29 апреля — 2 мая

 Последняя разграничительная линия между войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов была установлена Ставкой с двадцати четырёх часов 28 апреля. До Мариендорфа она оставалась прежней, а затем шла через станцию Темпльхоф, Виктор-Луизе-плац к станции Савиньи и далее по железной дороге к станциям Шарлоттенбург, Весткройц и Рулебен.

 В связи с этим нам пришлось 29 апреля выводить из центральных районов Берлина те части 3-й танковой армии Рыбалко и 28-й армии Лучинского, которые оказались за этой линией. Мы ставили перед ними задачу наступать в своей полосе из южной части Шенеберга в направлении станции Савиньи.

 Перегруппировка некоторых частей Рыбалко и Лучинского, занимавших свою полосу наступления, сочеталась в этот день с продолжавшимися в Берлине ожесточенными боями. Наступая в северном и северо-западном направлениях, войска Рыбалко и Лучинского заняли с жестокими боями ещё несколько кварталов города. В это же время 10-й гвардейский танковый корпус армии Лелюшенко и 350-я дивизия армии Пухова продолжали воевать на острове Ванзее, захватив его юго-западную часть.

 6-й мехкорпус армии Лелюшенко после того, как он вместе с частями 1-го Белорусского фронта овладел Потсдамом, был направлен теперь в район Михендорф. Ему была поставлена задача наступать на Бранденбург с востока. Развивая наступление, этот корпус столкнулся с частями армии Венка, которые на разных участках все ещё пытались прорваться к Берлину. Встреча была, как говорится, незапланированной, но успешной для нас: эти части армии Венка были разбиты и отброшены.

 5-й мехкорпус армии Лелюшенко, по-прежнему занимавший рубеж Беелитц — Трёйенбрицен, в течение дня успешно отбил несколько ожесточенных атак армии Венка, вновь упрямо пытавшейся прорваться к Берлину и на этом участке. Атаки её были весьма настойчивыми, но положение нашего 5-го мехкорпуса стало к тому времени уже гораздо прочнее, чем было раньше. К его левому флангу подошли вплотную части армии Пухова. Кроме того, танкисты получили солидную артиллерийскую поддержку, да и имели уже в своем втором эшелоне кое-какие резервы. Так что теперь дело у них шло веселее, хотя Венк упорствовал и продолжал слепо выполнять приказ Гитлера.

 Напористость Венка, стремившегося во что бы то ни стало пробиться к Берлину на выручку окружённой там группировки и самого Гитлера, реально ни к чему не привела и не принесла никаких лавров ни ему, ни его армии.

 Я, как и всюду до этого, говорю о действиях войск в полосе наступления 1-го Украинского фронта. Но для того чтобы оценить ту меру замешательства и растерян ности, в которых находились к вечеру 29 апреля руководители гитлеровской армии и государства, следует напомнить, что к концу этого дня войска нашего соседа — 1-го Белорусского фронта — вели бои уже в самом центре города и подходили к рейхстагу и к имперской канцелярии.

 Венк так и не прорвался к Берлину. Франкфуртско-губенская группировка доживала считанные часы. У Гитлера к концу этого дня были вполне достаточные основания, чтобы окончательно потерять веру в будущее

 Командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг в своих показаниях заявил о том, что вечером 29 апреля, после полуторачасового доклада Гитлеру о невозможности продолжать сопротивление в Берлине, Гитлер всё-таки не принял окончательного решения, но дал принципиальное согласие оставить Берлин и попытаться вырваться из окружения в том случае, если за ближайшие сутки не удастся наладить доставку боеприпасов и продовольствия воздушным путем в центр Берлина.

 Думается, однако, что эта оттяжка окончательного решения ещё на сутки была не проявлением воли к борьбе, а, наоборот, свидетельствовала о растерянности и боязни до конца смотреть правде в глаза.

 30 апреля войска обоих фронтов продолжали вести ожесточенные бои в Берлине, уничтожая окружённую вражескую группировку. Чем больше сужалась территория, занятая противником, тем сильнее уплотнялись его боевые порядки и увеличивалась плотность огня.

 Гитлер в течение 30 апреля все ещё колебался. В четырнадцать тридцать он предоставил генералу Вейдлингу свободу действий и разрешил осуществить попытку прорыва из Берлина. А в семнадцать часов восемнадцать минут Вейдлинг получил новое распоряжение Гитлера, которое отменяло предыдущее и вновь подтверждало задачу оборонять Берлин до последнего человека. Гитлер метался, но Берлинский гарнизон продолжал ожесточенно сопротивляться и упорно дрался за каждый квартал, за каждый дом.

 В полосе наступления нашего фронта армия Рыбалко и армия Лучинского жали своим правым флангом на северо-запад, занимая все новые кварталы Берлина и одновременно пресекая участившиеся попытки отдельных групп противника просочиться и вырваться из Берлина, уйти навстречу Венку.

 Части армий Лелюшенко и Пухова, продолжая в этот день бои на острове Ванзее, ворвались в город Ноль-Бабельсберг. В центре и в юго-восточной части острова сопротивление врага было уже сломлено, он стал сдаваться в плен, но на самом юго-востоке острова по-прежнему шли ожесточенные бои, и в ночь на 1 мая около шести тысяч немецко-фашистских солдат и офицеров переправились с острова на южный берег протоки.

 Создалась своеобразная ситуация, наши войска основными силами переправлялись на остров, а гитлеровцы остатками сил перебрались с острова на материк, туда, откуда ушли наши основные силы, оставив там только слабое прикрытие. Считаю нелишним привести эту деталь как характерную. Немцы, уже явно обреченные в эти дни на поражение, продолжали, однако, упорно драться, используя каждую нашу оплошность. И в данном случае использовали её, надо признать, весьма удачно.

 В целом же к концу дня 30 апреля положение берлинской группировки врага стало безнадежным. Она оказалась фактически расчлененной на несколько изолированных групп. Имперская канцелярия, из которой осуществлялось управление обороной Берлина, после потери узла связи главного командования, находившегося в убежище на Бендерштрассе, лишилась телеграфно-телефонной связи и осталась только с плохо работающей радиосвязью.

 В этот вечер передовые части 8-й гвардейской армии Василия Ивановича Чуйкова находились уже всего в восьмистах метрах от имперской канцелярии. Прошёл слух об исчезновении Гитлера и о его самоубийстве. До нас эти сведения дошли 1 мая из информации, полученной от 1-го Белорусского фронта.

 Преемники Гитлера направили для переговоров в войска 1-го Белорусского фронта начальника штаба сухопутных войск генерала Кребса. Все вопросы, связанные с переговорами, прекращением военных действий в Берлине и последующей капитуляцией немецко-фашистских войск, по указанию Ставки решались командующим 1-м Белорусским фронтом Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым Командование и штаб 1-го Украинского фронта в проведении и завершении этих переговоров не участвовали, а только получали о них необходимую информацию. Хотя переговоры начались, тем не менее продолжались ожесточенные бои.

 В полосе 1-го Украинского фронта армии Рыбалко и Лучинского в течение всего 1 мая очищали от противника районы Вильмерсдорфа и Халензее и заняли за этот день девяносто кварталов. 10-й гвардейский танковый корпус армии Лелюшенко и 350-я дивизия армии Пухова покончили с вражеской группировкой на острове Ванзее. Шесть тысяч неприятельских солдат и офицеров, переправившихся в ночь на 1 мая с острова на материк, были по частям уничтожены или пленены в расположении различных частей армии Лелюшенко. Одна из этих групп — самая большая, около двух тысяч человек, — утром 2 мая вышла в лес северо-западнее Шанкенсдорфа, как раз туда, где в это самое время располагался штаб Лелюшенко. Сначала завязался бой между этой группой и охраной штаба армии, потом к месту схватки подоспели 7-й гвардейский мотоциклетный полк и другие находившиеся поблизости части.

 Отражением этого неожиданного нападения немцев на штаб армии пришлось руководить самому командарму Дмитрию Даниловичу Лелюшенко. История достаточно типичная для первого периода войны и, пожалуй, единственная в своем роде в её последние недели и месяцы. После двухчасового боя эта немецкая группа была уничтожена и пленена.