Бога " лицом к лицу", апостол повторяет обычное для Библии выражение, которое всегда означает встречу с Богом личностным. В следующем предложении совершенство этого Богопознания выражено чрезвычайно четко: "теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан". Если же мы не вспомним того, что сказано было несколькими стихами выше — а именно, что знание, γνωσις, в состоянии совершенства будущего века должно отступить перед любовью, αγαπη, то познание и становится высшей целью человека. В таком случае этот текст и будут толковать с известным интеллектуалистическим уклоном — т. е. в смысле равнозначности обоюдного познания. "Я познаю Бога в той же мере, в какой Он знает меня". И наоборот, если мы учитываем понятие αγαπη), которой посвящена вся глава этого послания, то сблизим этот текст, говорящий о взаимном познании, с другим текстом того же послания (1Кор.8:2–3), в котором св. апостол говорит: "Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него. Ει δε τις αγαπη τον Θεον, ουτος εγνωσται υπ αυτου". Когда мы познаём какой-либо объект, то это знание несовершенное, в нем нет взаимности; но там, где в знании есть взаимность, знание говорит об отношении между личностями, и оно определяется αγαπη, любовью. Видеть Бога "лицом к лицу", это знать Его так, как Он знает меня, как знают друг друга два друга. Такое предполагающее взаимность знание-видение исключает всякую идею какой-то "законченности" в видении Бога лицом к лицу, оно — не высшая причина, определяющая любовь, а некое выражение этой любви, которая достигнет своего совершенства (το τελειον) в будущем веке.