К исходу дня на КП пришел М. И. Самохин.

- В аванпорту Лиепаи собрались 10 транспортов, корабли охранения, доложил он. - Можно предположить, что ночью конвой выйдет в море.

- Продолжайте непрерывное наблюдение за портом, за каждым выходом. Дайте приказание всем ударным группам самолетов обеих дивизий находиться в повышенной готовности.

Поздно вечером мы с Самохиным попрощались, а на рассвете он буквально ворвался в домик, где я жил в Паланге:

- Разведчик обнаружил конвой! Следует в южном направлении, к Данцигской бухте.

- Ну, Михаил Иванович, дело чести не упустить конвой! Сосредоточьте на нем главные силы. Ни один транспорт не должен дойти до Данцига...

Тотчас были вызваны командиры дивизий Д. И. Манжосов и М. А. Курочкин. Мы наскоро обсудили с ними на карте организацию совместного удара. Решили так: полки Манжосова ударят по зенитным средствам охранных кораблей, а торпедоносцы и топмачтовики Курочкина - по транспортам.

В воздух решили поднять не менее двухсот самолетов, из них сто - ударные группы: торпедоносцы, топмачтовики и пикировщики под сильным прикрытием истребителей. Затем - штурмовики со своими истребителями и, наконец, специальные группы истребителей и разведчиков.

В назначенное время с разных аэродромов начали подниматься самолеты. Первой настигла конвой группа лейтенанта Дорошникова. "Илы" ударили по кораблям охранения. Это сразу подорвало способность противника к отражению последующих налетов.

Теперь уже начали действовать торпедоносцы и топмачтовики. Сначала зашли на цель гвардейцы, ведомые старшим лейтенантом Чистяковым, за ними группа старшего лейтенанта Борисова. Один транспорт был потоплен, два - повреждены. Нанесла удар группа капитана Мещерина - еще один транспорт с войсками и техникой пошел на дно, другой лишился хода.

Гитлеровцы, видимо, были ошеломлены непрерывностью все усиливающихся ударов. Корабли беспорядочно расходились в разные стороны. А балтийцы методично уничтожали один транспорт за другим. 210 наших самолетов блистательно выполнили боевое задание.

Когда к месту боя прилетели самолеты контрольной разведки, им уже не удалось обнаружить ни одного транспорта в этом районе.

В этот же вечер я позвонил маршалу К. К. Рокоссовскому и доложил о результатах. Командующий фронтом горячо поблагодарил флотских летчиков.

Позднее мы с удовлетворением встретили весть о том, что Президиум Верховного Совета СССР наградил орденом Красного Знамени 8-й гвардейский штурмовой авиационный полк, которым командовал подполковник В. П. Кузьмин, и 3-й гвардейский истребительный авиационный полк подполковника В. И. Каткова.

А ведь это лишь один эпизод. За первые два месяца 1945 года авиация флота провела около четырех тысяч боевых вылетов!

В первых числах марта мне позвонил главнокомандующий Военно-Морским Флотом:

- Есть ли у вас какие-либо данные по рекам Восточной Пруссии Прегеле и Даиме? Можно ли перебрасывать по ним катера? Этим мы могли бы существенно помочь войскам при штурме Кенигсберга.

Такие данные у нас были. Группа офицеров штаба и инженерного отдела флота под руководством капитана 2 ранга Н. И. Теумина провела рекогносцировку этих рек от И Петербурга до Кенигсберга. Прегеле уже очистилась ото льда. Ее глубина и ширина вполне позволяли использовать бронекатера. В Инстербурге река еще находилась подо льдом, но спуск катеров в это время был возможен западнее Тапиау, где железная дорога подходит вплотную к берегу.

Н. Г. Кузнецов остался доволен докладом и перешел к другой задаче: обязал нас оказать максимальную помощь войскам 3-го Белорусского фронта в боях за Пиллау. "

- Куда теперь, по-вашему, противник будет направлять свои конвои? спросил он затем.

- У фашистов остаются только западные порты - Киль, Вильгельмсхафен. Туда, естественно, и побегут. Но переходы из Лиепаи транспорты не смогут совершать за одну ночь, непременно захватят светлое время суток. Тут бы их и атаковать с воздуха. Но сейчас наша ударная авиация базируется далековато - удалена от южных коммуникаций на 400 - 800 километров...

- Куда считаете целесообразным ее перебазировать? - поинтересовался главком.

- В район Кольберга, Бельгарда. Тогда она сможет не только воздействовать на морские сообщения, но и успешно решать и другие задачи, например, уничтожать транспорты и боевые корабли противника в его базах и надежно обеспечивать фланг наших войск от возможных ударов со стороны моря.

Когда Кузнецов спросил, какая помощь нужна флоту, я попросил утвердить наши предложения по перебазированию авиации и согласовать с Генеральным штабом вопрос о предоставлении нам аэродромов в указанных районах. Добавил, что нам нужен автотранспорт для перевозки аэродромного хозяйства и снабжения авиачастей бензином, боеприпасами и продовольствием.

- Хорошо, согласен, давайте приказание командирам авиасоединений. Не забудьте о зенитном прикрытии новых аэродромов. С Генштабом все проблемы согласуем.

Среди подводников Балтики отличился Александр Иванович Маринеско командир подводной лодки "С-13". Корабль пробыл в море 36 суток. Неоднократно в перископ моряки обнаруживали миноносцы, подводные лодки противника, а условий для удара по ним все не было. Но вот, находясь в надводном положении, на исходе 30 января Маринеско обнаружил большой транспорт с затемненными ходовыми огнями, шедший в западном направлении из Данцига. Вокруг судна несколько сторожевых кораблей. Командир "С-13" вскоре установил, что в центре конвоя находится быстроходный лайнер.

Подводная лодка легла на параллельный курс. Началось преследование и определение скорости и курса лайнера. Вскоре "тринадцатая" вышла в голову конвоя со стороны берега и заняла нужную для залпа позицию.

Выстрелили тремя торпедами. Все три попали в цель. Лайнер накренился на левый борт и начал быстро тонуть. Это был "Вильгельм Густлов" водоизмещением 25 тысяч тонн. На его борту находилось около 9 тысяч гитлеровцев, в том числе около 1500 выпускников школы подводников, которыми можно было укомплектовать 35 экипажей подводных лодок.

Противолодочные корабли, охранявшие "Вильгельм Густлов", искали подводную лодку с моря, в то время как она находилась под берегом. Это позволило Маринеско наблюдать за торпедированным судном. Только удостоверившись в гибели лайнера, "С-13" погрузилась и легла на курс отхода.

Фашистское морское командование всполошилось, к району происшествия спешили все новые и новые корабли. Район поиска расширялся. Наконец вражеским кораблям удалось обнаружить "тринадцатую". Началось яростное преследование, но Маринеско перехитрил противника, оторвался от него и... остался на позиции ожидать следующую подходящую цель.

Стоит упомянуть, что по случаю гибели лайнера "Вильгельм Густлов" в фашистской Германии был объявлен траур, а командира конвоя Гитлер приказал расстрелять...

Еще около десяти суток Маринеско оставался в этом районе. В ночь на 10 февраля, когда подводная лодка была в надводном положении, акустик уловил на дальней дистанции шум большого двухвинтового корабля. Вскоре действительно показались затемненные ходовые огни. "С-13" пошла на сближение. Но в это время небо некстати очистилось от облаков, видимость значительно улучшилась, и пришлось перейти в темную часть горизонта.

После выхода лодки в точку залпа было выпущено две торпеды. Два сильных взрыва. Через несколько минут еще три взрыва - вероятно, на борту транспорта сдетонировали боеприпасы. Объятое пламенем, судно начало тонуть. К месту его гибели, включив прожектора, устремились корабли охранения. Над морем повисли осветительные ракеты. "С-13" преследовать не пытались - не до того было...

Некоторое время спустя, по данным иностранных радиостанций, удалось установить, что потоплен транспорт "Генерал Штойбен" водоизмещением 15 тысяч тонн, перевозивший войска и технику. При этом погибло более 3 тысяч солдат и офицеров. Маринеско действовал технически умно, настойчиво и в то же время дерзко. Но это была не безрассудная отвага, а исключительно точный учет всех условий сложившейся обстановки. Экипаж понимал своего командира, любил его, командир верил экипажу, отвечал ему такой же любовью.