Или Вождь снова и снова вспоминал выражения лиц тех, кто остался в кабинете после ухода засланца? Как помрачнел Тимошенко, тот самый человек, который, как и в реальности симбиота, стал инициатором создания уникального по своему содержанию документа, в сути своей повторявшему выводы только лишь наклевывающиеся у экспертов комиссии, собранной Павловым. Если бы не его действия, быть может, немцы Москву и взяли. Кто знает? Или он вспомнил опустившего глаза Смушкевича? Того, кто не побоялся говорить о нашей слабости? Или он вспомнил глаза других? Тех, на чьих каменных лицах за маской безразличия проскользнул огонек злорадства? Или он вспомнил поток успокоительных речей, вновь пролившийся на него после ухода симбиота?

Так кто же все-таки виноват? В глубине души Вождь знал ответ. Он не раз и не два в другой ситуации указывал на него окружающим. На пути к результату может быть множество проблем, причиной которых стали ошибки подчиненных, но ответ за результат несет всегда один человек — руководитель.

Как же так? В чем причина? Неужели Он сделал что-то неправильно? Еще и еще раз он вспоминал прошедшие годы. Вспоминал, как изменялось поведение окружающих. Как в их словах все отчетливее и отчетливее проскальзывали нотки соглашательства и раболепства. Как набирали силу и число хвалебные речи, способные уверить в своей истине даже самых стойких. Как один за другим замолкали те, кто не боялся говорить правду. Нет. Он все еще мог добраться до истины. Сам. Если хотел этого. А если нет, то ему говорили то, что он хотел услышать. И вот результат…

Так в чем же причина? Быть может в том, что Он поставил знак равенства между собой и идеей партии? Уверил всех, и, в конце концов, поверил Сам, что только лишь он может ее воплотить в реальность? Он, великий пролетарский философ, Вождь, способный повести за собой всю планету по пути в светлое будущее. Когда-то, очень давно, он дал себе зарок, что не остановится ни перед чем на пути к достижению собственной цели. И, в отличие от политиков из современности симбиота, эта цель не была власть ради власти, этой целью была власть ради Идеи! Быть может именно в этот момент Вождь, наконец, решил для себя самого, что виноват Он сам. Нет, вовсе не потому что он был глупцом, властолюбцем или палачом, а потому что он был Главным!

Быть может, так оно и было, а может, и нет. Но, так или иначе, машина, с сидевшим внутри пришельцем из будущего, уже подъезжала к даче Вождя.

Перед тем как войти в дом Павлов обернулся и заметил, как к подъезду подкатывает еще одна машина. Сам не зная почему, он остановился и решил дождаться того, кого она привезет. И когда из салона появился Смушкевич, симбиот облегченно вздохнул. А потом и улыбнулся. Командующий ВВС выглядел еще хуже, чем он сам. Командарм был одет в измятую повседневную форму, явно видевшую не один десяток стирок. На его груди не было ни одного ордена или медали, а помятое лицо однозначно говорило о том, что сегодня вечером к бутылке приложился не только Павлов. При рукопожатии их взгляды, наконец, встретились, и ночную тишину нарушил громкий хохот генералов.

— А я думал, один такой красавец буду, — отсмеявшись, проговорил Смушкевич: — А тут такое…

Продолжить путь они смогли только пару минут спустя. А в кабинете Сталина их ждал еще один человек. За столом сидел новый нарком обороны Тимошенко в … полувоенном френче серого окраса. Но Семен Константинович, по крайней мере, был трезв, либо очень хорошо маскировался. Маршал весьма приветливо поздоровался с вновь прибывшими, чем окончательно разрядил обстановку. В свою очередь Иосиф Виссарионович, мерно расхаживающий возле окна, лично подошел к каждому и поздоровался за руку! Наконец ритуалы были соблюдены, все расселись и приготовились слушать Вождя.