Вопросы были, их не могло не быть. Но стоит ли надоедать командующему? У него и без того хватает забот. Выясню, что нужно, в политуправлении.

- Все ясно, товарищ командующий.

- Ну, если ясно, то у меня тоже все. Теперь идите в политуправление. Правда, начальника сейчас на месте нет, он в войсках. Поговорите с его заместителем бригадным комиссаром Брежневым. Он в курсе дела и даст вам все необходимые указания. Кстати, товарищ Брежнев только что вернулся из-под Новороссийска. Был и в сорок седьмой армии. Долго здесь не задерживайтесь. Сегодня же выезжайте к месту службы и приступайте к работе.

Политическое управление Черноморской группы войск размещалось примерно в километре от штаба. Сообщение командующего о том, что заместитель начальника политуправления недавно вернулся из-под Новороссийска, обрадовало меня возможностью получить самые свежие данные о положении в армии. К тому же с Брежневым можно поговорить по душам: Леонида Ильича я немного знал еще по Днепропетровску, где он до войны работал секретарем обкома партии. Не раз приходилось встречаться с ним и на фронте.

У заместителя начальника политуправления проходило совещание. Я с полчаса ждал в соседней комнате. Но вот дверь в кабинет открылась. Провожая участников совещания, Леонид Ильич увидел меня, дружески улыбнулся.

- Значит, курсы откладываются, Михаил Харитонович! - сказал он, пожимая мне руку. - И правильно. Неподходящее сейчас время разъезжать по тылам.

Брежнев ввел меня в скромно обставленную комнату и сразу приступил к делу: подробно рассказал о положении в районе Новороссийска, о состоянии войск 47-й армии, кратко охарактеризовал некоторых командиров и комиссаров.

- Не стану тебя утешать, обстановка там тяжелая, - хмурясь, продолжал Леонид Ильич.

Из разговора с Брежневым я узнал, что бывший командующий 47-й армией смещен и с 8 сентября армией командует генерал-майор А. А. Гречко. Вместо погибшего члена Военного совета армии бригадного комиссара И. П. Абрамова назначен полковой комиссар Е. Е. Мальцев. Начальник штаба генерал-майор А. Г. Ермолаев - тоже в армии человек новый, принял дела всего неделю назад. Соединения и части крайне малочисленны, а пополнение поступает медленно. В некоторых частях не хватает вооружения. Большие трудности с подвозом боеприпасов и продовольствия. Все острее чувствуется усталость войск.

- Вот такие дела, Харитоныч. Работать придется много. Главная задача мобилизовать людей на еще большую стойкость, на отпор врагу, остановить немцев, перемолоть их силы в горах, не допустить в Закавказье. - Леонид Ильич ободряюще улыбнулся, положил мне на плечо руку: - Догадываюсь, о чем думаешь. О том, что будет трудно? Ведь так? Трудностей хватит, в этом нет сомнения, но, полагаю, все уладится. Народ в сорок седьмой боевой, обстрелянный. С такими людьми только и работать: если надо - горы своротят. Их мужеству, выносливости и стойкости можно позавидовать. Особенно храбро дерутся морские пехотинцы. Настоящие орлы...

Он рассказал о боях в районах Глебовки, Молдаванского, на перевале Волчьи Ворота. 83-я морская стрелковая бригада и 16-й батальон морской пехоты при поддержке артиллерийской батареи старшего лейтенанта В. И. Лаврентьева в течение суток сдерживали в несколько раз численно превосходящего противника. Исключительную стойкость показали бойцы и командиры 103-й стрелковой бригады в боях за станцию Верхне-Баканскую. Трое суток они сражались в окружении, отвлекая на себя крупные силы врага, что позволило остальным частям своевременно отойти на внутренний обвод обороны Новороссийска. А потом бригада прорвала кольцо окружения и организованно заняла новый рубеж в районе горы Долгой.

Заместитель начальника политуправления группы войск еще раз напомнил о приказе № 227. Основной смысл этого приказа, подчеркнул он, - стоять насмерть, ни шагу назад. Надо, чтобы каждый проникся сознанием, что дальше отступать нельзя, умом и сердцем понял, что дело идет о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов нашей страны. Пора решительно покончить с пустой болтовней о том, будто враг выдохнется и сам прекратит наступление. Остановить продвижение гитлеровских войск во что бы то ни стало необходимо теперь, иначе будет поздно. Не менее важно воспитывать у людей наступательный порыв, готовить их к решительному наступлению, к изгнанию фашистской нечисти с нашей земли. В конце концов такое время наступит и на Кавказе, как это было под Москвой.

Леонид Ильич прошелся по комнате.

- Вот, кажется, и все. Работать придется много. А теперь тебе пора в путь. Время не ждет. Приедешь, познакомишься с обстановкой, с людьми, обязательно позвони... И вот еще что, - добавил он, пожимая мне руку. Передай мой привет Евдокиму Мальцеву. Напомни ему, чтобы он не только сам выступал перед бойцами почаще, но и решительнее требовал от командиров более активного участия в разъяснении требований приказа двести двадцать семь. У него в этом отношении, как у члена Военного совета, прав гораздо больше, чем у тебя.

Тем, кто не воевал, в особенности людям молодым, знающим о войне лишь по книгам и воспоминаниям старших, вероятно, не так просто понять, что значил в ту пору для войск Красной Армии приказ № 227 Наркома обороны. Поэтому я кратко напомню военно-стратегическую обстановку, которая сложилась к концу лета сорок второго года на южном направлении.

Враг бешено рвался вперед. Под напором превосходящих сил гитлеровской военной машины наши войска отступали, все дальше отходили на восток. Некоторые части и подразделения далеко не всегда оказывали достаточно упорное сопротивление пехоте и танкам противника. Были случаи, когда отдельные командиры без приказа отводили подразделения и части, не использовали возможностей для контратак, для навязывания противнику боев в невыгодных для него условиях.

В начале июля немецко-фашистские войска вышли к Дону, завязали бои в районе Воронежа. К середине июля они полностью заняли Крым. Чуть позже гитлеровцы на широком фронте прорвали нашу оборону между Доном и Северским Донцом, захватили Ростов, форсировали Дон. Их танковые и моторизованные войска вышли в Задонские и Сальские степи.

Обстановка требовала решительных мер. Необходимо было во что бы то ни стало задержать, остановить дальнейшее продвижение врага.

И вот тогда, в конце июля 1942 года, в войска поступил приказ, суровый и грозный, как сама война. В нем со всей откровенностью раскрывалась исключительная серьезность положения и делался категорический вывод: "Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину... Пора кончить отступление... Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности... Ни шагу назад без приказа высшего командования!"[1].

Приказ обязывал командиров и политработников всех степеней настойчиво вести борьбу за дальнейшее укрепление политико-морального состояния войск, за воспитание личного состава соединений и частей в духе строжайшего соблюдения дисциплины и упорства в обороне. Родина, Коммунистическая партия этим приказом напоминали воинам об их ответственности за судьбы страны.

В разъяснении приказа Наркома участвовали все командиры. Они выступали на служебных совещаниях, партийных и комсомольских собраниях, проводили беседы с бойцами, произносили горячие, мобилизующие речи на митингах перед боями. Основная же тяжесть ответственности за доведение требований приказа до каждого защитника Родины лежала на партийно-политическом аппарате войск.

Практические задачи, которые ставились в приказе, - остановить наступление врага, стоять насмерть, до последней возможности защищать и отстаивать каждую пядь советской земли - были осуществлены не сразу. Отход наших войск в направлении Сталинграда и на Северном Кавказе все еще продолжался. Однако приказ, несомненно, сыграл огромную роль в укреплении боевого духа войск, в усилении их стойкости, в повышении ответственности бойцов и командиров за судьбы Родины.